Кира Вайори
Шрифт:
– Врёшь. Знаешь. Вон физиономия сразу стала про войну.
Шокер вздохнул:
– Быстро одевайся, уходим отсюда. Я тебя провожу, заскочу домой, потом к Нарратору. Давай, давай, Кира, не спи!
* * *
Шокер довёл меня до ворот моего дома. Мы простились наскоро, сумбурно. Наговорили друг другу какой-то торопливой чепухи, даже поцеловаться было некогда. Шокер бегом помчался обратно.
Я
Миша открыл быстро, словно за дверью стоял.
– Всё-таки пришла, - сказал он без особого выражения.
– И даже сегодня, а не завтра.
– Здравствуй!
– Вечер добрый, - фыркнул он.
– Да входи уже, что ты как неродная. Твой дом, вроде бы.
Он отвернулся и пошёл было к лестнице, но остановился.
– Мне где лечь сегодня?
– Где обычно.
– Если лягу, где обычно, то думаю, тебе будет немного неловко...
– отозвался он.
– Мне тоже.
– Миша...
Он обернулся.
– Миша! Я тебе говорила ведь: не трать на меня время! Говорила?
Он насупился.
– Так легко сначала все мои слова игнорировать, а теперь меня же ещё и...
– я обошла его и побежала наверх по лестнице.
– Где хочешь, ложись! Весь дом в твоём распоряжении, кроме главной спальни!
– Могла бы и не говорить! Разве я посмею осквернить мавзолей?!
– воскликнул он.
– Вот только попробуй что-нибудь вякнуть про Йана!
– Даже не собирался!
– возмутился Миша.
– Но вот как так у тебя выходит, а? Любишь одного, скучаешь по второму, а утешаешься третьим. Извини, я на роль третьего не гожусь. Может быть, и гожусь, конечно, но не хочу. Прости... Перед братом твоим неудобно, он хороший мужик, и я ему слово дал...
– Я освобождаю тебя от любых обязательств, которые ты себе вообразил! Завтра мы вернёмся домой, и всё закончится, я тебе обещаю. Потерпи до завтра.
Он отмахнулся и побрёл в гостиную. Там был неплохой диван, годный для ночёвки.
Я поднялась наверх, как всегда, долго принимала ванну, переоделась и отправилась горевать в главную спальню. Уселась на синем пушистом коврике, скрестив ноги и уставилась на две луны в ночном зимнем небе. Дежавю. Хотя нет, тогда летом ковриков ещё не было. А Шокер был. И были красивые грустные песни...
Внизу раздался звонок.
Придётся встать и спуститься. Мишка не обязан работать привратником, да и вряд ли он сейчас в настроении.
Я вышла на лестницу и услышала снизу Мишкин голос и второй, тоже знакомый.
– Кира, тут к тебе пришли!
– крикнул Миша.
В холле стоял Скай, подмёрзший, без шапки, в огромной куртке, расстёгнутой у ворота.
– Привет, Скай! Ты как-то не по погоде одет... Что случилось?
Скай облизнул губы. Эта его дурацкая привычка. Он всегда проводит языком по губам, когда волнуется или собирается соврать. Интересно, в чём же дело сейчас.
– Апрель! Шокер просил тебе передать...
Он принялся расстёгивать куртку, пальцы плохо слушались его.
– А позвонить Шокер не мог?
– удивилась я.
– Видимо, нет, - ответил Скай и наконец-то расстегнул куртку совсем.
Под курткой Скай самым причудливым
образом был обмотан широким шарфом-слингом. В слинге спал крошечный младенец, одетый и укутанный, как кочан капусты.– Шокер вот это просил передать?!
– изумилась я.
Скай кивнул.
– Развяжите эту штуку, - попросил он и скрестил руки, поддерживая ребёнка.
Мы с Мишей осторожно распутали слинг. Скай вздохнул с облегчением и ловко взял малыша так, как их обычно берут. Те, кто умеют.
– И что всё это значит, Скай?!
– Присмотри за ним, пожалуйста!
– Как долго?
– Некоторое время.
– А вы все куда отправляетесь? По грибы?
Скай мотнул головой и снова облизнул губы.
– Что случилось, Скай?! Говори, немедленно!
– Нам нужно срочно покинуть город. Мы не можем тащить с собой Тима, это опасно. Он должен оставаться в спокойном месте. Шокер велел отнести его сюда... Его надо развернуть, здесь жарко.
Скай оглядел холл, и, за неимением лучшего, опустил ребёнка на банкетку, развернул флисовый плед, сложенный в три слоя, одеяльце, снял с младенца шапку.
Я смотрела на малыша. Такой милый, маленький, уже никакая не зверушка, а совсем-совсем человечек. И так сладко спит... Но что я с ним делать-то буду?!
– Апрель!
Я очнулась и взглянула на Ская.
– Возьми!
– сказал он и протянул мне ребёнка.
Я, как дурочка, покрутила руками в воздухе, не понимая, как руки-то сложить, чтобы взять младенца. Но кое-как справилась. Он был мягкий, тёплый и тяжёленький.
– Я же не умею, Скай!
– кажется, мой голос прозвучал жалобно.
– Да ничего сложного...
– Ёлки-палки, Скай! Ничего сложного? А подгузники где? А кормить чем? Переодеть во что?
Скай судорожно сглотнул:
– Извини. Вот... только Тим.
– Что происходит, Скай?!
Он покачал головой.
– А почему тогда ты Лали не привёл? А ей можно оставаться в опасности? А Валея? Из неё что, хорошая партизанка?
Скай со страдальческой гримасой всплеснул руками:
– Не спрашивай меня ни о чём, я тебя умоляю! Шокер попробует с тобой связаться. Сама не звони, наши прежние симки уже не действуют.
Малыш зашевелился у меня в руках, закряхтел, хныкнул. Я чуть качнула его, и он успокоился. Может, и правда ничего сложного...
– Ну, я побежал, - виновато сказал Ская и стал снова застёгивать куртку.
– Послушай... Ты - Скай, да?
– подал голос Мишка, до этого молча стоявший в стороне.
– Может, вам там люди нужны? Я могу помочь.
Скай пожал плечами:
– Знаешь, вот как по мне, я бы сказал "да". Но Шокер, скорее всего, ответил бы, что здесь...
– Скай кивнул на меня.
– ... тоже есть, чем помочь. Лучше, если Апрель не будет одна.
– Здесь есть... ну как его... слуга... по хозяйству, в общем, - возразил Мишка.
– Нет, спасибо тебе, приятель. Но останься тут.
Скай наклонился к племяннику, тронул мизинцем крошечную ладошку, выпрямился и неловко улыбнулся мне:
– Пока, Апрель, я побежал!
Он вышел и захлопнул за собой дверь. Я стояла в оцепенении и смотрела ему вслед.