Книжные люди. Кто создает, продает, продвигает книги в России?

Да, они были вне рынка, а мы, когда открывались, поняли, что нужно существовать в рыночных условиях. Нынешние магазины существуют в рынке, но изменился покупатель, рынок изменился кардинально. Вплоть до 2020 года мы жили в эпоху дефицита: выходила книга, книжник ее хватал, потому что она закончится и потом ее не будет.

Сейчас-то никакого дефицита нет.

Сейчас нет, но еще пять лет назад, например, один очень серьезный, хороший московский книжный магазин отказывался брать книги, выпущенные двумя годами ранее. Михайлов как-то пересказывал мне разговор с менеджером магазина: «Я издал литпамятник Сервантеса», а он говорит, что эта книжка уже устарела, так как позапрошлого года выпуска. Когда Сервантес устарел? Сейчас, год назад, три года назад, сто лет назад или двести? Он смеялся над этим, естественно, но ситуация говорит о том, что менеджеры думают таким образом. Менеджеры думают о дефиците: новые книги должны продаваться хорошо, а остальные не нужны, только место занимают. Издательство до сих пор рассчитывает объем тиражей по тому, как они расходятся в магазинах, и это нерелевантно. «Фаланстер» продал 13 % первого тиража Проппа (он был 4000 экземпляров). Очевидно, что книжный магазин «Фаланстер» для этой книжки более подходит, чем, например, сеть «Амиталь». Это совершенно понятно, но с другой книжкой мы не сравнимся. Мы вообще не продаем какие-нибудь иронические детективы, для нас это не важно. Пропп не является важной книжкой для сети, а какой-нибудь иронический детектив важнее, потому что приносит больше прибыли, лучше продается. Рынок разный, книжки разные, но у нас это не учитывается вовсе!

Книжный магазин как медиа

Как все-таки изменилась независимая книжная торговля, независимые книжные?

Во-первых, они находятся в рынке, во-вторых, приобретают собственное лицо, собственную манифестацию. В-третьих, они становятся куда больше субъектными – не каждый независимый книжный может похвастаться тем, что книжка продается очень хорошо. Они практически перестали конкурировать по ценам, цены не так влияют сейчас на продажу книг, как влияли тогда. Сейчас книжный магазин является медиа. Я рассматриваю независимые книжные максимально широко, магазин «Москва» – тоже независимый магазин, у них нет филиалов, они сами выбирают книги, сами решают, что продавать, что не продавать. Фактически книжные магазины стали медиа: они представляют свой выбор, свою экспертизу. Человек приходит в этот магазин и не приходит в тот, потому что ему нравится эта экспертиза и не нравится та.

Борис, какие изменения произошли в «Фаланстере» за эти годы?

Не очень большие. В 2002 году мы в принципе не работали с книжками «АСТ» и «ЭКСМО», они нам были неинтересны. Мы вполне могли брать лучшую художественную литературу, которая выходила не в «АСТ» и не в «ЭКСМО». Сейчас «АСТ» и «ЭКСМО» выпускают почти все книги в этой нише. Мы ни в коем случае не предали наших принципов выбора ассортимента (книги, которые мы берем, и книги, которые мы не берем). Наш стиль и наша книжная экспертиза остаются неизменными. Около года назад мы переехали, наш зал увеличился в четыре раза, и теперь это 480 кв. м. У нас значительно выросли продажи, мы можем выставлять больше книг, чем раньше. При этом сознательно не изменяли ассортимент. Когда мы открывались в 2002 году, самыми продаваемыми у нас были книжки по философии, а сейчас, думаю, что по истории и социологии.

Насколько тяжело вы пережили кризис 2020 года?

Среди независимых магазинов потерь нет, насколько я понимаю, то есть пережили все. Количество независимых магазинов, наоборот, увеличивается и в Питере, и в Москве. «Фаланстер» увеличился, «Подписные издания» стали больше, открылся магазин на Фонтанке. Только что открылся обновленный «Желтый двор» в Питере, переехал магазин Пархоменко. То есть ничего фатального не происходит.

Как изменился покупатель, его вкусы?

Меняется мода, меняется покупатель. Большой интерес мы видим к книгам по социологии. Совершенно по-другому издаются книги по истории, переиздаются те, что закончились, и это очень хорошо. Мы сейчас видим, что 2020-й был в основном годом переизданий, новых книг не так много выходило. Издатели пересматривали свои портфели, выкидывали какие-то книжки. Это хорошо, потому что изменяется глубина рынка, мы начинаем приближаться к европейскому уровню. Есть книжки, которые должны быть всегда. Университет Пожарского стал издавать серию «Античная библиотека», там вышло пять томов. Есть такая же Оксфордская серия. Эти книжки должны быть всегда, это источник. Неважно, сколько их покупают – одну книжку в месяц или одну в день. Новые издательства никогда не занимались переизданиями, а сейчас они многие книги переиздают, начиная с «Памяти памяти» и заканчивая стихами Дашевского. Это становится естественным процессом. Издательство Ивана Лимбаха, кстати, тоже занимается переизданием. Все это касается только маленьких издательств, подвижных, для которых продажи в независимых книжных являются важными. Меняются поколения, сейчас приходят новые читатели – совершенно необыкновенные, потрясающе люди. Мы не изменили свой ассортимент, не изменили свои основные принципы, но если раньше средний возраст покупателя был 55 лет, то сейчас – 20–30 лет максимум. Раньше молодежь обеспечивала в деньгах не больше 25 % нашего оборота, а сейчас – уже больше 50 %. При этом старые покупатели остались, но пришли и новые. Никто этого не замечает, никто не хочет этого видеть.

Слушайте, это же очень хорошая история!

Зайдите в «Подписные издания», зайдите к нам, проведите там три-четыре часа и посмотрите, кто ходит в эти магазины. Зайдите в «Порядок слов», зайдите в «Пиотровский» в «Ельцин-центре» – это совсем другая публика. Я не должен этого говорить, но мы во многом живем за счет того, что система супермаркетов погибает, превращается в ничто. Я не против, меня это вполне устраивает. Но пока мы не вернем чтение в практику, не вернем нормальную книжную торговлю, никакого культурного перелома не наступит. Если не произойдет трансформации с книжными сетями, все будет очень плохо. Маленькие магазины выживут и будут как-то меняться, их количество, надеюсь, тоже будет расти. Татьяна Ларина

«Мы гордимся тем доверием, которое бренд „Амиталь“ завоевал у партнеров и покупателей…»

Любовь к чтению прививается в семье, и пример Татьяны Петровны – наглядное тому подтверждение. Хорошая домашняя библиотека, любимые книги сформировали ее мир. В школе была круглой отличницей, успевала заниматься в кружках и секциях, а лидерские качества проявились совсем рано – еще в детском саду.

Экономист по образованию, закончила Воронежский государственный университет. С началом перестройки появились новые возможности, и Татьяна Ларина ушла в книжный бизнес, приняв в 1991 году приглашение Игоря Гунькина, основателя компании «Амиталь».

Название «Амиталь» (в переводе «веяние новой жизни») оказалось очень удачным, отражающим внутренний посыл компании – меняться и менять жизнь вокруг себя. Так занятие книгами превратилось в дело всей жизни. На протяжении всех 30 лет Татьяна Ларина является соучредителем и коммерческим директором компании «Амиталь».

Один из секретов успеха «Амиталь» – в людях и в грамотном управлении. Здесь нет текучки персонала, сотрудники искренне любят книги, любят компанию и стараются привнести что-то интересное в свою работу, реализовать свои задумки и творческие порывы. Ну и, конечно, с такими руководителями, как Татьяна Петровна, любые задачи по плечу. Она обладает харизмой, умеет объединить вокруг себя, увлечь идеями, повести за собой. Ларина способна работать в условиях многозадачности, поскольку проблем наваливается очень много, и необходимо их перераспределить, делегировать полномочия, но при этом не потеряться самому и держать удар.

И сейчас, когда дело «встало на крыло», «ребенок» подрос, можно чуть больше времени посвятить себе и путешествиям, например, в такие экзотические страны, как Новая Гвинея и Новая Зеландия. Мир огромен, и соприкосновение с другими культурами расширяет горизонты, позволяет по-новому посмотреть на себя и на окружающих.

Как рождался будущий руководитель?

Татьяна Петровна, расскажите, пожалуйста, о себе, родителях. Что особенно повлияло на вас в детстве?

Я родилась в семье военного в части рядом со Львовом. И все ранние воспоминания связаны с практически безграничной свободой и с двуязычием. Мелодика украинского языка, украинской песни до сих пор ассоциируется у меня с детством. В семье все любили читать и, невзирая на присущий военным кочевой образ жизни, в доме была неплохая библиотека. И я живое подтверждение тезиса о том, что любовь к чтению формируется в семье, а если ваш ребенок не читает, то он просто очень мало видит вас с книгой в руках. Когда я перешла во второй класс, семья переехала в Воронеж, и с тех пор моя жизнь тесно связана с этим городом. Я была круглой отличницей, успевала заниматься в различных кружках, секциях, а лидерские качества, по словам родителей, проявились еще в детском саду.

Так вот где проявляют себя будущие успешные управленцы!

Мне не было и года, когда я пошла в детский сад. И принимая новых детей, я на правах старожила пыталась командовать новенькими бедолагами в своей группе. Потом все эти организаторские способности оттачивались в пионерской и комсомольской организациях. В советское время достаточно хорошо была построена система выявления таких вот активных людей. Если говорить о книгах, то из детства запомнились дилогия «Динка», трилогия «Васек Трубачев и его товарищи» Валентины Осеевой, затем были Стругацкие, Ефремов, зарубежные классики – Драйзер, Вудхаус.