Каждую среду сквозь оптический прицел

— Я просто попрошу, — пожала плечами Эльза. — Разреши все устроить. Я сама со всеми поговорю, найду все, что нужно. Наверняка, Леви сможет сделать мерцающие гирлянды и микрофон, Кинана приготовит что-то особенное и вкусное… Все получится, вот увидишь. Нам просто нужно встрепенуться, вспомнить ради чего мы живем и боремся… Все ради того, чтобы жизнь стала прежней, как и мы сами. Прошу, Лаксас, скажи «да»!

— Хорошо, — сдался мужчина, сам не понимая, почему соглашается на эту бесполезную авантюру. — Ты ведь все равно не отстанешь и сделаешь по своему, но помогать тебе я не стану, у меня и без того дел полно.

— И не надо, я справлюсь сама, — улыбнулась Скарлетт, внезапно понимая, что с каждой новой средой становится чуточку сильнее и увереннее в будущем, что непременно будет светлым.

====== Жерар: О чем ты хочешь сказать мне? О чем предупредить? ======

Новая встреча с Эльзой придала Жерару сил, он снова начал верить в то, что они справятся с тем, что творится, а его душа встрепенулась, начиная оттаивать от холода сковавшего её. Эти среды творили с ним просто невероятное — они дарили ему надежду и побуждали желание жить и бороться дальше. Лишь благодаря им, мужчине удавалось не скатиться в темноту безразличия и апатии. Фернандес слабо улыбнулся, вспоминая о глупом и по-детски наивном поведении своей розы. Она избрала иной путь, нежели он — Эльза решила жить дальше невзирая на Теней, показать этим тварям, что они не сломили людей. Возможно, это единственно верный путь, но, увы, он не для всех. Жерар понимал, что война не окончена, а их враг намного опасней, чем они думали и он должен с этим что-то сделать… Не ради мира и спасения человечества, нет, это глупо, но ради тех, кто дорог сердцу не страшно и умереть. Если Венди и Эльза выживут и обретут свое счастье, пусть и без него, он сделает невозможное. Решимость мужчины возрастала с каждым мгновением, ведь очередная среда подарила ему силы, даже кажется, что в груди стало тесно, словно его сердце стало больше.

Вернувшись в убежище в превосходном настроении и даже с улыбкой на губах, Жерар застал сестру, самозабвенно рисующую на стенах. Сейчас малышка была похожа на безумную: тонкие бледные губы беззвучно шевелились, карие глаза были пусты, а тело дрожало и все же, девочка не могла остановиться. Кажется, она вообще ничего не замечала вокруг — весь её мир сузился до серых стен, которые она наполняла содержанием и смыслом.

— Венди, — позвал мужчина, но ребенок никак не отреагировал на слова. Полностью погруженная в себя девочка ничего не видела и не слышала, создавалось впечатление, что её душа исчезла, но тело при этом продолжает шевелиться и что-то делать… Словно марионетка, подвластная чужой воле. Фенрандес сделал шаг навстречу сестре, не понимая, что с ней происходит. Раньше, стоило ему появиться, как она сразу же бросалась к нему на шею, но сегодня все было иначе. — Венди, посмотри на меня! Ну же…

И снова никакого результата. Жерар забрал из рук малышки мелок, от которого практически ничего не осталось, и Венди замерла на месте, не шевелясь, она даже руку не опустила, как будто ожидала, что ей вернут мел, чтобы она продолжила свое дело. Жуткое… По-настоящему жуткое зрелище, которое пугало намного сильнее Теней и перспективы отправиться прямиком в адское пекло. Видеть сестру такой было болезненно и неприятно, но самое ужасное было то, что мужчина понятия не имел, как помочь девочке и привести её в чувства. Если так пойдет дальше, другие члены их группировки вполне могут потребовать избавиться от ребенка, или сделают это сами, когда он отправится на очередную вылазку или встречу с Гилдатсом, которая неизбежна.

— Венди, прошу, посмотри на меня? — мужчина прижал ребенка к себе, надеясь на то, что это поможет ей прийти в себя, а его тепло согреет её. Он ощущал, как дрожит маленькое тельце, как бешено колотится сердце сестры, словно малая пташка, пытающаяся вырваться на свободу, ненормальный жар, исходящий от нее. — Венди, не пугай меня. Скажи что-нибудь! Ты просила не оставлять тебя, так почему делаешь это сама? Не исчезай, не растворяйся в этом безумии, что происходит с нами.

Фернандес поднял усталый взгляд на новые картины, что появились за время его отсутствия. Теперь он видел, что девочка рисует город — их Магнолию… Тот самый сектор, в котором должны находиться врата. Но что это? Почему? Неужели малышка видит то, что грядет? Все эти реки крови, трупы и монстры, не с ними ли им придется сразиться и если так, почему Гилдартс стоит в стороне? Почему во стольких рисунках, он узнает себя? Жерар тысячу раз проклял себя за то, что подарил Венди злосчастные мелки, ведь если бы не это, то возможно ребенка не преследовали бы эти видения… Или бы они проявились иначе?

— О чем ты хочешь сказать мне? О чем предупредить? — мужчина все пристальней всматривался в образы, созданные его сестрой. Как же хочется верить в то, что это подсказка, что поможет ему принять верное решение и выжить…

— Братик? — прошептала Венди пришедшая в себя. Сейчас девочке казалось, что она только проснулась. В голове было пусто, а на душе так мерзко, что хотелось зарыдать в голос. — Ты уже вернулся?

— Да, — Жерар изо всех сил старался сделать так, чтобы его улыбка выглядела уверенной и искренней, а не вымученной и полной страха. — Очередная среда подошла к концу.

— И ты снова полон сил?

— Да… Знаешь, однажды я познакомлю тебя с Эльзой. Уверен, она понравится тебе.

— Почему? — малышка теснее прижалась к брату, ведь только рядом с ним ей становилось спокойней и уютней. Он не просто спас её много лет назад и заботился, это человек стал для нее опорой, что помогает не сломаться.

— Она, странная, необычная, красивая… Эльза не потеряла свою душу и от нее исходит невероятное тепло. Она дивный цветок, распустившийся среди руин для того, чтобы напомнить о том, что жизнь всегда найдет выход.

— О… Да ты влюбился, — тихо хихикнула Венди, переводя взгляд с Фернандеса на рисунки. Девочка знала, что сама нарисовала их, но не помнила как, к тому же то, что получилось пугало её. Ребенок сильнее прижал к себе игрушку-Шарли, с которой не расставалась ни на минуту.

— А почему бы нет? В этом мире нет места чувствам, я понимаю это… Но иногда это бывает выше нас. Мне нравится наблюдать за Эльзой, слышать её голос, оберегать каждую среду от всех невзгод и опасностей.

— Это хорошо… — немного печально произнесла Венди. Малышке казалось, что она теряет брата и скоро он позабудет о ней, просто уйдет в одну из сред и больше не вернется.

— Не бойся, — Жерар на подсознательном уровне почувствовал мысли сестры. — Никто и никогда не заменит тебя.

— Правда?

— Конечно, разве может быть иначе? — мужчина отстранил от себя девочку, заглядывая в её глаза и убеждаясь в том, что жизненный блеск вернулся в них. — Лучше расскажи мне о своих рисунках. Ты понимаешь, что они означают?

— Нет, — Венди покачала головой, сильнее стискивая в объятиях игрушечную кошку. — Шарли знает… Она многое мне рассказывает… Она может видеть то, что грядет… А еще у нее есть крылья, самые настоящие…

— Шарли, значит? — Жерар перевел взгляд на игрушку. Что же происходит? Неужели эта игрушка необычная или все дело в разыгравшемся воображении ребенка, которому намного проще сказать, что он ни в чем не виноват, и свалить все на вымышленного друга?

====== Эльза: Главное, убедить всех в том, что это все имеет смысл ======

Если подумать и проанализировать ситуацию, то вполне можно было решить, что Эльза сошла с ума и больше не понимает, что творит, казалось, что девушка отрицает сам факт войны, смертей и опасностей, которые нависли над выжившими. Желание Скарлетт устроить праздник было странным и пугающим настолько, что другие члены группировки со страхом и некой жалостью смотрели на нее. Чего она добивается? Зачем все делает это? Да и кому нужен этот праздник, что ничего не изменит. Музыка, смех, танцы — все это осталось далеко позади, в другой жизни, к которой нет возврата. Никто не верил в то, что у Эльзы что-то выйдет, да и не время сейчас для всего этого. И все же, где-то глубоко в недрах души, люди надеялись на то, что из этого безнадежного дела что-то получится.

Что же касается самой Скарлетт, то она не обращая ни на кого внимания, самозабвенно занималась своим делом, ища все необходимое для праздника и планируя то, как все будет проходить. Считала ли она сама себя безумной? Вопрос, конечно, интересный. По большому счету девушка давно думала, что все выжившие окончательно потеряли связь с реальностью и уже никогда не смогут стать нормальными, им не забыть всех ужасов, через которые пришлось пройти, не перестать бояться и вздрагивать от каждого шороха, во всех выискивать врагов. Так что, да, она была безумна, но на этот раз это было не разрушающее состояние, а нечто, что придавало силы.