«Книга Всезнания»
Шрифт:
Указав на верхнее изображение слепца с посохом, Хаято пояснил:
— Всё начинается с неведения. Благодаря ему существо попадает в Сансару. Не понимая сущности самого себя и окружающих вещей, оно бредет по Сансаре наугад, и может совершить много плохих поступков, что поведет за собой рождение в неблагоприятном мире.
Затем Хаято указал на изображение гончара, лепящего горшки, расположившееся справа от изображения слепца.
— Эта картина символизирует зачатие новой жизни. Неведение ведет к появлению подсознательных инстинктов, заставляющих умершего стремиться к новому рождению, и именно благодаря им существо снова рождается в новом теле. Далее третья картинка. Обезьяна, скачущая с ветки на ветку. Вот честно, Ламбо напоминает!
Тсуна прыснул,
— Когда смотришь на детей, думаешь: «Вот обезьяны!» — проворчал подрывник, но тут же вернулся к рассказу: — Ну да ладно, это к теме не относится, потому как здесь не детство изображено. Третья картинка сообщает, что после того, как промежуточное, не имеющее тела состояние закончилось, у существа начинает закладываться сознание, пока еще неоформленное, смазанное, но уже несущее в себе частички характера, которые приводят к действиям. А дальше… — парень указал на изображение двух людей, плывущих в лодке, — «формирование имени и формы», то есть характеристик существа.
Тсуна вздохнул. Ему казалось, что его голова сейчас взорвется, но он усердно пытался постичь всё сказанное Гокудерой. Тот же увлекся повествованием и, указав на картинку с домом, у которого насчитывалось шесть окон, пояснил:
— В зависимости от психических и физических данных, сложившихся на прошлой ступени, формируется шесть форм восприятия, то есть шесть органов чувств. Шестым органом считается, кстати, ум. А дальше происходит рождение.
Подрывник указал на картинку, изображавшую супружескую пару в момент зачатия, и быстро пояснил:
— Считается, что в момент рождения все шесть органов чувств начинают контактировать с объектами чувственного восприятия. И это в свою очередь приводит к возникновению ощущений: неприятного, приятного и нейтрального. Это отражено на седьмой картинке, где холодная вода из кувшина льется на раскаленное железо.
— Сложно это всё, — печально вздохнул Савада, и Гокудера понял, что надо побыстрее заканчивать.
— Да, но осталось немного, Джудайме! Сейчас закончу! Эти ощущения порождают желание вновь испытать приятное ощущение, что приводит к возникновению страсти, привязанности, влечения. А неприятные ощущения порождают гнев и отвращение. Это восьмая ступень, влекущая за собой девятую — существо начинает желать «поймать» приятное и оттолкнуть неприятное. На то, что не вызывает чувств, ему просто наплевать. А далее мы видим десятую картинку с супружеской парой, где женщина беременна. Это показывает, что именно привязанности являются сущностью бытия в Сансаре, ведь они заставляют войти в следующую, одиннадцатую фазу, где происходит новое рождение.
Одиннадцатая картинка показала друзьям рожающую женщину, и Тсуна поморщился, подумав: «Бедные женщины…» Но двенадцатая иллюстрация заставила его горестно вздохнуть, пожалев вообще всех: на ней люди несли завернутый в саван труп.
— Ну и, наконец, породив новую жизнь, существо неизбежно состарится и умрет. Окажется вновь в промежуточном состоянии, без физического тела. И неведение снова подтолкнет его к рождению.
— А что же такого мы «не ведаем», что всё время перерождаемся? — наивно посмотрев на Гокудеру, спросил Тсуна. И подрывник замер, не зная, что сказать. А вот Вольфрам рассмеялся и, похлопав Саваду по плечу, от чего тот как обычно вздрогнул, объявил:
— Если желаешь знать, что именно Будда подразумевал под Просвещением, стоит лишь попросить Книгу, и все тайны бытия тебе раскроются. Но вот вопрос: нужно ли человеку знать сущность этого мира, или Колесо Сансары — это не так уж плохо?
Гокудера же наконец нашел необходимые слова и, откашлявшись, пояснил:
— Считается, что выйти из Колеса Сансары можно, лишь достигнув просветления, то есть познав свою собственную сущность и сущность того, что нас окружает. Видите, Колесо
как бы обнимает, удерживая в лапах, странное существо? — Фукс фыркнул, но Хаято, не слышавший этого, продолжал: — Это Яма, индийский бог смерти, который здесь символизирует страдание. Он считается мудрецом, познавшим иллюзорность Сансары и имеющим третий глаз просветленной мудрости. Ну а Будда, достигший просветления, изображается в верхнем углу картины, он указывает на символ нирваны, то есть вечного счастья, ничем не обусловленного. И это как бы говорит всем существам о том, что, достигнув просветления, они тоже сумеют выйти из колеса страданий и перерождений, обретя вечное счастье.— Ну а как его достичь-то? — не сдавался Савада.
— Это возможно только если в течении многих жизней была накоплена хорошая карма и человек делал куда больше добра, чем зла, — вздохнув, ответил Гокудера. — Но достаточное количество положительной энергии сложно накопить. Для того, чтобы помочь людям, Будда оставил методы Трех Поворотов Колеса Дхармы. Но я как-то не уверен, что это всё сработает, да и вообще… Буддисты считают, что только в форме человека существо может достичь просветления, и усердно постигают учения Будды, но никто не знает, существует ли вообще Сансара, или это совсем не так.
— Но ведь в христианстве, — вмешался в разговор Ямамото, задумчиво разглядывая изображение на дисплее телефона, — тоже считают, что за грехи душа платит в Аду, а за хорошие деяния попадает в Рай. Так почему Страж Тсуны сказал, что Мукуро ничего не смыслит в демонических артефактах?
Савада оживился, а Хаято нахмурился. Разговор зашел в довольно неприятное русло, ведь говорить об иллюзионисте, победившем его в Кокуё-Ленде, парень не любил. Но босс смотрел на него полным воодушевления взглядом, и потому Хаято всё же решил рассказать о своих предположениях.
— Обычно существо не помнит свои прошлые жизни, так считается. Не помнит, как жило в разных мирах. Иллюзионист же помнит, в этом его отличие от нас. Не знаю, что за опыты на Мукуро ставила семья Эстранео, однако одно могу сказать точно: она не могла заставить его умирать и перерождаться вновь и вновь в одном теле — это нереально. Но, похоже, они как-то сумели пробудить в нем воспоминания о его прошлых жизнях, и потому он обрел свои «Шесть Путей»: богов, асур, человека, животных, голодных духов и Ада. Так что он, можно сказать, пользуется силами, которые ему подарили воспоминания о перерождениях.
Ямамото присвистнул, а Тсуна удивленно вскинул брови и спросил:
— Но если Мукуро помнит, как был обитателем Ада, то есть как жил в Аду, то он должен знать, что из себя представляют демоны и их артефакты, разве нет?
— А вот тут твой друг не сможет ответить верно, — вмешался Фукс, и Тсуна обернулся. Гокудера насторожился, Ямамото впился в Тсуну немигающим взглядом, а Рёхей нахмурился.
«Тогда ты можешь пояснить?» — мысленно уточнил Тсуна, и Фукс открыло было рот, но тут же тяжело вздохнул и развел руками. По тому, как раздраженно поморщился аристократ, Тсуна сделал привычный вывод: Книга не позволяла Стражу разгласить информацию, потому как желание Тсуны завладеть ею было слишком велико, больше желания Вольфа поделиться ею. И потому он так же привычно подумал: «Вольф, мне нужна эта информация. Можешь рассказать, почему Мукуро не знает ничего о таких артефактах, как Книга Всезнания, и вообще, в чем отличие европейского Ада от восточного?»
— Что происходит, Джудайме?.. — вопрос подрывника заставил Тсуну оторвать взгляд от привычно затуманившихся глаз Стража и пробормотать:
— Ребята, сейчас Вольф расскажет, почему Мукуро не знает об артефактах. Я вам передавать его слова буду, ладно?
— Но можем ли мы верить его словам? — нахмурился Хаято, убирая телефон в карман брюк.
— Да, конечно, это же знания Книги.
Тсуна улыбнулся, а его друзьям крайне не понравился беспечный тон, которым Тсуна признал, что использует знания демонического фолианта. Однако они не успели ему об этом сообщить: Фукс начал свою речь, и Савада поспешил эхом донести ее до слуха друзей.