Книжный магазин «Булочка с корицей»

— Что?! Не может быть.

Хейзел захихикала.

— Извини. Я тебе мешаю? — спросил он.

Хейзел повернулась на бок, чтобы посмотреть на него. На нем были только белая майка и боксеры, непослушные волосы топорщились с одной стороны. Татуировки Ноа двигались и танцевали на коже, когда он потянулся отложить книгу.

— Не мешаешь. Мне нравится.

Он улыбнулся, и внезапно в каюте стало светло.

— Мне тоже.

— Кажется, это мой любимый день.

Ноа тоже повернулся на бок и приблизился к ее лицу.

— Из всех приключений ВЕЛЕХЕНО это твое любимое? — спросил он с улыбкой. — То, во время которого мы чуть не погибли?

— Чуть не погибли? Ты сказал, что у тебя все под контролем!

Ноа рассмеялся:

— Да шучу! У меня абсолютно точно все было под контролем.

Хейзел нахмурилась, и он поцеловал ее в нос. В это мгновение она легко смогла это представить. Представить множество дней, похожих на этот. Ну, может, только без такого количества смертельно опасных моментов. Дней, когда они вместе отправляются в небольшое путешествие, а вечером читают в постели. И это было настолько прекрасно, что становилось больно.

— Нет, я имела в виду, что это мой любимый день из всех.

Она неотрывно смотрела Ноа в глаза и увидела, как его улыбка уступила место серьезности. Живот свело от страха гораздо сильнее, чем во время шторма.

Он смахнул прядь волос с ее лица:

— И мой.

Его голос прозвучал низко и хрипло, словно эти два слова значили намного больше, чем показалось на слух. Будто он мог иметь в виду: «И мой, ты тоже мой любимый человек. И мой, все любимые дни я тоже провел с тобой».

— И мой, — повторила она, на самом деле желая сказать: «Я тоже хочу продолжать быть с тобой. Хочу большего, чем беззаботное веселье. Я хочу всего, что возможно».

Ноа наклонился и поцеловал ее в губы.

И Хейзел надеялась, это значило, что он тоже хотел с ней всего.

— Я должен кое-что тебе сказать, — начал он, и от волнения сердце Хейзел забилось чаще. Вот оно. Тот самый момент.

— Хорошо, — выдохнула она.

Наконец-то они признаются во всем вслух. Она расскажет Ноа о своих истинных чувствах, а он ей о своих. Больше никаких догадок. Никаких сомнений. У них будет все по-настоящему. Легкое развлечение стало ее утомлять. Хейзел готова перейти к серьезному удовольствию.

— Я уеду на некоторое время.

— Уедешь?

Что? Нет, не может быть. Уедет? Ноа должен был сказать ей вовсе не это. Не может этого быть. Она все не так поняла.

— Домой. Чтобы… помочь.

— Ох.

Домой. Ноа уедет домой. Он уедет так же внезапно, как и приехал. Все надежды Хейзел на вечность унесло в море. Все слова, что она собиралась ему сказать, изменились сами собой, признания в любви быстро отступили в безопасные пределы ее сердца. Она явно все неправильно поняла.

— После твоего дня рождения, — Ноа говорил, не сводя с нее глаз, ожидая реакции.

Хейзел судорожно сглотнула. Она ни за что не станет выставлять себя дурой из-за случившегося. Их интрижка всегда была конечна. Она это знала.

— Это… э-э-э… хорошо, да?

Ноа нахмурился:

— Ну… наверное. Моей сестре нужна помощь, а рыболовные туры заканчиваются, и мне показалось, что самое время поехать.

— Точно. Конечно. Логично, — Хейзел пыталась улыбнуться, но лицо не слушалось. Для Ноа это к лучшему. Ему нужно домой. Он нужен своей семье. А их отношения были временными. Все это было совершенно логично, но боль от этого не становилась меньше.

— Послушай, Хейз, я…

— Я рада за тебя, Ноа. Тебе это пойдет на пользу. — Она отодвинулась, оказавшись вдруг не в силах выносить их близость. — Нам уже пора возвращаться, да? — спросила Хейзел нарочито громко, нарочито весело. Она не допустит, чтобы Ноа почувствовал себя виноватым. Он пытался скрыть, как сильно его ранят семейные проблемы, но Хейзел видела. Он скучал по семье, и, если наконец-то захотел вернуться домой, она не посмеет его останавливать. Удерживать его здесь.

Может, так все и должно было закончиться.

Ноа удивленно моргнул:

— Да, наверное, пора.

— Спасибо, что сделал этот день таким запоминающимся, — прошептала она.

— Рад стараться, — ответил он, но улыбка его была отнюдь не радостной.

Глава 25

— Давай еще раз обратимся к фактам, — сказала Энни, вытянув ноги на диване в кабинете Хейзел. На другом краю сидела Джинни с Каспером на коленях. Котик стал часто захаживать в книжный магазин, и Хейзел то и дело находила его притулившимся среди стопок книг.

— Это обязательно?

Хейзел сидела за столом со стаканом свежего кофе, любезно предоставленным Джинни, перед ней лежал недоеденный кекс Энни. Она сдалась и рассказала подругам обо всем произошедшем на лодке, и о нескольких неделях, что привели к моменту, который она вот уже два дня не могла выбросить из головы.

Шторм, секс, отъезд Ноа — все это превратилось в запутанную, тошнотворную смесь эмоций в груди Хейзел. Все было так чудесно, а потом стало… наоборот. Он не сказал, что уезжает навсегда, но не говорил и о том, что хочет продолжать их отношения.

Поэтому Хейзел снова оказалась в подвешенном состоянии.

И вынуждена была выслушивать теории Энни по этому поводу.

— Да.

Хейзел простонала.

— Довод первый. — Энни подняла палец. — Ноа сохнет по тебе уже как минимум год.

— Это не довод, а предположение, — проворчала Хейзел, но Энни показала ей язык и продолжила:

— За последний год он скупил больше книг, чем остальные горожане. Вот тебе и доказательство.

Джинни посмотрела на Хейзел с сочувствием. В таком состоянии Энни было не остановить.

— Довод второй. — Следующий палец взлетел в воздух. — Кто-то начал портить твои книги как раз в тот момент, когда Ноа заглянул сюда и предложил тебе помощь.

— Все было не совсем так.

Энни подалась вперед, выставляя очередной палец:

— Довод третий. Он спасает тебе жизнь, а потом переворачивает весь твой мир на лодке, о которой говорится в последней подсказке!

— Там говорилось не об этой конкретной лодке.

— Это точно он оставляет подсказки, и ты точно ему нравишься. Ясно же. Очевидно! Я еще несколько недель назад тебе об этом говорила. Иногда ты очень умная, а иногда такая…