Карт-Бланш для Синей Бороды
Шрифт:
– Полагается три дня, чтобы все успели проститься!
– Три часа — и то много, — Реджи пошел к выходу. — Ты лучше бы переоделась, Бланш. Сразу после службы нас обвенчают.
– Обвенчает?! — я уже плакала навзрыд. — Хотя бы перед престолом божьим прояви милосердие, Реджинальд Оуэн! Я потеряла любимого, а ты требуешь, чтобы в этот же день…
– Ты всегда можешь отказаться, Бланш, — сказал он от порога. — Но только помни о последствиях своего отказа.
Он распахнул двери и пригласил монахов войти.
– Господа! — услышала я его твердый, звенящий голос. — Эти печальные события нанесли госпоже графине тяжелейшую
В рыцарских романах, которые мы читали с сестрами, главная героиня, попадая в беду и будучи похищенной драконом, злобным герцогом или сарацинами, всегда падала в обморок, а приходила в себя уже в объятиях прекрасного рыцаря- спасителя.
Сейчас было самое время упасть в обморок, но я упорно не теряла сознания. Наоборот, мое сознания сейчас было как никогда ясное. Я замечала то, что прежде ускользало от моего взора — щелястый гроб (король поскупился даже обеспечить милорда достойным последним пристанищем), молодость монахов (один из них, проходя мимо меня, приподнял капюшон, посмотрев с интересом и легким сожалением, лицо у него было чисто выбритым — а ведь монахам нельзя бриться, и совсем не изможденным от постоянной аскезы), и даже капли воды с оттаявшего гроба ударялись о каменный пол, подобно свинцовым.
Появился священник, вошли слуги, Барбетта и еще одна служанка держали меня под локти, потому что меня колыхало, как осинку на ветру.
Отпевание началось.
81
Едва тело графа унесли в склеп, Реджи велел священнику готовиться к следующему обряду.
– Но это невозможно, — начал объяснять преподобный Дилан, — миледи только стала вдовой, должен пройти положенный срок траура…
– Это всего лишь обычай, — возразил Реджинальда. — Это не закон. Леди Бланш нужен защитник, ее пытались убить. Она не может оставаться одна.
– Я настаиваю… — начал горячиться священник, но один из монахов оттеснил его в сторону.
– Мы из монастыря Святого Сердца, — сказал он, — и имеем право благословлять на брак. Если ситуации и в самом деле требует такой спешки…
– Требует, — подтвердил Реджи. — Более того — любое промедление опасно.
– …тогда мы вполне можем совершить бракосочетание, если вас и леди это устроит,
– закончил невозмутимо монах.
– Как еще посмотрит на это король! — возмутился преподобный Дилан.
– Разрешение от его величества получено, — ответил Реджинальд. — Но если вы из личной прихоти хотите помешать этому союзу, отец Дилан, вам лучше уйти.
– Это немыслимо! — священник поправил воротничок и направился к выходу. — Я тут же напишу об этом его преосвященству! Сто лет назад за такое… — двери за ним захлопнулись.
– Начинайте подготовку к бракосочетанию, — деловито распорядился Реджи. — Пока я буду исповедоваться, невеста может переодеться… Хотя нет. Сойдет и так, — он подошел ко мне и взял за руки, нежно пожимая. — Ты для меня прекрасна в любом наряде. Вот только траурная шаль ни к чему, — он снял с меня шаль и перебросил Барбетте. — Мы готовы к исповеди. Правда миледи графине исповедь не нужна. Она ведь
безгрешна, как ангел.Я вздрогнула от таких святотатственных слов, но подчинилась ему послушно, как овечка, которую вели на заклание.
– Никто не безгрешен в этом мире, — сказал монах, предложивший провести обряд венчания, — поэтому пройдите в исповедальню, госпожа графиня.
Реджи проводил меня и сам задернул занавеску.
– Отойдите, сэр Оуэн, — попросил монах, заходя в смежную комнату. — Тайна исповеди должна быть, поистине, тайной.
Ставень окошечка сдвинулся, и через частую решетку я увидела профиль монаха. Чуть вздернутый нос придавал моему исповеднику мальчишеский, задорный вид. Он откинул капюшон, чтобы лучше слышать, и волосы рассыпались буйными кудрями. Я подумала, что трудно выбривать тонзуру на таких кудрях, но тут он спросил:
– Вам есть в чем покаяться, дочь моя?
– Я грешна перед небесами, — произнесла я умирающим голосом и замолчала. Подождав ответа, монах заговорил снова:
– Вы были похожи на привидение, да и сейчас выглядите не лучше. Вы, верно, очень любили мужа?
– Очень, — прошептала я, глотая слезы, которые снова хлынули из глаз.
– Вижу, что вы страдаете, — сочувственно сказал монах. — Зачем же торопиться с новым браком? Может, лучше дать вам время, чтобы оплакать утрату? Вы тоже настаиваете на браке с Оуэном?
– Так надо, мой господин…
– Надо кому?
– О! Не спрашивайте меня больше ни о чем! — воскликнула я, плача уже навзрыд. — Просто молитесь за грешницу Бланш! Только не спрашивайте… не спрашивайте, потому что я не смогу вам ответить…
Он тактично помолчал, давая мне собраться с мыслями, а потом поинтересовался:
– Хотите что-то еще мне сказать? Облегчите душу, другого случая вам может и не представиться.
– Нет, — пробормотала я.
– Тогда не плачьте, — сказал он необыкновенно мягко. — Все в руках господних, дочь моя. Иногда и горе оборачивается радостью. Идите. И пригласите на исповедь вашего будущего супруга.
Я увидела, что он снова накинул капюшон, и вышла из исповедальни, нетвердо держась на ногах. Реджи ободряюще сжал мою руку и прошел на исповедь.
Он исповедовался дольше меня, и вышел, держась набожно и серьезно. Нас подвели к алтарю, возле которого совсем недавно стоял гроб с телом моего мужа, и предложили встать на колени.
Монах-исповедник достал книгу, открыл нужную страницу и принялся читать святое послание к новобрачным. Он так и не удосужился откинуть капюшон, и голос его из- под плотной ткани звучал глухо. Остальные монахи стояли вокруг, чинно сложив ладони. Им полагалось повторять каждую строфу за чтецом, но они этого почему-то не делали. Наверное, хотели побыстрее совершить обряд.
Согласен ли Реджинальд Оуэн взять в жены леди Бланш де Конмор, — начал монах завершающую фразу, — и любить ее и…
– Согласен, — прервал его Реджи и обернулся ко мне, ожидая моего ответа.
– Согласен, — подытожил монах и тоже обернулся ко мне. — Согласна ли леди Бланш… Подождите.
Мы все уставились на него, потому что он захлопнул книгу и встал перед алтарем подбоченясь, совсем в неподобающей монаху позе:
– Вы сказали, что король согласен на ваш брак, — сказал он, обращаясь к моему жениху. — Но когда вы успели заручиться его разрешением? Мы только сегодня привезли известие о смерти де Конмора. Сдается мне, вы темните, добрый сэр.