Карт-Бланш для Синей Бороды

– Голубиная почта действует быстрее, чем лошадиные ноги, — заметил Реджинальд без улыбки. — Я узнал о смерти графа задолго до вашего приезда и сразу осведомился о возможности заключения брака с леди Бланш. Король, которого я знаю лично, дал разрешение на брак. Тем более, ему известно, что я давно любил леди Бланш и должен был стать ее мужем, если бы господин покойный граф не получил ее обманом, выпросив у короля карт-бланш на брак с любой женщиной королевства.

– Можете предоставить королевское письмо?

– Могу. Но вам недостаточно моего рыцарского слова? Вы желаете прервать священный обряд, чтобы убедиться, не лжет ли рыцарь его величества?

– А вы можете поклясться, что такое письмо и разрешение короля у вас имеются? — уточнил монах.

– Клянусь спасением души, — ответил Реджи так искренне, что если бы я не знала истины, то поверила бы ему немедленно.

– Если вы в этом уверены, то обряд должен быть закончен, — сказал монах и стянул капюшон с головы.

Непостижимо, но монах смеялся. Не сошел ли он с ума? Или… это я сошла с ума? Я была готова поверить во второе, потому что Реджи замер и вдруг тоже засмеялся, поднимаясь с колен.

Кто-то подхватил меня и увел в сторону. Я смотрела на смеющихся монаха и Реджинальда, и не сразу поняла, что этот кто-то прижимает меня к себе слишком уж сильно и… недвусмысленно.

– Что вы себе позволяете?.. — спросила я возмущенно и обернулась.

– Слишком много позволяю, госпожа графиня? — спросил монах, державший меня в объятиях. — Да вы стали такой недотрогой, как я погляжу…

Он снял капюшон.

– Ален? — пролепетала я, не веря глазам.

Живой, совершенно живой, без ужасных трупных пятен на лице. Он смотрел на меня и улыбался.

– От тебя ужасно пахнет… — прошептала я.

– Пришлось изрядно провонять, чтобы разыграть это представление, — сказал он.

– Представление?..

– Его величество тоже решил поучаствовать, — Ален кивнул на хохочущего монаха, который чуть было не повенчал нас с Реджинальдом.

– Это — король?! — потрясение от всего случившегося было настолько сильным, что я с трудом понимала, что происходит. Возможно, я сплю? Или умерла — и теперь вижу то, чего нет на самом деле, а происходит лишь в моем воображении?

– Значит, голубиная почта? — веселился король, уже сгибаясь пополам от смеха.

– Ваше величество весьма изобретательны, — Реджи помотал головой. — Вы разыграли меня, как ребенка. Смотрю, и милорд граф жив, — он оглянулся на нас с Аленом. — Какая… приятная неожиданность. Чем же вы так воняли, милорд граф? Я поверил, что вы уже труп, даже сомнений не возникло.

– Рыбья желчь, — доверительно рассказал король. — Когда-то мы также представили в виде трупа меня — и не менее удачно, надо сказать. Взяли крепость без единого выстрела!

– Вашей находчивости можно позавидовать, — сказал Реджи. — Что ж, раз все так славно закончилось, разрешите мне удалиться, чтобы обрадовать обитателей замка. Они ведь до сих пор верят, что граф мертв. Позвольте мне сообщить им, что милорд жив и здоров.

– Какой быстрый, — сказал король и вдруг перестал смеяться. — Сначала надо разобраться с вашими клятвами, добрый сэр. Вы клялись перед алтарем, и клялись лживо.

– Да, лгун из меня вышел никудышный, — усмехнулся Реджинальд. — Приму любое наказание за это преступление. Но я так желал позаботиться о леди Бланш, что готов был солгать и небесам, лишь бы защитить ее.

– Все во имя любви? — ответил король ему в тон. — Как складно получается. А конфеты, которые вы отправили милорду графу от имени его жены — это тоже ради заботы о леди Бланш? Не хочешь их попробовать, Оуэн? Вероятно, они очень вкусные.

– Конфеты? А что с ними не так? — удивился Реджинальд.

– Все так, — его величество упер руки в бока, — они были нашпигованы ядом, как огурец семенами. Замечательное лакомство!

– Неужели… — Реджи посмотрел на меня, — миледи хотела отравить милорда? Нет, я в это не верю. Она тоже любит меня, но на преступление бы не пошла.

Я вскрикнула от такого несправедливого обвинения, но король заставил меня замолчать, властно вскинув руку:

Так значит, это леди Бланш собиралась отравить своего мужа? Неплохой ход, Оуэн. Только вы не учли одного — миледи никогда вас не любила и не любит. Я видел, как она оплакивала мужа — это горе невозможно подделать. Да и конфеты она приготовила особенные…

– Я сразу понял, что конфеты — это опасность, ловушка, — сказал Ален, прижимая меня к себе и целуя в висок. — Бланш предупредила меня.

– Предупредила? — спросил Реджи сквозь зубы.

– Она сделала их в форме лебедей, — Ален широко улыбнулся. — Для нас это знак предательства. Так я понял, что в замке предатель.

– Тогда это ваш слуга… — начал Реджинальд, но в этот момент один из монахов шагнул вперед, тоже снимая капюшон.

Рыжие волосы так и засияли на солнце. Это был Пепе — вовсе не в тюрьме, а сопровождавший графа и короля в образе монаха.

– Мой слуга говорит, что не покушался на миледи и тем более не убивал леди Милисент, — сказал Ален. — Ты готов опровергнуть его показания, Оуэн?

– Разумеется, — Реджи пожал плечами. — Все ложь. Графиня подтвердит это.

– Графиня? Женщина, которую ты запугал до смерти? — король пытливо посмотрел ему в лицо. — Что ж, я намерен провести тщательное дознание.

– Не надо дознания, — Ален отпустил меня и пошел по направлению к Реджи, хрустко разминая пальцы. — Вижу, этот тип от всего отбрешется, и язык у него без костей. Но есть другое средство — божий суд. Сэр Оуэн, как истинный рыцарь, ведь согласится на поединок? Условия такие…

Реджинальд сорвался с места столь быстро, что его не успели перехватить. Монахи, а за ними — король и Ален бросились в погоню, выхватывая из-под коричневых хламид длинные кинжалы.

Я бросилась за ними, но Пепе удержал меня:

– Ему некуда бежать, все выходы из замка перекрыты.

– Но они убьют его! — закричала я, вырываясь.

– Так будет даже лучше, — мрачно сказал Пепе.

– Нет! Не лучше! Не лучше! — я вырвалась и побежала следом за мужчинами. Ален не знает главного… Не знает главного!..