Книга 1

* * *

М. Шемякину

Когда идешь в бистро, в столовку,По пивку ударишь,Вспоминай всегда про Вовку,Где, мол, друг-товарищ.А в лицо трехслойным матомМожешь хоть до драки.Про себя же помни: братомВовчик был Шемякину.Баба, как наседка квохчетНе было б печали.Вспоминай! Быть может вовчикВспоминай, как звали…Шемякин — всегда Шемякин,А посему французский не учи.Как хороши, как свежи были маки,На коих смерть схимичили врачи.Милый, милый брат мой Мишка, разрази нас гром!

СТИХИ, ПОСВЯЩЕННЫЕ ПАМЯТИ ВЫСОЦКОГО

ПАМЯТИ В. ВЫСОЦКОГО

Бок о бок с шашлычной, шипящей так сочно,Киоск звукозаписи около Сочи.И голос знакомый с хрипинкой несется,И наглая надпись: „В продаже Высоцкий…“Володя, ах как тебя вдруг полюбилиСо стереомагами автомобили!Толкнут прошашлыченным пальцем кассетуИ пой, даже если тебя уже нету.Торгаш тебя ставит в игрушечке „Ладе“Со шлюхой, измазанной в шоколадеИ цедит, чтобы не задремать за рулем:„А ну-ка Высоцкого мы крутанем“.Володя, как страшно мне адом и раемКрутиться для тех, кого мы презираем,Но, к счастью, магнитофоныНе выкрадут наши предсмертные стоны.Ты пел для студентов Москвы и Нью-Йорка,Для части планеты, чье имя галеркаИ ты к приискателям на вертолетеСпустился и пел у костра на болоте.Ты был полугамлет и получелкаш,Тебя торгаши не отнимут — ты нашТебя хоронили, как будто ты генийКто гений эпохи, кто гений мгновений.Ты бедный наш гений семидесятых,И бедными гениями небогатых.Для нас Окуджава был Чехов с гитарой.Ты — Зощенко песни с есенинским яром.И в песнях твоих раздирающих душу,Есть что-то от сиплого хрипа чинуши!Киоск звукозаписи около пляжа…Жизнь кончилась и началась распродажа.Е. Евтушенко

* * *

Всего пяток прибавил ты к той цифре 37,Всего пять лет накинул к жизни плотской.И в 42 закончил Пресли и Дассен,И в 42 закончил жизнь Высоцкий.Не нужен нынче пистолет, чтоб замолчал поэт.Он сердцем пел и сердце разорвалось,У самого обрыва, на краю простора нет,Поэтому и жизнь короткая досталась.Но на дворе ХХ век — остался голос жить:Записан он на дисках и кассетах.И пленки столько по стране, что если разложить,То ею можно обернуть планету.И пусть по радио твердят, что умер Джо Дассен,И пусть молчат, что умер наш Высоцкий.Что нам Дассен, о чем он пел — не знаем мы совсем,Высоцкий пел о жизни нашей скотской.Он пел, о чем молчали мы, себя сжигая пел,Свою большую совесть в мир обрушив,По лезвию ножа ходил, вопил, кричал, хрипел,И резал в кровь свою и наши души.И этих ран не залечить и не перевязать,Вдруг замолчал и холодом подуло.Хоть умер от инфаркта он, но можем мы сказать,За всех за нас он лег виском на дуло.В. Гафт

* * *

Хоть в стенку башкой,Хоть кричи не кричи,Я услышал такоеВ июльской ночи,Что в больничном загоне,Не допев лучший стих,После долгих агонийВысоцкий затих.Смолкли лучшие трели,Хоть кричи не кричи,Что же вы просмотрели,Друзья и врачи?Я бреду, как в тумане,Вместо компаса — злость,Отчего, россияне,Так у вас повелось?Только явится пареньНеуемной души,И сгорит, как Гагарин,И замрет, как Шукшин,Как Есенин повиснет,Как Вампилов нырнет,Словно кто, поразмыслив,Стреляет их влет.До свидания, тезка,Я пропитан тобой,Твоей рифмою хлесткой,Твоей жесткой судьбой.Что там я — миллионы,А точнее — народ,Твои песни-знаменаПо жизни несет.Ты был совесть и смелость,И личность и злость,Чтобы там тебе пелосьИ, конечно, пилось.В звоне струн, в ритме клавишТы навеки речист,До свидания, товарищ,Народный артист!В. Солоухин

ВЛ. ВЫСОЦКОМУ

Россия ахнула от боли,Не Гамлета — себя сыграл,Когда почти по доброй воле,В зените славы умирал.Россия, бедная Россия,Каких сынов теряешь ты?!Ушли от нас навек шальныеЕсенины и Шукшины.Тебя, как древнего героя,Держава на щите несла,Теперь неважно, что пороюНесправедливою была.Тебя ругали и любили,И сплетни лезли по земле,Но записи твои звучалиИ в подворотне и в Кремле.Ты сын России с колыбели,Зажатый в рамки и тиски,Но умер ты в своей постелиОт русской водки и тоски.Пылали восковые свечиИ пел торжественный хорал,И очень чувственные речиГерой труда провозглашал.Ах, нам бы чуточку добрее,Когда ты жил, мечтал, страдал,Когда в Париж хотел быстрее —В Читу иль Гомель попадал.Теперь не надо унижений,Ни виз, ни званий — ничего!Ты выше этих низвержений,Как символ или божество.Но привередливые кониТебя умчали на погост,Была знакомая до болиДорога чистых горьких слез.Иди, артист, судьба-шалуньяТеперь тебя благословит,И сероглазая колдуньяК тебе на Боинге летит.Вся олимпийская столицаСклонилась скорбно пред тобойИ белый гроб, парит как птица,Над обескровленной толпой.Но вот и все, по божьей воле,Орфей теперь спокойно спит,И одинокая до болиГитара у двери стоит.Е. Евтушенко

* * *

„Погиб поэт — невольник чести“В который раз такой конец!Как будто было неизвестноТалант в России — не жилец.Да, был талант, талант высокий,Так оценил ХХ век.Каким он был твой сын Высоцкий,Певец, артист и человек?

* * *

Будь ты проклят, день вчерашний — 25 июля!Может это все неправда,Может, просто обманули?У таланта век недолог,А у гения — подавно.Он ведь жил совсем недавно,А теперь висит некролог.Добрый бог, обманут толькоИль тебя уговорили?Он обязан жить был долго.Что ж вы, черти натворили?!

* * *

Нет, володя, не верю, ты не мог умереть!Это бред! Это ложь! Это зла круговерть!Под огнем, над обрывом ты боролся за нас. —Где вы, волки? — кричал, мы твердили, — Сейчас…Нам потери знакомы: Пушкин, Хармс, Гумилев,Пастернак и Платонов, Мандельштам и Рубцов,Маяковский, Есенин, друг твой — Вася Шукшин.Был Михоэлс расстрелян. список незавершим.Из столетья в столетье вас хоронят тайком,Высылают, поносят, песню бьют каблуком.Список тянется дальше, и спасти не смогли.Виктор Хара и Галич — вот предтечи твои.Евтушенко не влезет на трон твой пустой.Он пытался уже… правда трон был другой.Весь иззябший, простывший и в ненастье ты пел,Постоять на краю — нас прости — не успел…Если сердце большое, — боль свирепствует в нем,Значит, боремся, бьемся, значит, любим, живем!Мы клянемся: продолжим все отрезки пути,Кто-то все-таки должен через пули пройти.Л. С. Б.

* * *

Как мало постоял он „На краю“,Как зыбко в этом тексте слово „Мало“.Ему бы петь, хрипеть бы песнь своюО том, что всем нам и ему мешало. Как сжат,Как горек, страшен некролог,Как тесно в нем земле, боям, Шекспиру,Бессмысленным словам: о, как я могВонзить в наш быт разящую рапиру?Куда ж, куда ж вы, кони, занесли?Ведь только в песне вас кнутом стегали,А вы по краешку по самому землиРванули, и его не удержали!На струнах замерли бессмертные стихи,Оделись в траур все деревья леса.Он спит! и сны его легки,Его баюкают Москва, Париж, Одесса.С. Романьков

ПЕВЕЦ

Не называйте его бардом,Он был поэтом по природе,Меньшого потеряли братаВсенародного володю.Остались улицы Высоцкого,Осталось племя в „Лев и страус“,От Черного и до ОхотскогоСтрана неспетая осталась.Все, что осталось от Высоцкого,Его кино и телесерииХранит от года високосногоЛюдское сердце милосердное.Вокруг тебя за свежим дерномРастет толпа вечно живая,Так ты хотел, чтоб не актером,Чтобы поэтом называли.Правее входа на ВаганьковоМогила вырыта вакантная,Покрыла Гамлета таганскогоЗемлей есенинской лопата.Дождь тушит свечи восковые…Все, что осталось от ВысоцкогоМагнитофонной расфасовкоюУносят, как бинты, живые.Ты жил, играл и пел с усмешкою,Любовь российская и рана,Ты в черной рамке не уместишься,Тесны тебе людские рамки.С такой душевной перегрузкоюТы пел Хлопушу и Шекспира,Ты говорил о нашем, русскомТак, что щипало и щемило.Писцы останутся писцамиВ бумагах тленных и мелованых.Певцы останутся певцамиВ народном вздохе миллионном.А. Вознесенский

* * *

Обложили его, обложили…Не отдавайте гения, немочи!Россия, растерзанная от подлости,Знает, кто он, и знает, чей онВрубите Высоцкого!Врубите Высоцкого настоящего,Где хрипы, и родина, и горести,Где восемнадцать лет нам товарищемБыл человек отчаянной совести.Земля святая, его хранящая,Запомнит эту любовь без измен.Врубите Высоцкого настоящего!Немногим дано подниматься с колен!Ты жил, играл и пал с усмешкою,Любовь российская и рана,Ты в черной рамке не уместишься,Тесны тебе людские рамки.Твой последний сон не запряталиНа престижное Новодевичье.Там Христос окружен Пилатами,Там победы нет, одни ничьи.Там Макарыча зажали меж сановниковНе истопите баньку вы…Ты туда не ходи на новенького,Спи среди своих на Ваганьково.Я к тебе приду просто-запросто,Не потребует ВОХР пропускаУроню слезу — будь слеза пропускомНа могильный холм брошу горсть песка.Не могу понять я большеЧто за странная нынче пора?Почему о твоей кончинеМы узнали „из-за бугра“?Не Америка плачет — Россия!Русь рыдает о кончине своей.В кровь изранены души босыеСамых лучших ее сыновей.А. Вознесенский

* * *

Пророков нет в отечестве моем,А вот ушла теперь и совесть.Он больше не споет нам ни о чемИ можно жить совсем не беспокоясьЛишь он умел сказать, и спеть умел,Что наших душ в ответ дрожали струны.Аккорд его срывался и звенел,Чтоб нас заставить мучаться и думать.Он не допел, не досказал всего,Что было пульсом и в душе звучало,И сердце разорвалось от того,Что слишком долго отдыха не знало.Он больше на эстраду не взойдет,Так просто, вместе с тем и так достойно.Он умер! Да! И все же он поет,И песни не дадут нам жить спокойно.Никита Высоцкий