Кэннон

— Ну, а теперь, — говорит она, её голос практически мурлычет. — Если ты хочешь выпить, всё, что тебе нужно сделать, это попросить мой номер телефона, сладкий.

Я не могу удержаться от смеха.

— Это очень… прямолинейно, — говорю я.

— Нет смысла ходить вокруг да около, — произносит она, подмигивая. — Я имею в виду, если только ты не увлекаешься подобными вещами.

Чёрт возьми, она слишком сгущает краски.

«И она великолепна — звезда кантри-музыки великолепна», понимаю я.

— Ты певица?

— Ты шутишь, да, сладкий? — спрашивает она, упирая руку в бедро.

— Это значит «да»?

— Ты жил под скалой? — спрашивает она, склонив голову набок и изучая меня глубокими карими глазами.

— Близко, — отвечаю я, пожимая плечами. — Я много раз бывал за границей. Военный.

Отчасти это правда. Я не добавляю, что живу в Нэшвилле уже шесть месяцев.

— О, солдат, — говорит она.

— Морской пехотинец, а не солдат, — поправляю я её. Эта ошибка сразу же начинает действовать мне на нервы.

Она пожимает плечами.

— Без разницы, — говорит она легкомысленным голосом, и это раздражает меня ещё больше. — Мне нравятся мужчины в форме. Я Кэссиди Белл.

— Ну, я больше не ношу форму, — молвлю я. Я хочу, чтобы этот разговор поскорее закончился. Я был неправ насчёт того, что мне нужно было отвлечься. Отвлекающие факторы, подобные этому, раздражают. Она чего-то ждёт — думаю, чтобы я представился. Чего я не делаю.

Мне тоже всё равно. Я устал от неё, и прошло уже десять секунд с тех пор, как я встретил её. Я не могу встретить кого-то, кто бы сразу же не действовал мне на нервы. Я думаю, что это личная проблема.

— И ты всё ещё не знаешь, кто я? — спрашивает она. Затем она надувает губы, и я внутренне стону. Почему она должна была именно надуться? Она думает, что это выглядит мило, но это выглядит так глупо, что я не могу этого вынести.

— Она Кэссиди Белл, — Эдди идёт по коридору, за ней следует мистер Совершенство. — Ты действительно не знаешь, кто она? — Эдди обнимает её, а Кэссиди снова дуется на меня.

— Он не знает, — говорит Кэссиди. — Но его внешность компенсирует его неудачу в этом отношении.

Эдди игнорирует комментарий Кэссиди о моей внешности и указывает на мистера Совершенство позади себя.

— Хендрикс, я удивлена, что ты не слышал о Кэссиди.

— На самом деле я не слушаю кантри, — отвечаю я, раздражённый всем этим. Я чувствую себя так, словно нахожусь на коктейльной вечеринке, болтаю со всеми богатыми людьми и чертовски не в своей тарелке. — Извини.

Эдди хмурит брови и бросает на меня взгляд. Этот взгляд говорит о том, что она мной недовольна. Она может быть недовольна сколько угодно. Я недоволен, что она флиртует здесь с мистером Совершенством.

Кэссиди нацеливается на мистера Совершенство, выражение её лица светлеет:

— Ну, конечно, я знаю, кто ты, — говорит она. — Ты Дин Такер. Я твоя большая фанатка…

Дин ухмыляется.

— Ты что, шутишь? — спрашивает он. — Я твой большой фанат.

И вот так, все хихикают, руки соприкасаются, и мы с Эдди стоим там, наблюдая за происходящим — свидетели этого крушения поезда.

— Что ты только что сказал? — шепчет Эдди.

— Ничего.

— Ты сказал, что это крушение поезда.

Чёрт.

— Я не осознавал, что сказал это вслух, — отвечаю я.

Она говорит тихо, хотя динамичный дуэт уже хихикает и идёт вместе в другом направлении по коридору.

— Ну, ты это сделал, — говорит Эдди. — И я думаю, что они вряд ли являются крушением поезда, Хендрикс.

— По сравнению с чем именно?

— Нами.

— Ты хочешь сказать, что мы — крушение поезда? — спрашиваю я.

— Конечно, это так.

— Мы не можем быть крушением поезда, Эдди, — говорю я. — Нет никаких «нас». Никогда не было. Никакого крушения нет. Никаких обломков. Ничего.

— Потому что ты этого не хочешь, — отвечает она, поворачиваясь ко мне лицом. Её руки на бёдрах, и я хочу подхватить её и прижать к стене позади неё, засунуть в неё свой член и взять её. Я хочу овладеть ею. Это самая большая чушь, звучащая как у пещерного человека, но это то, чего я хотел с первой секунды, как увидел её, когда она спускалась по лестнице в своём большущем особняке. Даже когда терпеть её не мог, я хотел её.

— Чего я не хочу, сладкие щёчки?

— Ты знаешь, — отвечает она.

— Объясни мне это по буквам, — говорю я, прислоняясь к стене, мои руки над её головой, намеренно не прикасаясь к ней, потому что если дотронусь до неё рукой, всё будет кончено. Я буду принадлежать ей. Поэтому я упираюсь руками в стену, не двигаясь, и просто смотрю на неё. Я вдыхаю её запах и стою там, парализованный. — Потому что я думаю, что ты была единственной, кто сказал «нет». Но если ты думаешь…

— Это не так, — говорит она. Её рот открывается и закрывается, как будто она хочет сказать что-то ещё, но не говорит. Она глубоко вдыхает, и я смотрю на верхушки её грудей под рубашкой, и мне хочется зарыться лицом в эти сиськи. Затем она прочищает горло. — Я не знаю, — на этот раз более твёрдо.

— Хорошо, — говорю я. — Тогда мы договорились. Никто из нас ничего не хочет.

— Мы договорились.

— Хорошо, — говорю я. — Потому что пришло время ужина с семьёй, и никто из нас не захочет ничего неподобающего на семейном ужине.

— Отстой.

Глава 13

Хендрикс

Пять лет и пять месяцев назад

— Но это несправедливо, — Эдди роняет вилку, и она со звоном падает на её тарелку. — Ты сказал, что если я закончу тур в этом году, то смогу провести выпускной год в обычной средней школе, с обычными детьми.

Я нарезаю стейк и смотрю в свою тарелку, не зная, то ли мне промолчать, то ли Эддисон разозлится на меня за то, что я защищаю её. Или стоит ли мне просто пойти накуриться с друзьями. Последний вариант звучит чертовски лучше, чем моя текущая ситуация.

— Ты не можешь быть такой наивной, Эддисон, — говорит её мать, глядя на неё с презрением. Мать Эдди — Венди, навсегда известная мне как Злая Стерва, вообще не удосуживается взглянуть на меня. Очевидно, это ниже её достоинства. У меня в голове не укладывается, как такая чёртова белая шваль может считать кого-то ниже себя, но ей каким-то образом удаётся регулярно выражать своё презрение практически ко всем. Некоторые люди, по крайней мере, притворяются терпимыми и добрыми, и только позже ты узнаешь, что они придурки. Но не злая Стерва. Она была ужасна с самого начала, так что я думаю, это правильно, что она оказалась с моим отцом. — Мне трудно поверить, что ты настолько глупа.