«Книга Всезнания»

«Положиться, да? — подумал Мукуро и вместо привычного раздражения в сердце появилось что-то иное. Что-то, что всегда появлялось там при осознании преданности друзей из банды Кокуё… — Он глупец. Но эта его наивность… может, это не так уж и плохо? Он ведь изменился. Конечно, его не раз подставят и предадут, но сейчас он уже не верит всем подряд, а значит, не абсолютно наивен. Но почему тогда он верит мне? Я ведь постоянно даю понять, что этого не следует делать. Книга? Нет, он верил мне и раньше. Интуиция? Он поверил еще до того, как она развилась до достаточного уровня. Тогда что? Глупость? Слепая вера в окружающих? Но он теперь верит далеко не всем подряд. Так почему же доверяет тому, кто пытался его убить?» Ответа на этот вопрос у Мукуро не было. И ему вдруг отчаянно захотелось его узнать. Причем не только из природного любопытства и чувства дискомфорта, возникавшего у любившего знания фокусника всякий раз, как перед ним вставала неразрешимая загадка. Просто ему был важен ответ. Но он не признался бы в этом даже самому себе…

Собравшиеся наконец в библиотеке Хранители заставили Мукуро отбросить мысли о будущем боссе ненавистной мафии и присмотреться к собравшимся. Хибари, прислонившись плечом к одному из стеллажей, стоял так, чтобы вся зала просматривалась, но сам он не был в центре внимания. Гокудера сел справа от босса, устроившегося за одним из четырех столов в центре комнаты. Оба выглядели сосредоточенными и настороженными, что было нормой для подрывника, но лишь в последнее время всё чаще проявлялось у Савады. Ямамото с Рёхеем расположились напротив них, сияя оптимизмом и бодростью — они явно отлично выспались и дискомфорта не испытывали. По крайней мере, так казалось со стороны. Ну а Хром с Чикусой, прибившись к своему лидеру, разместились в его закутке, причем Наги, унеся на кухню опустевший поднос товарища, была усажена им на диван. Чикуса же, хмурясь и присматриваясь к Хранителям из-за прямоугольных стекол очков, встал рядом с торшером и достал игрушку йо-йо: нервничая, парень всегда вертел в руках собственное оружие, скрывавшее отравленные иглы. Сдвинув на лоб серую шапку, не снимаемую им даже в помещении, парень с татуировкой в виде штрих-кода на щеке всё быстрее вращал в тонких мозолистых пальцах небольшой темный шар, и всё более цепким становился взгляд черных глаз.

— Спасибо, что пришли, — начал Тсуна, когда все заняли свои места, и поднялся. Хаято поднялся следом, но босс положил руку ему на плечо, призывая остаться на стуле, и тот подчинился. — В общем, ситуация сложилась очень неприятная, поэтому давайте ее обсудим вместе? Я знаю, у нас часто бывают ссоры, и мы порой даже деремся друг с другом, да и цели у нас разнятся, но… «Общая опасность способна объединить даже злейших врагов». Поэтому давайте попробуем поработать все вместе? Забыв на время о спорах и разногласиях. У нас общий враг. И я знаю его имя благодаря Книге. Но… я решил с этого дня как можно меньше ее использовать, потому не буду задавать вопрос о том, как этот человек заставил кланы передраться. Вы же знаете, что вчера произошло, но не все видели Хоффмана. Поэтому я расскажу, что случилось, а вы решайте, поможете его поймать или нет.

И Тсуна подробно рассказал обо всем, что случилось на складе торговца оружием, а также о том, почему он вообще туда отправился. И когда история завершилась словами о причинах, побудивших Хоффмана пощадить Киоко, комнату взорвал полный ярости крик боксера:

— Он совсем спятил?! — Парень подскочил и ударил ладонями о столешницу, отчего дерево опасно затрещало. — Он не убил Киоко только потому, что «не любит марать руки сам»?! Да еще и угрожает, что снова может ее использовать?!

— Старший брат, мы этого не допустим, — уверенность в голосе Савады заставила Рёхея поумерить пыл. Он недоверчиво покосился на друга и уточнил:

— Как?

— Если сумеем доказать его вину, он не сумеет причинить вред не только Киоко-чан, но и вообще никому. Поэтому я и прошу помочь вас всех. Только вместе мы сможем его поймать. И только вместе сможем остановить это безумие.

— А почему бы не воспользоваться его предложением? — протянул Мукуро, сверля босса подозрительным взглядом. Вот только несмотря на провокационный тон, иллюзионисту важно было, чтобы Тсуна дал верный ответ… — Почему бы просто его не уничтожить? Тогда можно будет ничего не доказывать.

Тсуна нахмурился и покачал головой. Глядя на столешницу полным раздражения взглядом и опираясь на нее лишь кончиками пальцев, парень нехотя ответил:

— Я думал об этом. Когда мама… когда ее чуть не убили, я об этом думал. Быстрое решение, так никто не будет в опасности, и вообще… Но так нельзя. Его имя мне назвала Книга. Я верю Стражам, но не уверен, что сама Книга не могла пустить меня по ложному следу. А что, если Хоффман не виноват? А что, если мы убьем невиновного?

Тсуна посмотрел на иллюзиониста полными ужаса глазами, и тот фыркнул:

— Тогда попытаемся найти настоящего виновника. По крайней мере, шанс, что виноват он, велик, так почему бы не начать с ликвидации, а не с рассуждений?

— Потому что он может быть не виноват! — возмутился Тсуна, причем настолько искренне, что у Мукуро не возникло сомнений в его честности. — А невинного нельзя трогать! Даже то, как он поступил с Киоко-чан… Он ведь ее не тронул, а значит, мы не имеем права его убивать! Чтобы кого-то обвинять, надо доказать его вину, это я вчера очень хорошо понял.

Мукуро не улыбнулся. Не кивнул, сказав, что ответ правильный. Но он и не съязвил. Иллюзионист лишь рассмеялся своим традиционным загадочным смехом, однако решил, что поможет Саваде. Просто потому, что такой босс мировой мафии намного лучше тех, кто с легкостью уничтожает всех мешающих им людей без разбора. А еще фокуснику нравилась отличительная черта Тсунаёши — его доброта, и хотя слишком часто она его попросту злила, ведь в этом мире добряки долго не живут, отрицать перед самим собой тот факт, что это было отнюдь не плохое качество, Рокудо не мог.

— Значит, ты решил больше не использовать артефакт? — подал голос стоявший в тени стеллажа с книгами Глава Дисциплинарного Комитета.

— Не совсем, — поморщился Тсуна. — Я решил не использовать знания Книги без крайней на то необходимости. Если счет пойдет на секунды, или выбора не будет, я использую знания. Потому что жизни моих друзей важнее всего.

Комитетчик хмыкнул. Он мог бы сказать, что важнее всего гордость или победа, но промолчал. Ведь для него самым главным был родной город, и он понимал, почему Тсуна горой стоит за своих товарищей — они были для него так же важны, как Намимори для Хибари Кёи. А впрочем, мало кто знал, что и за своих подчиненных из комитета Хибари готов был драться до последней капли крови, вот только Савада это явно понимал, потому как в следующую секунду произнес:

— Хибари-сан, я знаю, Вы против использования Книги. Но… если бы, допустим, жизнь Кусакабе-сана зависела от мгновенного получения информации, думаю, Вы бы согласились использовать Книгу. Извините. Может и нет, но мне так кажется, — быстро давил он, заметив раздражение в глазах товарища.

— Но как мы сможем вывести этого немца на чистую воду? — озадачил всех присутствующих вопросом Ямамото, поспешивший сменить тему и избежать лишних споров с раздражительным комитетчиком.

— Ну… у меня есть кое-какие мысли, но… — Тсуна замялся и наконец спросил: — Но сначала скажите, вы поможете? Давайте работать вместе! Потому что мои идеи можно только всем вместе реализовать.

Висевшая в глубине зала картина, которую с таким трудом добыли мафиози несколько месяцев назад, и о которой они благополучно забыли, вернув Девятому, ждала вердикт. Его ждали изображенные на ней Хранители Первого Поколения, которые точно знали, что лишь командная работа может привести семью к процветанию, а друзей к победам. Молчаливо глядя на наследников традиций Вонголы со стены библиотеки, старый портрет надеялся вскоре узнать ответ на вопрос: смогут ли такие разные люди объединиться ради общего дела? И сможет ли объединить их Небо, которое должно найти подход к каждому, но прежде не решалось это сделать?