Кеша

– Состоял ли кто-нибудь из присутствующих на службе в правоохранительных органах?

Послушно поднялись несколько человек. Выяснилось по ходу учтивого допроса, что один из них тоже ни много ни мало сотрудник закрытого государственного учреждения. На вопрос судьи, в чём конкретно заключаются его обязанности, он, потея и покашливая, сообщил, что анализирует информацию, собранную другими агентами. Остальные предпочли побеседовать с судьёй под шумок эфира... Андрея не оставляло ощущение странности происходящего.

Были и ещё какие-то вопросы судьи, преследующие, вообщем-то, благую цель - отсеять так или иначе пристрастных, тех, кто по личным мотивам мог бы загубить карьеру только начинающего жить молодого гопника.

Наконец, отыскав среди присутствующих таких потенциальных злодеев и продемонстрировав их тепленькими защите обвиняемого, перешли к выбору двенадцати присяжных заседателей. Все карточки были пронумерованы, У Андрея номер был 27-й. Начали с номера первого, ни в каких кознях не замешенного кандидата, и продолжали дальше по порядку. Но на этом сюрпризы не закончились. Каждому из выбранных судьей присяжных предстояло быть одобреным подсудимым и его адвокатом. Они тихо переговаривались друг с другом, сверялись с записями адвоката, очевидно представляющими его личные впечатления об увиденном и услышанном. Вслед за тем адвокат важно и с достоинством кивал, одобряя кадидатуру либо, поворачиваясь к судье, молча покачивал головой из стороны в сторону, требуя отзыва присяжного по каким-то одному ему известным причинам. Несколько выбранных судьёй человек, не пройдя жёсткий отбор защиты, растерянно садились на место. Вроде бы и не напрашивались они, вызвали их, оторвали от дел, держат здесь полдня...И ведь совершенно искренне готовы были выполнить этот свой долг гражданский - а вот тебе и на, не подошли, не угодили!

Состав присяжных был вскоре полностью укомплектован. До Андрея черёд так и не дошёл, остановившись на 22-м кандидате: двенадцать человек отобрали в присяжные и десяток забраковали. Судья поблагодарил оставшихся и вежливо попросил вернуться в комнату ожидания. Наступило время обеда и народ милостиво отпустили перекусить на час, предупредив не опаздывать. В здании суда была столовая, в которую уже петлилась вполне совковая на вид очередь.

– Обойдусь - Андрей подбросил несколько монет в счётчик парковки и решил вместо обеда прогулялся по городку. На улице было ветренно и студёно - конец октября.

После перерыва одна из служащих, весело оглядев собравшихся и загадочно улыбаясь, попросила внимания.

– Рада вам сообщить, что на сегодня присяжные больше не потребуются и все свободны. Благодарим за приход. Пожалуйста, не забудьте сохранить возвращённую вам нижнюю половинку повестки с печатью: её нужно предъявить по месту работы как доказательство вашего пребывания здесь, или, в случае повторного вызова в суд в течении следующих трёх лет, прислать нам копию. Помните, что вызвать вас могут только по ошибке: долг присяжного по конституции выполняется один раз в три года.

– Ееее-эээээээ - обрадованно прогудела толпа. Послышались даже редкие аплодисменты. Оно и понятно: день чуть перевалил за середину, на работу идти не надо, а по почте за сегодняшние труды и хлопоты дядя Сэм пришлёт чек на 15 баксов.

Весело повалили из зала в коридор и дальше, по лестнице, на первый этаж, к выходу. Засовывая на ходу книгу в узкий портфельчик для ноутбука, Андрей споткнулся и, проскочив последнюю ступеньку, налетел на шедшую впереди женщину, едва не сбив её.

– Ради Бога, простите, запнулся! Не ушиб ли вас? Вы в порядке?
– примерно так прозвучало бы это по-русски. На английском же всё слышалось и выглядело гораздо более сценично, потому что подчёркнутая взаимная вежливость в подобных ситуациях и сопутствующий ей набор извинений здесь норма общения.

– Не волнуйтесь пожалуйста, всё хорошо - не потеряв равновесия, быстро и ловко выпрямившись, перед Андреем стояла худенькая, стройная, почти одного с ним роста китаянка, лет около тридцати, и дружелюбно смотрела ему в глаза. Светло-серая стёганая курточка с оттороченым мехом капюшоном, длинная, ниже колен, тёплая юбка, замшевые сапожки без каблуков.. Американки так не одеваются. Всё штаны, да кроссовки... Он удивился мимоходом своей наблюдательности - и как только успел всё это разглядеть?
– Наверное, в тот момент, когда, испугавшись, бросился было поддержать, но опоздал.

– Вот растяпа, почти сшиб вас с ног - продолжал Андрей.
– Но вы молодец: и сами устояли и мне не дали растянуться.

– А я только с виду такая хрупкая - ответила немного задиристо, поправляя рукой прядь каштановых волос, упавшую на смеющиеся глаза. Откуда у китаянки такие глаза? Ведь взгляд её земляков обычно непроницаем и невыразителен - для европейца, по крайней мере. Вслух он сказал:

– Странно, ведь как раз так я и подумал о вас. Замялся и пояснил: - Ну, что на самом деле вы крепкий орешек.
– У вас тоже сегодня долг присяжного?

Андрей говорил, чувствуя - что-то удерживает, не хочется уходить, попрощавшись навсегда. Да и она не прощалась, шла медленно рядом, с интересом поглядывая на него. Остановились у полукруглого справочного стола в центре холла. Чёрная женщина в полицейской форме, сидевшая за компьютером, покосилась на них.

– Да, так вот здорово не повезло, не выбрали!
– рассмеялась. И вы тоже оттуда?

– И я.. Но вас не было в зале, наверху? Да?
– Я бы заметил вас.

Ну вот, подумал Андрей, и выдал себя. Зачем же сразу? Догадается, что понравилась.

– Не угадали - была! Просто не обратили внимания. Я незапоминающаяся, мало ли таких...

Кокетничает, ясно. К тридцати годам любая привлекательная женщина отлично знает себе цену, это знание уже впиталось в неё, стало инстинктом, неотделимо от характера, бессознательно контролирует поведение...

– Не привык спорить с незнакомыми людьми - он мягко ушёл от возражений.
– Кстати, меня зовут Андрей.

– Очень приятно. Я Дженни - и протянула тёплую сухую ладошку.
– Это моё американское имя, но есть и китайское, конечно. Я просто отвыкла от него.

– А у вас нет акцента - родились, наверное, здесь?
– поинтересовался Андрей.

– Нет. Просто давно уже в Америке, в пятнадцать лет приехала с родителями, закончила тут школу, университет, да и муж американец. И вдруг совсем неожиданно: Был...- весёлые глаза больше не лучились, отвела взгляд.. Полная тётушка в форме быстро оглянулась на них и, вздохнув, покачала головой.

– Зачем она? Почему рассказывает мне всё это?
– Андрей немного растерялся.
– Мы не случайные попутчики в поезде, выворачивающие наизнанку души, чтобы убить время.

– Дженни, прости.

Вот мы уже и на "ты" - невольно, интонацией, взглядом. Английское вежливое "you" растворилось бесследно, трансформировавшись в своего дружеского двойника. Что поделаешь, раз они обходятся только одним местоимением.

– Ничего..Уже три года прошло. Ирак..Бессмысленная война...
– А у тебя есть акцент, Андрей, но еле заметный. Ты откуда, если не секрет?

– Я русский. Приехали сюда ещё в прошлом веке - Андрей рискнул пошутить.

– Моя бабушка очень любила русских и знала много ваших песен. Ты наверное, приехал с семьёй - с женой и детьми?