Карт-Бланш для Синей Бороды

— Не ты, черт побери! — заорал вдруг он, перепугав меня до смерти.

— Прошу, не надо кричать, — залепетала я, — вы перебудите весь замок… Если объясните, что случилось, я попытаюсь помочь…

— Попытаешься помочь?! Хотелось бы посмотреть — как ты поможешь этому? — он начал задирать правый рукав, обнажая руку до локтя. — Видишь?

— Что, милорд? — я посмотрела удивленно.

На запястье у де Конмора был какой-то браслет, и именно это показалось мне странным. Я ни разу не видела, чтобы мужчина носил браслет — женское украшение.

Но муж говорил о другом.

— Она не действует, эта проклятая рука. Совсем не слушается. И болит, как будто все демоны ада впиваются в нее зубами! Видишь, кто я? Калека! — он поднял правую руку, пытаясь пошевелить скрюченными пальцами, и скривился от боли. — Это я — граф де Конмор! Которого никто не мог победить ни на ристалище, ни на поле битвы! А сейчас я даже женщину не могу обнять нормально! Не говоря уже о том, чтобы стать ей защитником, — он надвинулся на меня, и я отступила к стене, не зная, чего ожидать. — Сейчас мне и вправду хочется кого-нибудь прибить, — он выругался сквозь зубы.

— Милорд, не надо грубостей… — попросила я, отворачиваясь, потому что смотреть ему в глаза было страшно.

— Это не грубость, — сказал он жестко, но отошел от меня. — Это — мука.

— Мне очень жаль, что из-за вашего недуга… — забормотала я, продвигаясь к выходу.

— Смотреть на тебя — это мука! — заорал он и вдруг схватил стул и бросил его в стену.

Я вскрикнула, закрыв голову руками.

Мой испуг охладил гнев де Конмора. Тяжело дыша, он несколько секунд смотрел на меня, а потом приказал:

— Убирайся сейчас же. И не имей привычки бродить по моему замку ночью.

Мне не надо было повторять приказ дважды. Я выскочила за дверь и бежала до своей комнаты, не останавливаясь, и только заперев засовы изнутри и юркнув в постель, позволила себе расплакаться.

43

Утром я раздумывала, как вести себя с мужем. Странное поведение графа испугало и шокировало, ведь я знала его, как человека сдержанного, поэтому вчерашний порыв поверг меня в ужас. Но, тем не менее, я встала в положенный час, надела домашнее платье, подвязала фартук и отправилась в кухню готовить завтрак. Слуги уже затопили печь, и я отослала всех досыпать, потому что по собственному опыту знала, как сладок сон в эти утренние часы. А завтрак для графа и его дочери я теперь готовила сама — с этим уже никто не спорил.

Порезав хлеб, я обжарила его на сухой сковородке до хруста, а потом занялась приготовлением миндального молока, которое хотела добавить в овсяную кашу для нас с Вамбри. Графа ожидала отбивная, которая с вечера мариновалась в соусе из взбитого яйца, пряностей и ложечки лучшего растительного масла.

Граф де Конмор появился неожиданно — бесшумно вышел из-за косяка. Я пожелала ему доброго утра, словно ничего не произошло между нами ночью.

— Вы встали рано, милорд, — сказала я. — Я рассчитывала, что успею приготовить завтрак для вас, но если желаете, подам вам галеты и сидр…

— Я не тороплюсь, сказал он, хмурясь и глядя в сторону. — Мне надо, видимо, извиниться за вчерашнее?

— Можете не извиняться, если не считаете себя виноватым, — ответила я, продолжая методично толочь миндаль.

— Я не виноват… Да… Нет… — он окончательно запутался и решил рассердиться. — Я не хотел тебя пугать, Бланш!

— Так я и не испугалась, милорд, — ответила я, добавляя воды в миндальную массу.

— Черта с два ты не испугалась, — сказал он грубо. — Ты убежала от меня, как от прокаженного.

— Вам не надо ничего объяснять, милорд. Считайте, что я забыла обо всем. Я пришла в ваш дом и понятия не имею о ваших привычках. Теперь буду знать, что нельзя ходить по вашему замку ночью.

Граф молчал так долго, что я решила, что он ушел. Но когда обернулась, чтобы поставить горшок с кашей в печное углубление, де Конмор по-прежнему стоял возле стола, мрачно глядя в одну точку.

— Не корите себя за несдержанность, — сказала я мягко и дотронулась до его плеча.

— Никто не узнает об этом, ваши тайны умрут вместе со мной.

Он шагнул ко мне и осторожно оттянул ворот моего платья. Я не сразу поняла, что он с таким вниманием разглядывал.

— У тебя синяки на шее, Бланш… — граф посмотрел на меня почти с отчаяньем, но тут же усмехнулся и превратился в уже знакомого мне графа де Конмора — спокойного, уверенного в себе, уверенного, что все в мире должны ему подчиняться. — Ничего подобного больше не повторится.

— Благодарю, милорд.

— И еще. Я заметил, что тебе не по нраву жить в Конморе…

— Ничего подобного! — щеки мои так и запылали.

— …и я ценю твои старания облагородить его. Ты права, я совсем запустил замок. У меня просто не было времени заняться им. Мы с дочерью привыкли, но тебе, должно быть, все тут в тягость. Устройся, как хочешь, — он отцепил от пояса кошелек, набитый монетами, и положил на стол. — Потрать деньги по своему усмотрению.

Такой подарок, а вернее — подачка, отрезвили меня. Несомненно, граф искренне сожалел, что напугал меня ночью, и что был чрезмерно груб. Но вот извиняться он решил привычным способом — заплатив за причиненные неудобства. Как мило. Что ж, я смогу найти применение этим деньгам.

— Сколько здесь? — спросила я деловито.

— Сто золотых, — ответил он резко. — Тебе хватит?

— Вполне. Еще раз благодарю, милорд.

— Я уеду на неделю или больше, — он натянул перчатки, не глядя на меня. — Когда буду возвращаться — сообщу, но встречать меня не надо. Хозяйничай тут, я велел Барбетте слушаться тебя во всем. И возьми вот это… — он положил рядом с кошельком ключ на цепочке. — Условия ты помнишь.

— Да, милорд, — ответила я коротко.

— Прощай, — он вышел из кухни, так и не посмотрев на меня.

44

На что можно потратить сто золотых?

О, у меня было много планов на этот счет!

Перво-наперво я отправилась в ле-Анже — этот город находился чуть дальше от Конмора, чем Ренн, но был несравнимо больше и богаче. Здесь я заказала мебель и ковры, приобрела занавеси, покрывала, прекрасные зеркала из самого прозрачного стекла, фарфоровые и бронзовые вазы и безделушки, и кучу других вещей, которые делают жизнь уютнее и приятней.

Вернувшись, я приказала нанять плотников и те в два дня привели в божеский вид псарню, утеплив ее и надставив, после чего все псы, несмотря на вопли Вамбри, были выселены из замка. Впрочем, на новом месте им было еще лучше, в чем я попыталась убедить дочь графа и — похоже — преуспела в этом.