Кибердемоны. Призрак

– Я знаю, что ты ушел из-за меня. Ты не хотел быть оловянным солдатиком. И я уважал твоё желание все десять лет.

– И что же изменилось сейчас?

– Всё.

Я опустился на пол. Садиться рядом с братом на кровать не хотелось, а стоять посреди комнаты надоело. Сидя будет легче успокоиться...

– Так, - кивнул я.

Если Платон говорит "всё изменилось" - это вовсе не метафора. Он абсолютно конкретен.

– Знаешь, я тоже изменился, - продолжил брат.
– Повзрослел, стал больше понимать... Я больше не использую людей в качестве кукол, - я скептически усмехнулся.
– Я создал себе других. Более совершенных. Послушных. У них нет личной жизни и я их ни от чего не отрываю...

– в голосе брата была горечь.

Я смущенно вздохнул.

– Пойми...

– Я всё понимаю, - повысил голос Платон.
– У всех своя жизнь. У матери, у тебя... Но веришь ли, у меня она тоже есть. Своя жизнь.

– Я верю. Я видел твою квартиру, я...

– Ты так ничего и не понял, - опять перебил Платон.
– Дело не в квартире. И не в крутой работе. И не в деньгах.

– А в чём тогда?

– Дело в том, что я нашел... Впрочем, это сейчас не важно.

Я испугался. Скрыть информацию, не договорить - для Платона это всё равно, что умереть. Сколько раз в детстве он рассказывал спойлеры к фильмам, которых я еще не видел? Просто не мог удержаться. Не был способен.

– А что важно?

– Ты должен кое-что для меня сделать.

Так... Вот и вернулись к той же самой остановке.

– Хорошо. Я согласен. Так что это?

– Ты должен принести мне... одну вещь. Так, чтобы об этом никто не узнал. Ты не должен оставить никаких следов. Пройти тихо, как тень. Пройти по лезвию бритвы.

– Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что... Скажи хоть, что искать.

– Не могу. ОНИ могут услышать. Но я буду оставлять хлебные крошки.

– Кто они?

Аватар брата вдруг скрутился жгутом и пропал. Я вскочил, и меня тоже поволокло куда-то вверх, тело болезненно закрутило...

– Вылезай, - Мелета потрясла его за плечо.

– Чо чилось?
– в рот, в глаза набился гель, и Мирон ничего толком не видел.

– На Церковь напали. Нужно быстро уходить.

– Напали?
– он протянул руку за штанами. С неё падали комки биогеля.
– Кто?

– Не задавай идиотских вопросов, - отрезала Мелета.
– Кому надо, те и напали... Одевайся давай и погнали.

Слушаю и повинуюсь, товарищ командир - Мирон вылез из Ванны и потянулся за джинсами.

А гель - это ерунда. Некоторые вообще считают, что он для кожи полезный...

Глава 8

Шрифт Брайля для живущих во тьме.

И она повела его длинными каменными коридорами, в которых через неравные промежутки горели тусклые лампочки. Навстречу, быстро но без паники, двигались люди. В их руках были автоматы, пистолеты, связки светошумовых гранат, те самые машинки, что стреляют резиновыми кубиками...

Мирон никогда не видел столько оружия. Мать вашу, он ВООБЩЕ никогда не видел оружие в Минусе! А здесь его было столько, что можно вооружить небольшую армию - что, похоже, на самом деле и происходило.

– Эй, надеюсь, кипеш не из-за меня?
– спросил он, притронувшись к плечу Мелеты.

Та только коротко мазнула по нему взглядом, и всё.

Значит, из-за меня. Или Платон решил замутить дымовую завесу. Чтобы я мог свалить... Так что, как ни крути - виноват я.

– Ты это, извини, - сказал Мирон, подстраиваясь под быстрый шаг девушки. Ноги у неё были длинные, затянутые в узкие чёрные джинсы, и мелькали быстро-быстро.

– За что?
– бросила она не оборачиваясь. Хвостик - бойцовая рыбка торчал воинственно, а маленькие розовые уши, прозрачные, когда на них падал свет лампочек, чуть заметно подергивались.

– Это я вас втянул. Точнее, мой брат. Он никогда не думает о других.

Мелета бросила на него еще один быстрый загадочный взгляд.

– Плохо ты знаешь своего брата, - сказала она.

– Да ну?
– Мирон еле за ней поспевал.
– Может, просветишь меня?

– Он - Бодхи. Он вывел нас из тьмы.

Такая же чушь, какую несли чёрные в той тачке. Мирон порылся в памяти. С санскрита бодхи - пробуждение. Использовалось вместе со словом саттва - существо...

Бодхисаттвами звали людей, которые стремились спасти от страданий других. Иными словами, пожертвовать собой.

– Извини, мы об одном и том же Платоне говорим?
– спросил Мирон. От быстрой ходьбы он уже немного задыхался, от бесконечной каменной кладки рябило в глазах, а лампочки над головой мигали всё более тревожно.
– Похож на меня, только зацикленный на своих фишках и заносчивый.

– Никто не видел Бодхи, - отмахнулась Мелета.

– Откуда вы тогда знаете, что это он?

– Знаем, и всё.

И тут погас свет.

– Стой, где стоишь, - приказала девушка. Его ладонь нащупала тонкая твёрдая ладошка. Сжала, и не отпустила.

– Опять генератор?
– шепотом спросил он. Почему-то в темноте говорить громко казалось неправильным.

– Нет. Это наши отключили ток.

– Зачем?

– Ты дурак, да? Мы в темноте видим, а враги - нет.

– Значит, у тебя модифицированные глаза, - подтвердил свою давнюю догадку Мирон.

– Они здесь ни при чем, - усмехнулась Мелета.
– Чтобы видеть, нужны фотоны. А мы слишком глубоко под землей.

– И как мы тогда не заблудимся?

– Я читаю стены, дурачок.

– Слушай, перестань надо мной глумиться!
– он вырвал руку.
– Я тебе не пацан какой-нибудь.

– Стой где стоишь, - в голосе Мелеты была паника.

– Да какого хрена! Чего ты раскомандовалась?

Руку вновь нащупала твёрдая ладошка, а рядом с лицом он почувствовал тёплое, чуть пахнущее тушенкой и сгущенным молоком дыхание.

– Если ты потеряешься, то можешь оказаться в той части катакомб, в которых никого нет, - шепот был горячий, и по спине Мирона пробежали мурашки.
– Там никогда не горит свет, нет никого, кроме крыс и сумасшедших людоедов. Ты будешь блуждать, пока тьма не выпьет твою душу, пока ты не сойдёшь с ума и не начнёшь бросаться на всё, что шевелится и пить кровь... Если ты на этом настаиваешь - я отпущу твою руку. Ну так как?

– Хватит меня пугать, - он вцепился в ладонь Мелеты так, будто это была последняя соломинка.
– Пошли давай.