Кира Вайори
Шрифт:
– Шокер, не надо.
– Я тебе удивляюсь. Да что там - восхищаюсь тобой! Ты как-то умеешь с этим "никак" смириться.
Я покачала головой:
– Не умею, Шокер. Умела бы - не устроила бы вчера этот позор с танцами. Я ж всё тебе назло делала. За то, что с Лали любезничал. Как будто бы непонятно было, что ей тоже нужно и хорошее настроение, и выход в свет, и не чужая она тебе, у вас общий ребёнок... Но я всё-таки пошла и оторвалась по полной... А ты говоришь, умею смириться. Три раза "ха-ха"... Ты, кстати, прости меня за всё это. Стыдно теперь.
– Ты вчера красивая была.
А я взбесилась:
– Не смей об этом!
– Да почему?!
– Альдон тебя опередил с этим комплиментом. И теперь, наверное, кто бы ни сказал, что я красивая, буду в первую очередь эту мразь вспоминать.
Он подошёл поближе и взял меня за плечи.
– Ты, наверное, сильно испугалась, кроха?
– Нет. Просто очень гадко.
Он осторожно обнял меня и стал поглаживать по спине, как маленького обиженного ребёнка. Но мне совсем не хотелось быть для Шокера ребёнком. У меня было и есть, с кем чувствовать себя ребёнком.
– Андрюша, поцелуй меня.
Он прижался губами к моей макушке.
– Нет. Не так.
Я чуть отодвинулась от него, взяла его голову в ладони и поцеловала. И ещё, и ещё раз. Я целовала его губы и щёки медленно и нежно, а он всё не отвечал... Прямо, как та пуганая ворона... Один раз чуть до беды не дошло, теперь робеет, что ли?
– Андрюша, прости меня!
Он что-то промычал возмущённо.
– Никогда больше не буду тебя отталкивать!..
– Иногда надо.
– Но не сейчас!
И наконец-то он поцеловал меня так, как я ждала. Так, что сразу же захотелось и его рук, и его сильного тела, и прямо сейчас, и чтобы всё мне, мне одной...
Он шагнул к кровати, наклонился и одним рывком сдёрнул одеяло.
* * *
За окном давно стемнело. Мы задёрнули штору и включили настольную лампу.
Я всё играла в самую замечательную игру на свете. Называется "вылепи себе Шокера".
Мне нравилось просто гладить и целовать его. Нравилось, как он довольно жмурится под моими руками. Нравилось просто прижаться и слушать дыхание. И обводить пальцем его красивые ладони, словно очерчивая контур. Сколько, оказывается, всякой милой ерунды может нравиться, если рядом Шокер... Например, потереться щекой о его щёку, оцарапаться и спросить: "Андрюша, что ж ты вечно такой колючий?" И уже в который раз убедиться, что огромные мужские руки могут быть не только сильными, но ещё и ласковыми.
И я подумать боялась, что всё скоро закончится. И придётся встать и уйти. И никто не скажет, сколько осталось. Может быть, час ещё есть, а может быть и меньше. И Шокер снова исчезнет куда-то, где его ждёт что-то очень важное, куда более важное, чем я. А я останусь без него. Без надежды на что-то определённое. И лови потом опять момент, когда судьба сведёт. И ладно ещё, если сведёт, а то и столкнёт лбами.
Эта мысль пугала. Хотелось стать страусом, запихнуть голову в песок, чтобы извести эту мысль на корню.
Песка вокруг не было. Я просто покрепче обняла Шокера, пряча лицо у него на груди.
–
Я завтра ухожу на изнанку.– Я знаю, мне Нарратор сказал.
– Я не хочу.
– Кира, только не подумай, что я тебя гоню...
– вздохнул Шокер.
– Но я тебя здесь совсем не представляю. Когда думаю о тебе на поверхности, вспоминаю почему-то семейный парк и тебя, такую... нездешнюю. Трудно тебе будет здесь, да и опасно. Возвращайся в Питер. Я как-нибудь к тебе загляну, если адрес оставишь.
Я выпрямилась и села рядом с ним.
– Я к тебе сюда скорее загляну. Наверное, сделаю несколько ходок туда-сюда. Хочу ещё раз туда наведаться...
– Куда?
– не понял Шокер.
– В тот слой, где три недели проторчала. С первого захода, наверняка не попаду. Но память у меня хорошая, я довольно точно представляю, где из канала выскакивать...
Его глаза округлились... Нет, они сначала округлились, а потом превратились чуть ли не в вертикальные овалы...
– Думать забудь!!!
– рявкнул он так, что стёкла задрожали. Я даже уши руками закрыла.
– Что ты орёшь?!
– Тесты каналов и разведка в слоях - это особая работа! Это годы риска и очень дорого приобретённый опыт! Если тебе посчастливилось там побывать и вернуться самостоятельно, это не значит, что теперь ты можешь наведываться туда, когда захочешь!
– Что? Ты? Орёшь?!
Шокер с трудом сбавил тон:
– Да как же можно о таких вещах спокойно говорить? Да ещё с тобой!
– А ты попробуй. Дыши глубже, помогает.
– Ты с братом говорила об этом?
– Нет. И не собираюсь. Он слишком пытается меня контролировать.
– И правильно делает, - проворчал Шокер.
– Нет, неправильно. Я взрослый самостоятельный человек!
Шокер только укоризненно покачал головой:
– Странно, что уроки прошлого тебе впрок не пошли. Что ты в том слое забыла?
– Это необычный слой, Шокер. Там люди живут.
Я думала, он не поверит, и мне придётся его убеждать. Но он лишь удивился:
– Очень редко и очень немногим доводилось попадать в такие слои.
– Слои? Значит, такой слой не один?
Он пожал плечами:
– Никто точно не знает. Те, кто побывал в пригодном для жизни слое, описывают очень разные места. Или таких слоёв много, или он один, но природа там разнообразна не менее, чем на поверхности или на изнанке.
– А откуда ты всё это знаешь?
Он уставился на меня. И я приготовилась запустить руку в мусорную кучу по самое плечо.
– Я сам лазал в такие слои. Или слой. И не понял, одно это измерение или разные.
– А ты что в них забыл?
Шокер усмехнулся:
– Это была моя работа.
– Работа? Ещё и это? Ты же был курьером, командиром курьерской группы, проводником, ловцом, подпольщиком тайной системы... Когда ты успел?
– Между проводником и ловцом. Три года до того случая с тобой я работал разведчиком в слоях. Составлял карты слоёв вокруг самых оживлённых маршрутов, прокладывал пути к ближайшим эвакуационным каналам. Ими потом пользовались штатные спасатели и волонтёры.
– И ты был в слоях, в которых живут люди? Не выживают после катастроф, а просто живут?