Книжная девочка
Шрифт:
– За тобой тоже есть право отвода моей кандидатуры, в случае чего.
Вскоре объявили их рейс. Сопровождающий подхватил чемоданы, а Федор девушку. Арине казалось, что все на них смотрят. Хорошо еще пальцами не показывают. Багаж отправился в путь. Помощник откланялся и ушел. Федор с небольшой сумкой на плече и Ариной в руках прошел паспортный контроль. Обещанного легкого складного кресла на колесах им так и не предоставили. Несмотря на все обещания и полную готовность Федора оплатить вышеупомянутое средство передвижения. Фак!
– Теперь мы в нейтральной зоне. Хочешь кофе?
– Нет.
–
Арина взяла его ладонь и прижала к пылающему лбу.
– Мне страшно.
В его ответном взгляде пряталась улыбка.
– Трусишь, малышка?
– Да.
– Не стоит. Хуже, чем было, уже не будет. Верь мне.
Она попыталась бодро кивнуть, но вышло не слишком правдиво. И что с того? Федор углубился в чтение. Левой рукой, впрочем, он полу обнимал растерянную девушку. Арине казалось, что он тяготится выбранной ролью. Она чувствовала подступающую к горлу панику и близкие слезы. Через несколько минут скучающий рыцарь поднялся.
– Пожалуй, таки выпью кофейку. Не передумала?
– Нет.
– Я скоро вернусь.
Арина проводила взглядом неторопливо скользящую широкоплечую фигуру. Подтолкнула пальцем брошенный на опустевшем сидении журнал. Вздохнула.
– В первый раз за границу?
Ласково поинтересовался пожилой сосед в сером костюме.
– Заметно?
– Вы нервничаете.
Его русский язык был правильным, но чуткое ухо девушки уловило некую чужеродность интонации.
– Вы немец?
– Браво, фройлен. Вы раскрыли шпиона. Как догадались?
Он протянул ей руку.
– Микаэль.
– Арина.
– Признавайтесь, что меня выдало?
Хитрые глаза насмешливо блестели за стеклами. Тонкие губы подрагивали. Пальцы отбивали барабанную дробь на спинке жесткого кресла.
– Легкий акцент, может быть.
– Вы сами не уверены?
Арина согласилась.
– Да. Видите ли, Микаэль, я, действительно, крайне нервничаю.
Он уточнил весело.
– А почему именно немец?
– Так ведь в Германию летим.
– Вы поклонница дедуктивного метода?
– Увы. С ним знакома лишь по книгам господина Конан Дойля.
– Шерлоку Холмсу я предпочитаю Эркюля Пуаро.
Арину заинтересовал разговор. Она устроилась поудобнее и ответила начитанному немцу.
– Мне из всех знаменитых литературных сыщиков больше других нравился комиссар Мегре. Но лишь до поры до времени. Примерно месяц, как я стала преданной поклонницей господина Эраста Фандорина.
– А кто автор?
– Борис Акунин.
– Русский?
– В некотором роде.
– Как это?
– Акунин его псевдоним. На самом деле у писателя грузинская фамилия, извините, забыла. Но, судя по тому, как замечательно он пишет, думает автор по-русски.
Немец возразил.
– Грузин и есть грузин. Даже если станет писать по-японски.
Спор свернул на новые рельсы и продолжался до объявления посадки. Федор давно уже вернулся и внимательно слушал высокоумное препирательство. Было видно, что немец поражен эрудицией соперницы, каждый удачный выпад он отмечал похвалой. А в самом конце импровизированного диспута заявил.
– У вас прекрасная память, фройлен Арина. И вы умеете анализировать. Мы замечательно провели время. Вот моя визитка, звоните. Буду рад составить вам и вашему спутнику компанию,
ежели вы соберетесь посмотреть на исторические места. Или в оперу, например.Арина не глядя, протянула прямоугольник картона Федору. И поблагодарила собеседника.
– И вам спасибо, господин Микаэль.
Мужчины кивнули друг другу. Немец подхватил небольшой серый чемоданчик и направился к выходу на посадку. Федор, рассматривающий визитку, присвистнул.
– Ничего себе!
– Что такое?
– Взгляни, кого ты очаровала, Лорелея.
– Я не умею читать по-немецки.
– Он барон и профессор медицины.
– Не может быть.
Неожиданно Федор чмокнул Арину в макушку.
– Всегда подозревал, что у меня исключительный вкус.
Это не было сказкой. Две операции и болезненные разработки. От некоторых лекарств Арину бесконечно тошнило. Нога чесалась. Но жесткие будни были раскрашены улыбками врачей и медсестер, ирреальной чистотой клиники, и самое главное, цветами. Гер Микаэль присылал их корзинами. А два раза в неделю появлялся сам. С клубникой, альбомами художников и тонкой, все понимающей улыбкой. Однажды, соскучившаяся по родному языку девушка не удержалась и позвонила знатоку русской литературы. Она намеревалась долго объясняться, кто такая, заготовила короткий спич, а он и не пригодился.
– Фройлен Арина? Очень-очень рад. Нет, забыть вас совершенно невозможно.
Арина смутилась и обрадовалась, что внимательный профессор не видит ее порозовевших от удовольствия щек. Тем же вечером господин барон заехал в первый раз. С небольшой коробкой конфет и букетом фиалок.
– Как романтично.
Восхитилась Арина.
– Разумеется.
Ответил профессор.
– А как могло быть иначе? Больных полагается баловать, не так ли?
Однажды Арина услышала от него.
– Мне не доводилось общаться с русскими барышнями, которые знают наизусть своих классиков в таком количестве!
– Вы мне льстите, Микаэль.
– У вас ум старой профессорши и личико ее внучки. Поразительно! Просто фантастика!!!
Арина краснела. А немец спрашивал заинтриговано.
– Ведь вы излагаете свои собственные мысли. Я заметил. Как столько разных идей помещается в вашей очаровательной головке?
– Не так уж много в ней хранится, например, я не знаю ни одного иностранного языка.
– Совсем?
– Английский, очень плохо. Хелп ми. И все в таком духе.
– А другие изъяны?
– Не играю на музыкальных инструментах. Не пою.
Они сидели в парке на скамье. Вернее, на скамье располагался профессор. Арину пока возили в кресле.
– Если бы я был моложе лет на тридцать, непременно влюбился бы до сумасшествия. Вы мужественная и умная девочка.
Арина вздернула подбородок и рассмеялась. Золотые колокольчике в ее голосе рассыпали огненные искры. Обожание старого профессора наполняло ее странным озорством и уверенностью в себе. Она не отдавала отчета в том, что замечательно похорошела. Просто радовалась жизни, лукавым и умным беседам с Микаэлем. Старательно лечилась и ждала. Каждый день ждала Федора. Он оставил ее в клинике, познакомился с врачами, расплатился и исчез через неделю.