Кисельные берега

– Синьбаич! – заревел он белугой, как только грохот смолк. – Определи девиц ужо! Еле на ногах стоят горемычные – натерпелись-от, замучались…

Девиц определили. Никанорыч сам сопроводил их в каюту, трепетно поддерживая под локотки самую из них натерпевшуюся. И под крышей каюты, при свете трепещущего огонька лампы ещё раз оценил красоту того дивного цветка, что держал в руках. Цветок подарил ему томный взор и стыдливо потупился. Отметив про себя, что купец, собственно, созрел. Можно паковать и грузить. Если нужно.

Зарема обдумала эту возможность перед сном, а после – ещё, с утра пораньше. И пришла к выводу, что – да, нужно. Необходимо ей, сиротинушке, к кому-то притулиться…

Она умылась, причесалась, причипурилась и отправилась на палубу в своих гаремных шелках, мало скрывающих девичьи прелести от нескромного погляда. Никанорычева давешняя контузия отяготилась смертельным ранением - окончательным и бесповоротным. Это было очевидно всем. Даже Сырнику.

– Синьбаич! – воззвал околдованный купец, не сводя глаз с дивной пери. – Распорядись-ка, друже, завтрак подавать. Девицы проголодались со сна, чай… Синьбаич! – а в отчет тишина.
– Куда подевался сей остолоп?

Никанорыч смущённо откашлялся, поводил сердито бровями, прошёлся деревянной походкой вдоль борта и, стараясь на растерять степенности, повлёкся разыскивать капитана.

Кира, прищурившись, уставилась на подружку:

– Ты это специально?

– Что? – деланно удивилась погубительница вышеградских негоциантов, сосредоточенно обирая несуществующие пылинки с рукава.

– Я говорю, специально Никанорыча нокаутировала? Или он случайная жертва взрыва неконтролируемого обаяния?

Зарема недоумённо дёрнула плечиком.

– Ну и на кой? – хмыкнула Кира. – Как собираешься применять своё приобретение?

Подумав немного, персиянка сняла с лица выражение оскорблённой невинности и уселась рядом с подругой в гамак. Парусиновый мешок провис почти до палубы, коленки оказались на уровне груди, и в целом композиция приобрела разительное сходство с двумя пёстрыми попугаихами, покачивающимися на качелях электропровода.

– Мне трудно понять тебя, о Кира, - заявила Зарема. – Почто задавать вопросы о вещах очевидных? Или ты хочешь смутить меня? Или обидеть колким словом? Но для чего? Неужто ты сама имела виды на этого достойного человека?

– Боже упаси! – открестилась Кира. – Я без всякого умысла! Просто в самом деле удивлена твоей стремительной атакой и моментальной победой. И мне любопытно, в каких целях ты эту победу собираешься использовать?

Видно было, что Зарема ей не особо поверила. Покосившись на подружку подозрительно, она всё же решила ответить:

– В тех же целях, что и любая женщина в моём положении, хабиби. Мы среди сборища немытых головорезов, без единого дирхема за душой! Неизвестно куда они нас завезут, где бросят за ненадобностью и что пред тем себе позволят. Ты видела, какими глазами эта матросня на нас смотрела? То-то же! Стать собственностью главного, к тому же порядочного и состоятельного мужчины, получить его защиту – единственный выход для порядочной девушки, Кира! А если он соизволит после взять меня наложницей в свою страну, я вообще посчитаю, что мне крупно повезло.

Кира задумчиво перекатила босую ступню с пятки на носок и обратно. Гамак качнулся.

– Ну, успехов, - пожелала она.

Персиянка не без струда выбралась из подвесной люльки и расправила примявшиеся шаровары:

– Ты ведь не солгала мне, когда сказала, что не претендуешь…

– Не ссы, подруга! – невесело усмехнулась её коллега по сералю. – Окучивай Никанорыча спокойно – с чувством, с толком, с расстановкой. Я тебе не соперница.

На лице подруги отразилось явное облегчение. Она кивнула:

– Может, тебе попробовать капитана? – посоветовала она от щедрот. – Нельзя одной-то…

Кира улыбнулась. А Зарема постояла ещё какое-то время, посопела задумчиво… Неожиданно она резко склонилась к ней, уставилась лицом в лицо и назидательно ткнула указательным пальцем чуть пониже ключиц.

– Забудь о нём! – сказала она, строго хмуря брови. – Ты всё об этом витязе мечтаешь, глупая? Нет и не будет для тебя места возле него, слышишь? Нет и не будет!

Глава 80

– ----------------------------------------

Вот уже трое суток подряд «Стремительный дракон», подгоняемый попутным ветром, лихо рассекал морские волны в направлении земель Египетских. Прибытие планировалось к завтрашнему вечеру, но нетерпеливым путешественникам уже блазнились экзотические дали. Казалось, вот-вот покажутся жёлтые берега, проклюнется из них пыльная геометрия загадочных пирамид, замаячит знойный порт и донесётся до путешественников разноязыкая разноголосица большого торгового города…

И пока неопытные пассажиры с надеждой и до ломоты в глазах вглядывались в горизонт, моряки беспокойно косились на небо, которое быстро забеливали перистые облака. Сырнику они тоже не нравились. Грустно шевеля белыми бровями, он задирал к ним морду, скулил, неистово почёсывался и, жалобно привизгивая, облаивал завладевающий его инстинктами страх. Ветер свежел. Рассекаемые быстроходным дау волны становились всё выше. Капитан хмурился.

Общее беспокойство передалось и пассажирам. Особенно после того, как позеленевшая от нарастающей качки Зарема удалилась в каюту и залегла там в позе страдания, поджав к животу колени.

Никанорыч таскался за «Синьбаичем», пытаясь выведать у него прогнозы погоды.

«Портится футрина-от», - заглядывал он в круглое бронзовое лицо сяньца.

Тот отмалчивался.

«Кабы ветер не переменился! Отнесёт нас с пути-то. Затянется плавание, эх…»

Не отвечая, капитан сосредоточенно всматривался вдаль сквозь окуляр подзорной трубы.

«Кабы волны ещё более не расходились… Вот наказание-то господне… - вздыхал купец, косясь на Синьбао. – Ужо в борт пошли бить, придётся разворачивать кораблик-то».

Капитан задумчиво выковыривал тесаком грязь из-под ногтей.

«Уж не шторм ли идёт, Синьбаич?» – озвучил, наконец, свою тревогу Никанорыч.

«Шторм», - изрёк капитан.

Слово упало тяжёлым камнем. И всех расстроило: Сырник завыл, купец принялся креститься и бормотать воззвания к Николаю Угоднику, а Кира поёжилась.

Туда, в эту жуткую в своём первозданном буйстве пучину, совсем не хотелось. Но, видно, придётся. Ведь капитаном корабля у них, как ни крути, тот самый Синдбад-мореход, любое из плаваний которого, согласно известным сказкам, неизменно заканчивалось кораблекрушением. Бывшую одалиску аж замутило от этого неожиданного открытия. Она зажмурила глаза, чтобы не видеть вздымающихся за бортом серо-зелёных, как бутылочное стекло, холмов. С каждым часом они становились всё выше, шире, всё яростнее. Они становились всё более хищными…