Классическая проза Дальнего Востока
Шрифт:
– Так он же один, чего он стоит?
– Потом спрашивает: - А сколько ты хочешь? Смотри, не запрашивай лишку!
– Я же сказала, продам за несколько вэней. Мне бы только купить что-нибудь моей девочке. Короче, назначай цену сам, но только по-честному!
Жань Гуй полез в кошель и достал полсвязки монет.
– Вот бери, коли согласна, а не хочешь, я пошел. Ведь у тебя всего один сапог, а нужна пара.
– Прибавь хоть немного, вещь-то хорошая.
– Не упрашивай, все равно не прибавлю.
– Он вскинул коромысла и сделал несколько шагов.
Девочка захныкала.
– Постой-ка!
– Женщина остановила Жань Гуя.
– Полно тебе, прибавь хоть самую малость.
–
– Сыщик отсчитал еще двадцать медяков.
– Даю намного больше, чем он стоит.
– С этими словами он сунул сапог в один из коробов и зашагал прочь, ликуя в душе.
"Дело-то наполовину сделано!
– радовался он.
– Главное теперь держать язык за зубами и хорошенько разузнать об этой бабенке!"
Спустился вечер. Жань Гуй оставил короба с товарами у знакомца, что жил возле моста Небесного брода, а сам отправился в приказ. Само собой, Ван приступил к нему с расспросами, но Жань Гуй ответил, что новостей пока нет.
На следующее утро, наскоро закусив, Жань Гуй пошел к названному знакомцу за своим товаром, а потом вновь направился к женщине, продавшей сапог.
Двери дома были на замке. Помрачневший сыщик стал соображать, что делать дальше. Поставив короба на землю, он подошел к соседнему дому. У ворот его на низенькой скамейке сидел старик и плел веревку из рисовой соломы.
– Эй, дядя, а дядя!
– обратился к нему сыщик, соблюдая, разумеется, осторожность.
– Хочу тебя спросить, куда это запропастилась твоя соседка-молодуха?
Старик оставил работу и поднял голову:
– А на что она тебе?
– Понимаешь, торговец я, купил вчера у нее старый сапог, да только плохо смотрел. Одним словом, убыток я потерпел. Вот и пришел забрать свои деньги обратно.
– Вроде к свекрови эта сучка ушла, - проворчал старик.
– Придется тебе, парень, с убытком смириться. Ты знаешь, кто эта сучка? Она - полюбовница самого Сунь Шэнь-туна, настоятеля из храма бога Эр-лана. А знаешь, кто Сунь? Страшный он человек и с колдовством знаком. Наверное, и сапог-то с помощью ворожбы достал а потом велел полюбовнице продать его да сластей накупить. С настоятелем она путается не один день. Правда, месяца два, а то и три назад разошлись они, только не знаю почему. Но недавно опять как будто снюхались... Денег она тебе ни за что не вернет. А коли разозлишь ее, нажалуется своему монаху, а с ним шутки плохи. Он тебя заколдует, и конец.
– Вон оно как получается...
– протянул Жань Гуй, - ну спасибо и на этом.
Сыщик вскинул на плечо коромысло с коробами и, посмеиваясь, зашагал в город.
– Неужели повезло?
– спросил его Ван.
– Вот именно. Только покажи мне для верности тот сапог.
Ван достал сапог, и Жань Гуй сравнил его со своим. Сапоги были парой.
– А этот у тебя откуда?
– вскричал Ван.
И Жань Гуй не торопясь подробно рассказал обо всем, что с ним случилось.
– Говорил я, что бог ни при чем, - сказал он.
– Все это проделки настоятеля храма. Сомневаться не приходится.
Ван ног не чуял от радости. По случаю такой удачи он зажег свечу и поднес Жань Гую чарку вина.
– Вот только как мы его сцапаем?
– снова засомневался он.
– Вдруг он пронюхал обо всем и дал стрекача?
– Вряд ли! Объявим завтра, что идем в храм на богомолье и несем подношенья. Настоятель выйдет нам навстречу, а кто-нибудь даст условный знак, -плошку уронит или еще что, -тут-то мы его и схватим.
– Это все так, - согласился Ван, - да только сначала надобно доложить правителю. Без его приказа арестовать нельзя.
И старший сыщик Ван отправился к правителю Тэну.
– Ну и молодцы!
–
– Но только будьте осторожны, чтобы не сделать какого промаха. Я слышал, этот мошенник знаком с колдовством, может изменить обличье и даже вовсе исчезнуть. Поэтому захвати с собой зелье от колдовства: свиную и песью кровь, смешанную с чесноком и калом. Брызни на него, и он - бессилен.
С тем старший сыщик Ван отправился домой - готовить отворотное зелье. На следующее утро он велел одному из сыщиков спрятаться с зельем где-нибудь возле храма, а в нужный миг, когда схватят злодея, быть под руками. Сам Ван, Жань Гуй и еще несколько человек, все переодетые в богомольцев, направились в храм. В главном зале, где возжигают свечи, гостей встретил настоятель Сунь. Он успел прочитать всего несколько строк из священных текстов, как вдруг раздался звон - это Жань Гуй, стоявший рядом, уронил плошку с жертвенным вином. По этому знаку люди Вана бросились вперед.
Не выпустят ласточку цепкие когти орла, А в пасти тигриной погибель ягненку пришла.Итак, сыщики набросились на Суня и тотчас облили его названным зельем. Теперь уж никакие волшебства помочь ему не могли, настоятель понял это и смирился.
Сыщики повели его в столичное управление, награждая по дороге тумаками да палками. Правитель Тэн, прослышав об этом, поспешил в зал присутствия.
– Подлый раб!
– закричал он в страшном гневе.
– Ты посмел заниматься колдовством! Мало этого, ты еще и осквернил государеву жену и выкрал у нее драгоценность. Отвечай!
Сунь Шэнь-тун стал было отпираться, но под пыткой во всем признался.
– Я занимался колдовством с малолетства. Потом стал монахом в храме Эр-лана, а затем с помощью подкупа и связей сделался настоятелем. Как-то я увидел в храме госпожу Хань и услышал, что она просит у бога дать ей мужа, похожего на него самого. И вот я решил нарядиться Эр-ланом. Совратил ее и выманил яшмовый пояс. Все это сущая правда.
Правитель отдал приказ: надеть на преступника кангу и бросить в темницу. Тюремщикам было сказано хорошенько сторожить злодея и ждать решения государя. Изложив суть дела в докладе на высочайшее имя, правитель Тэн отправился к тай-вэю Яну, а затем они вместе отправились за советом к наставнику Цаю.
Вельможа доложил обо всем государю, и вскоре последовал высочайший рескрипт: "За осквернение государевой жены и кражу драгоценности приговорить злодея к смерти через четвертование. Женщину к суду не привлекать. Яшмовый пояс, который не был в употреблении, вернуть в казну. Госпожа Хань, не сохранившая верности долгу, лелеяла греховные помыслы, а посему впредь ее во дворец не допускать, судьбу же ее препоручить тай-вэю Яну, дабы он, когда воспоследует надобность, выдал ее за простолюдина".
Молодая женщина, узнав о решении государя, вначале всплакнула, но потом отбросила печаль свою прочь. Ведь она и сама, в конце концов, того же хотела! И верно, со временем она вышла замуж за торговца из далеких краев, который имел в столице лавку. К себе на родину он госпожу Хань не взял, ибо почасту бывал в столице. Умер торговец в глубокой старости, но это уже другая повесть, а мы вернемся к нашей истории.
Когда пришло государево решение, Сунь Шэнь-туна вывели из кайфынской тюрьмы и зачитали приговор. На тростниковом щите были записаны преступления монаха, а в конце были такие слова: "Казнить через разрубление на части". Злодея вывели на главную площадь города, где и казнили перед людьми. Вот уж поистине: