Князь мертвецов
Шрифт:
Вторая улыбка была адресована выбравшейся из-за маменькиных юбок Ниночке. Та вспыхнула смущенно. Позади можно было рассмотреть азартную физиономию Леськи, пытающуюся и барыню не толкнуть, и на красавчика-альва хоть еще одним глазком... в открывшемся проеме нарисовалась не только изнывающая от восторга перед гостем Леська, но и вечно напуганная Маняша.
И эта туда же! Альва им подавай! Митя, всегда считавший, что сдал бы тетушку с кузиной в Полые Холмы при первой же оказии (говорят, оттуда не возвращаются!), вдруг почувствовал странное, собственническое раздражение. И что они все в нем
Тетушка тем временем беспардонно уселась в единственное кресло и выдохнула:
– Я бы тоже хотела заказать! Брат велел... То есть, мне нужно полностью обновить гардероб, а в Москве я не успела, мы там были проездом, и тут тоже все никак, эти постоянные ужасы.
– Совершенно согласен, сударыня! Набеги — это так утомительно, и отвлекает от по-настоящему важных вещей, - покивал Йоэль.
– Так возьметесь? Мне и Ниночке!
– тетушка нежно улыбнулась альву и получила в ответ такую же сияющую улыбку:
– Конечно!
– Йоэль вытащил из саквояжа потрепанную тетрадь и принялся неторопливо листать страницы, - нынче у меня два туалета для ее превосходительства, после платье для прогулок и амазонка барышни Струковой, потом платье супруги полицмейстера, потом городничего, председателя земского собрания, директора Дворянского банка, госпожа почтмейстерша, три помещицы - им побыстрее надо, они только на зимний сезон в городе - потом еще супруга управляющего заводами Шодуар, а вот после них могу взять и вас! – радостно провозгласил альв и нацелился карандашом на страницу.
Митя увидел, как улыбка медленно увядает на губах тетушки:
– Когда ж это будет?
– Ну так... месяцев через пять.
Митя содрогнулся. Он, конечно, знал, что Лорды и Леди Полых Холмов бессердечны также, как и прекрасны, но здешний их потомок превзошел всех! Если не в красоте, то в жестокости. Ладно жертвы на алтарях резать, в Холмы уводить… не с его наследием за такое судить и попрекать. Но то, что творил Йоэль! У Мити даже что-то вроде сочувствия к тетушке в душе пробудилось от такого чудовищного издевательства.
– Но ... а как же ...
– тетушка слабым взмахом руки указала на Митю.
– Да говорят, вы вообще на господ не шьете, только на дам!
– она все еще на что-то надеялась - возможно, на вселенскую справедливость?
– Господин Меркулов-младший был весьма убедителен. Но если он согласится уступить мое время вам ...
– тоном истинного искусителя протянул альв.
Тетушка обернулась к Мите и воззрилась на него с отчаянной, безмолвной надеждой.
«А ведь если я уступлю, наша домашняя война, пожалуй, прекратится» - подумал Митя, глядя в ее молящие глаза. Пара слов, и он станет для тетушки и Ниночки настоящим героем.
Вот уж кем Митя никогда не хотел быть!
– Простите, дорогая тетушка, что касаюсь деликатной темы, но вам с Ниночкой хоть есть что одеть, мне же скоро и вовсе дерюгой прикрываться придется, - улыбнулся Митя с интересом наблюдая, как надежда в двух парах глаз сменяется иссушающей ненавистью.
– И сколько же это все будет моему племяннику стоить?
– выпрямляясь, будто кол проглотила, процедила тетушка.
И прежде, чем Митя
сообразил, как намекнуть ей на неуместность вопроса, не слишком позорясь перед альвом, тот равнодушно ответил:– Сюртуки около ста рублев встанут. Каждый. От материала и приклада зависит. Жилет до сорока обойдется, - он бросил тетрадь с расчетами и мерную ленту в саквояж. Замочек щелкнул с неумолимостью палаческого топора.
– Сколько?
– в священном ужасе выдохнула тетушка.
Тоже самое хотел прокричать Митя - но он светский человек, и кричал мысленно.
– И где ты собираешься взять такие деньги?
– вовсе позабыв приличия, едко поинтересовалась тетушка, и Митя опомнился.
– Думаю, источник наших семейных финансов маэстро Йоэлю не интересен. С вашего разрешения, мы с господином Альшвангом вынуждены вас покинуть. Торопимся, знаете ли, подобрать должный приклад для сюртуков, подкладку, пуговицы ...
«... но сперва добыть на них деньги!» - мысленно закончил он.
Глава 16. Ворованный мертвец
– Обидели бедную тетушку, лишили надежды...
Они шли по улице - Митя впереди, Йоэль на полшага позади. И почтительный наклон головы - вдруг молодой барин чего сказать пожелает - был правильный, и типичная мелкая приказчицкая побежка, но почему-то в исполнении альва все это гляделось... неправильным. Словно затаённое издевательство. Митя подозревал, что не только гляделось.
– Я? Та ни Боже мой, шо вы такое говорите!
– с внезапно прорезавшемся местечковым акцентом протянул Йоэль.
– Я всего лишь обрисовал положение вещей, а уж вы сами ее и лишили, и обидели...
– Безусловно, я, - согласился Митя. Он всегда честно признавал всех им обиженных, а теперь даже и убитых. А чего стыдиться, если они сами виноваты? Напрашивались же: не убить, так обидеть. Тетушка - больше всех.
Они еще раз повернули, в который раз оказавшись на задах модного дома Альшвангов.
– Какие хоть мерки у этого вашего посредника?
– раздраженно спросил Йоэль.
– Выберите что есть поприличнее, а посредника я под мерки подберу, - рассеяно ответил Митя, озираясь по сторонам. Этот проулок ему не нравился, да и немудрено - вечно тут какие-то неприятности!
– Что-то не так? – поинтересовался Митя.
– Да как вам сказать...
– протянул альв, круто повернулся на каблуках и зашагал прочь.
«Странные они все же, альвы, а которые еще и евреи, те вдвое.» - Митя дернул плечом. Потом дернул еще раз, пытаясь стряхнуть коснувшееся его что-то невесомое, почти неощутимое и задрал голову.
Мертвая Фира Фарбер больше не сидела на крыше дворового туалета. Она перепорхнула на ограду и с нее дотянулась кружевным зонтиком до Митиного плеча. И теперь вопросительно и требовательно смотрела ему в глаза.
– Устала ждать?
– тихо выдохнул в ответ он.
Мертвая девушка кивнула.
– Потерпи. Я ...
– хотел сказать «скоро», но вовремя остановился. С мертвыми надо быть очень аккуратным в словах, они склонны понимать, как им самим хочется, а потом требовать от живых невозможного и немыслимого. Для живых.
– Я ... стараюсь.