Klangfarbenmelodie
Шрифт:
Девушка моргнула длинными ресницами, осторожно приняла цветок, по привычке втягивая аромат носом, и медленно подняла серые глаза, наполненные каким-то желанием, какой-то странной жаждой, после чего скромно растянула задрожавшие губы в улыбке.
— Спасибо, — поклонилась она, сглотнув, и, облизнув алые губы, нервно оправила складки на фиолетовом платье. — Правда, спасибо, — уже уверенней улыбнулась Алиса, мягко взглянув Тики в лицо, отчего того словно бы передёрнуло. Словно бы в него вдохнули жизнь. Ужасно захотелось хоть раз прикоснуться к девушке губами. Ужасно захотелось
— Что? — Микк замер.
Девушка неловко передёрнула плечами, будто не зная, что сказать.
— Ну… Аллен сказал, что вы все уезжаете через два дня… так что… — пробормотала она, крепче сжимая цветок в ладонях. — Удачи вам.
И — поспешно поклонившись, скрылась за дверьми своей гримёрки.
Тики глубоко вздохнул, чувствуя, как в груди вновь издевательски медленно бурят бездонную дыру, и, прикрыв глаза, судорожно хохотнул.
Через несколько минут он уже ехал домой.
Комментарий к Op.6
Репертуар:
Postmodern Jukebox — Creep
Sara Niemietz — Hello (Adele cover)
========== Op.7 ==========
Неа переживал и злился. Вот так, накануне, Аллен снова куда-то запропастился, и это было слишком, пожалуй, потому что у старшего Уолкера мог просто случиться гребанный нервный срыв.
Уже давно ему не было так страшно за них за всех.
За Аллена, который был его братом и которого он любил больше, чем кого-либо. И за Тики, который стал ему почти так же дорог, как любимый брат. Потому что почти заставил забыть о Мане, почти заменил его. Потому что…
Но иногда Неа все еще очень хотелось назвать друга именем погибшего близнеца. И он ненавидел себя за это.
Мужчина метался по дому в панике и истерике, совершенно не зная, как и чем себя успокоить (ведь брат, черт побери, почти всегда возвращается так поздно) и страстно желая, что-нибудь расхреначить об пол, но каждый раз останавливал себя мыслью о том, что легче не станет, а сожаление потом просто сожрет.
Дверь хлопнула, когда на часах было уже начало первого. Слишком раннее утро, чтобы бодрствовать, но, как видно, для тех, кто еще не ложился спать — в самый раз.
Неа устало плюхнулся на диван, шумно выдыхая через нос, и попросил себя не слишком орать на брата (а лучше — вообще не орать), потому что тогда Аллен мог свалить куда-нибудь и не вернуться домой. Он уже неоднократно сбегал за эти десять лет, и вот именно сейчас Уолкер не хотел повторять этот печальный опыт.
Брат шагал удивительно тяжело по сравнению со своей обычной поступью. Можно было даже сказать, что он топал как ебаный медведь, а в гостиную почти ввалился, опираясь на дверной косяк и cползая по стене вниз.
— Приве-е-е-т, Неа…
Мужчина поражённо вскинулся, бросился к нему, краем глаза замечая ссадины и наливающиеся цветом синяки на ужасающе бледном лице, и подхватил под мышки, в непонимающем беспокойстве и разрастающейся панике чувствуя, как пальцы пачкаются в чём-то мокром и прохладном.
Осознание ледяной кувалдой пришибло к полу.
Неа остервенело снял с отнекивающегося брата парку и ошалело
уставился на пропитывающуюся кровью футболку. На заляпанные алым перчатки, которые Аллен носил всегда, вне зависимости от времени года. На тяжело вздымающуюся грудную клетку. На приоткрытый рот и синеющие губы.Гнев вспыхнул внутри подобно всепоглощающему пожару.
Кто посмел? Кто вообще посмел притронуться к нему? Ранить его? Кто, чёрт раздери?!
Аллен тонко застонал, судорожно вдохнув, и прикрыл глаза, закусив губу, чтобы сдержать, видимо, либо крик, либо что-то ещё.
Неа испуганно притронулся к его мертвенно-бледному лицу, метнул взгляд на футболку и принялся дрожащими пальцами раздевать слабо сопротивляющегося брата.
Только не снова. Нет. Нет. Нетнетнет! Только не снова, пожалуйста!
Тёмная кровь текла слабой струёй из пулевого отверстия чуть ниже правого ребра.
Следовало действовать быстро.
Пули вытаскивать Неа не умел.
В больницу звонить было бесполезно — Семья каждые несколько дней проверяла все общественные организации.
Кросс. У Кросса есть клиника, где им могут помочь без лишних слов и бумажек.
Неа погладил с присвистом дышащего Аллена по мокрой голове и лихорадочно зашептал:
— Тише-тише, братец, сейчас всё будет хорошо. Я помогу, обязательно помогу.
И помчался к телефону, проклиная себя за то, что оставил его в своей комнате.
Кросс не отвечал.
Скотина.
Скотина!
Тики. Тики умел доставать пули. Тики должен был помочь.
В гостиную мужчина вернулся почти сразу. Ему нужно было видеть Аллена. Дрожащими пальцами он нашел в недавних вызовах номер друга и, прижав трубку к уху, до крови прикусил губу, с мукой наблюдая за метаморфозами на лице брата. Тот всеми силами, казалось, пытался сдержать крик, но он был подростком. Он был, сука, восемнадцатилетним мальчишкой, и он не заслужил такого.
И никакая мразь не посмеет такого сделать с его братом.
Гудки растягивались в бесконечность, Неа ждал секунд двадцать или немного больше, но эти секунды показались целой вечностью, и мужчина готов был уже швырнуть телефон в стену, потому друг —лучший друг! — нихрена не отвечал, и сукасукасука это было ужасно, потому что Неа совершенно не знал, что делать, но и оставить брата просто так умирать не мог.
Наконец, Тики взял трубку. Заспанный, усталый и совершенно не понимающий, в чем дело, он что-то бурчал себе под нос, но Неа его не слушал. Он боялся, каждую минуту боялся, что скоро будет поздно, что он не успеет сделать хоть что-нибудь, что…
Господигосподигосподи.
— Быстро приезжай, Тики! Пожалуйста! Ты мне очень нужен! Аллен… блять, не умею я пули вытаскивать!
Микк грязно выругался, прежде чем бросить трубку, даже не сбросив при этом вызов, и Неа послышались грохот и шорох ткани.
Минуты растянулись до вечности, а Аллен бледнел и бледнел, дрожал словно осиновый лист, тяжело и прерывисто дышал, будто не в силах сделать глубокий вдох, и Неа чувствовал себя ни на что не способной тряпкой.
Прямо как одиннадцать лет назад.