Klangfarbenmelodie

Слишком добрая и отзывчивая, девушка всегда поддерживала Уолкера, даже вот на работу устроила в кафе к брату, где, по случайности (или иронии) ошивался и Кросс.

Которому Аллен был обязан своей никчёмной жизнью.

И уродством, впрочем, тоже.

— Всё будет хорошо, — уверенно пообещала Линали, и юноша усмехнулся.

Лави огорчённо вздохнул, сердито насупившись.

— Вот почему вокруг тебя вьются красивые девушки, а рядом с великолепным и обольстительным мной никого нет?

Аллен закатил глаза.

— Потому что ты приставучий идиот, который не видит дальше своего носа, — припечатал он недовольно и быстро доел, потому что вода под собу закипела.

Нет, посуду сегодня моет определённо Неа.

Буквально через полчаса Аллен закончил с готовкой и, сложив посуду в раковину, мстительно черкнул маркером на висящей у двери в кухню доске: «Посуда твоя».

Канда тихо хмыкнул, увидев это, но комментировать никак не стал, за что Уолкер был ему благодарен.

Быстро выскользнув в коридор и тенью метнувшись в свою комнату за сумкой с вещами, Аллен перевел дух. Когда он уже собирался вернуться к ждущим его на кухне друзьям, из комнаты брата ему послышалось сердитое шипение. Юноша замер на месте и прислушался.

— Чертов старикан, — на пониженных тонах бушевал Неа. — И чего ему неймется!

Уолкер нахмурился, поджав губы, и всё-таки метнулся обратно в комнату, чтобы захватить карманный нож.

Никто ведь не запретит для самообороны всадить его нападающему прямо точно между третьим и четвёртым ребром?

Аллен сжал кулаки и криво усмехнулся, пряча нож в ботинок, после чего пулей проскочил мимо комнаты всё также перешёптывающегося с Тики брата и, накинув на себя парку, вышел из квартиры.

Канда рядом лишь хмыкнул, словно прекрасно знал всё, о чём думал Уолкер, а Лави горестно вздохнул, продолжая жаловаться на отсутствие у него дамы сердца. Линали лишь ободряюще коснулась закутанной в перчатку левой ладони и ласково улыбнулась.

— Что ж, вперёд, на поиски приключений! — кивнул Дик и спустился по лестнице, утаскивая за собой младшую Ли, возмущённо ойкнувшую, но больше ничего не сказавшую.

Аллен, чувствуя противный комок в горле, скривился, ужасно недовольный и сердитый, желавший что-нибудь сделать, чтобы успокоиться.

Может быть, всё-таки принять вызов старшей школы Сангава? Хоть немного отдохнёт в драке, набьёт кому-нибудь морду, вновь запугает весь регион, чтобы даже не посмели хулиганить на его территории.

Уолкер усмехнулся и, качнув головой, спустился следом за друзьями, полной грудью вдыхая февральский воздух.

И правда. Ему же никто не запрещает разок хорошенько развлечься в драке.

Тем более, что если об этом никто не узнает.

Комментарий к Op.5

Репертуар:

ONE OK ROCK — Jibun ROCK

ONE OK ROCK — Liar

THE ORAL CIGARETTES —

========== Op.6 ==========

Тики сжал губы в тонкую линию, заметив, что сегодня Алиса снова не выдала себя ни словом, ни жестом, и подпер щеку рукой. Было больно и почти мерзко осознавать, что она может быть влюблена в этого редиску, который доставляет столько проблем своему брату и наверняка столько же доставит ей, если это уже не происходит.

Алиса металась по сцене как заводная, требуя с персонала расставить все так, как ей хочется, и как того требует атмосфера. Хотя никакой атмосферы сегодня Микк совершенно не ощущал. Может, дело в том, что девушка еще не начинала петь, а может — в том, что неделю назад он звонил Шерилу и просил его помочь с документами.

Неа и Аллену срочно нужны были чертовы новые документы, чтобы свалить из страны и залечь на дно, потому что когда Неа решал, что их местоположение можно выдать (а это было месяца три назад, когда Тики якобы впервые приехал к нему домой, хотя на деле же полгода арендовал квартиру в том месте, где и проживал сейчас), он не рассчитывал на то, что старик станет посылать кого-то из своих людей.

Их обоих — и Уолкера, и Микка — это очень сильно беспокоило, потому что это значило, что Адам перестал доверять данным Тики, хотя тот говорил довольно много, предварительно, конечно, обсуждая с другом, что именно и как можно сказать. И это… это было опасно, потому что произойти могло что угодно.

Например, старик мог разозлиться и припереться сам.

Или украсть редиску и шантажировать Неа.

Или, не дай бог, подстрелить кого-то из братьев или из друзей Малыша, потому что те тоже были прекрасными мишенями для давления.

Когда Алиса начала петь, атмосфера волшебным образом всё-таки появилась, и Тики погрузился в неё с головой, на два часа забывая обо всех своих проблемах. Он слушал мягкий глубокий голос, напевающий джаз, наблюдал за ехидной усмешкой, ласковой улыбкой, плавными движениями рук и покачиваниями бёдер, лёгкими взмахами пышной кружевной юбки и задорными искорками в серых глазах.

Он смотрел — и понимал, что его влюблённость становится с каждым днём только сильнее, глубже, что она сковывает сердце, заставляет жаждать новой встречи и ловить каждый взгляд, каждый вздох.

И просто хотеть эту девушку. Всю. Полностью. Без остатка.

Но Алиса, видимо, была влюблена в идиота-редиску.

И это бесило. Так сильно бесило, что хотелось бросить всё это к чертям, но Тики не мог. Мать вашу, он пытался, но не мог, потому что его словно магнитом тянуло к этой прекрасной девушке, всю эту неделю общающуюся с ним отстранённо и холодно.

Когда отзвучала последняя песня, и зал взорвался благодарными аплодисментами, Алиса восторженно улыбнулась, поклонившись аудитории, и спрыгнула со сцены, явно повеселевшая и подобревшая.

Вообще, это было поразительно — как она менялась в музыке. Как раскрывалась, как словно бы таяла на то короткое время, пока находилась на сцене и занималась явно любимым делом.

— Вы были прекрасны сегодня, — улыбнулся Микк, протягивая ей букет из красных хризантем и жёлтых тюльпанов. Алиса неуверенно приподняла уголки губ в ответ, принимая подарок и сразу же зарываясь в цветы носом.

— Спасибо, — она наклонила голову в знак благодарности и поинтересовалась: — Снова будете ждать?