Каждого ближнего. Как научиться любить без условий даже тех, кто этого не заслуживает

Когда я впервые услышал об Иисусе, мне больше всего понравилось, что он не раздаёт направо и налево указаний, чтобы манипулировать нашим поведением или контролировать поступки. Нет, он полон надежд на наш счёт. Он делится с нами этими надеждами, но не хмурится, если мы ещё не готовы их разделить.

Его любовь к нам не зависит от того, как мы себя ведём: его больше волнуют наши сердца, чем поступки. Он не твердит нам, что делать или когда, не рассказывает, что нам нужно. Через наши успехи и ошибки он продолжает постоянно рассказывать нам, кто мы такие, и хочет, чтобы мы твёрдо знали только одно: что мы принадлежим Богу.

Глава 5 Водитель лимузина

Зачем строить замок, если можно построить царство?

Мне позвонили, чтобы пригласить на конференцию для сотрудников христианских радиостанций со всей страны. Организатор сказал, что такие мероприятия проводятся раз в год и следующее будет в Диснейленде в городе Орландо. Они хотели бы, чтобы я у них выступил, и предложили помолиться, чтобы Бог посоветовал, ехать мне или нет.

«Сами можете помолиться, – сказал я. – Это же Диснейленд! Конечно, я еду!»

Я не знаю, есть ли разница: помолиться о чём-то или просто подумать. Вероятно, есть. Думаю, люди часто путают эти две вещи. Иногда молитва – это спонтанное обращение к Богу, а иногда – организованная попытка донести до него наши голоса ради конкретной цели.

Я никогда не любил молиться по тексту. Мне кажется, Богу это так же странно, как будет мне, если мои дети вдруг начнут общаться со мной при помощи заранее написанных шпаргалок. Когда я молюсь правильно, молитвы кажутся мне беседой с другом, а слова – скорее глотками воздуха, чем складной речью. Наверное, любые молитвы хороши и полезны, но я не считаю, что все должны разговаривать с Богом одинаково. В конце концов, Бога не трогают громкие слова; его радуют смиренные сердца.

Я с нетерпением ждал конференции работников радио, чтобы увидеть флоридский Диснейленд. Я всегда пользуюсь официальным такси, поэтому, сойдя с самолёта в Орландо, я направился к стойке такси. По пути я увидел человека в чёрном костюме и шляпе. Он стоял перед длинным чёрным лимузином с табличкой в руке. На табличке было написано «Боб».

Сначала я подумал, что он приехал за каким-то другим Бобом. Может быть, в Орландо прилетел Боб Дилан? Я всегда мечтал с ним познакомиться. Но затем я увидел, что под именем написано «Гофф». Больше всего мне хотелось просто пройти мимо лимузина, сделав вид, что я его не заметил. Но потом я подумал:

какого чёрта. Я ещё никогда не ездил в лимузине. Раз уж они потратились на его аренду, я на нём прокачусь!

Я подошёл к человеку в шляпе и с табличкой и сказал ему как можно громче и жизнерадостней: «Я Боб!» При этом я размахивал руками, как делаю всегда, когда разговариваю с незнакомыми людьми. Он смерил меня взглядом и спросил: «Да, но кто вы такой?» Вероятно, он хотел знать, чем я знаменит. Мне хотелось ответить ему: «Вообще-то, я изобрёл медицину». Но я сказал: «Я просто Боб». Он выглядел разочарованным.

«Понимаю, старина, я сам того же мнения», – сказал я.

Я забрался на заднее сиденье лимузина, и мы поехали в сторону волшебного царства. Я знаю, что Бог живёт везде, но наверняка он особенно много времени проводит в Диснейленде. Это такое место, где никто не произносит длинных слов, где неважно, кем кто работает. Это место, где нет должностей и рангов, и никто не прячется за ярлыками, если сам этого не хочет. Это место, где воображению позволено кататься на любых аттракционах, а страху запрещено ему мешать.

У меня есть архитектурные чертежи замка в Диснейленде. Они продавались на аукционе в интернете; увидев их, я не мог поверить своим глазам. Мне пришлось отдать за них машину жены – теперь она много ходит пешком.

Построить замок не так трудно, как кажется, если у вас достаточно времени, места и денег. Просто возьмите побольше фанеры, пыльцы с крылышек фей и бригаду рабочих с молотками, и рано или поздно у вас получится замок.

* * *

Если задуматься, то все мы постоянно строим замки – из своей работы, семьи, из вещей, которые покупаем. Иногда мы даже строим замки друг из друга. Некоторые выходят очень впечатляющими. Куча народу приходит полюбоваться плодами наших трудов и хвалит наши постройки. Но Иисус сказал своим друзьям, что не стоит проводить всю жизнь за строительством замков. Он сказал, что хочет, чтобы мы построили царство, – а это совсем не то же самое, что замок.

Дело в том, что замки окружены рвами, чтобы не пускать внутрь неприятных людей; царства же оснащены мостами, чтобы любой мог в них войти. В замках есть подземелья для тех, кто в жизни оступился; в царствах есть благодать.

В замках есть и ещё кое-что: тролли. У вас, наверное, имеется парочка знакомых троллей. У меня уж точно имеется. Тролли – не плохие люди, это просто люди, которых я никак не могу понять. Но вот какая штука: только то, как мы обращаемся со встречными троллями, показывает, насколько мы продвинулись в своей вере.

Если мы хотим построить царство, то должны очертить громадный круг вокруг всех людей и сказать, что принимаем в него всех без исключения. Строительство царства начинается с людей. Причём чертежа для строительства нет – есть только Иисус.

В мире множество людей, которых я не понимаю. Наверное, некоторые из них тролли, а некоторые нет. Однако Бог смотрит на людей совсем не так, как я. Даже тех людей, которые кажутся мне проблемными, Бог считает любимыми сыновьями и дочерями, созданными по его образу и подобию. Откуда такая разница в восприятии? Дело в том, что в жизни тех людей, с которыми мне сложно ладить, Бог в данный момент работает совсем над другими вещами, чем в моей собственной.

Я приведу вам пример. В Библии есть рассказ о том, как Иисус с друзьями приплыли на встречу с человеком, которого большинство людей считали троллем. Это был злой, безумный, одержимый человек. Иисус, в отличие от соседей и знакомых, прекрасно знал, что с ним происходит.

Вы, возможно, в курсе, что случилось дальше. Всё зло вышло из этого человека и направилось в свиней, а свиньи попрыгали со скалы в воду и утонули. Для человека, которого Иисус излечил, день выдался отличным – чего не скажешь о его соседе-свиноводе, и тем более о свиньях.

Я живо представляю себе разговор этого свиновода с женой тем вечером. Он пришёл домой, и она спросила, как у него дела на работе. «Всё шло хорошо, – вероятно, сказал он ей, – пока какой-то парень не приплыл на лодке и не заговорил с психом на берегу. – Помолчав немного, он, наверное, добавил: – А потом все две тысячи свиней сиганули со скалы и погибли».

«Что?! Да как же так?» – наверное, спросила его жена. Ему, скорее всего, нечего было ответить. Дело в том, что в тот день Бог занимался чьей-то ещё жизнью, а не жизнью свиновода и его жены. И однако его решения нешуточно затронули их жизнь.