Князь Стародубский
Шрифт:
Потом долго бродил по замку. Хотя не так, скорее крепости. Все же молодцы зодчие. Замок уже сейчас можно использовать для обороны. Правда пока только от шайки разбойников. В усадьбе мне передали бересту, оставленную Аргосцем. Иоанн отчитывался о сделанном и сообщил, что летом был по строительной надобности во Владимире и встретил там одного немца, искусного в укладке булыжной мостовой, как, впрочем, и во многих других вещах, среди которых — рытье глубоких колодцев. Грек своей волей того немца снабдил гривнами, чтобы он не уехал, или не нанялся на сторону и просил меня сообщить, при первой возможности, нужен ли мне этот специалист. Нужен. Сообщу. Пожалуй, оставлю зодчего при себе, мне еще много чего предстоит строить.
Слобода, в районе причалов,
Во-вторых, лагерь потреблял столько ресурсов, что стал напоминать прожорливое чудовище. Однако серебра в нем было так много, что тут же нашлось огромное количество желающих этому чудовищу угодить. В самом лагере им делать было нечего, вот и поселилась вся эта толпа здесь.
В-третьих, у тех, кто удовлетворял потребности лагеря были и свои. Самым шустрым оказался сын Хрольфа, открывший второй трактир, «Рыжий швед», для слобожан. Традиция, делать вывески и давать названия заведениям, прижилась. Трактир был в два этажа, на втором располагались комнаты для приезжих. В общем в слободе насчитывалось уже дворов 30, а это не мало.
6 декабря отправились огромной толпой в Стародуб, куда благополучно и прибыли 7 декабря. Великий князь повелел стучать в вечевое било, а когда встревоженные горожане собрались на площади перед княжеским теремом, объявил им свою волю. Немедленно отслужили молебен в том же соборе, где отпевали отца. За это время слуги протопили терем и приготовили ужин. Попировали еще один вечер, теперь вместе с городской верхушкой. На другой день Юрий Всеволодович отбыл во Владимир, а я стал держать совет со своими людьми и новыми подданными. Сразу им объявил свое видение будущего устройства княжества. Все земли южнее Клязьмы, включая сам город, остаются в моем личном пользовании, а потом и в моем роду. С Ингварем я уже договорился, и он получит, вместо старых, более обширные владения на левом берегу, включая погост Всегодичи. Так как его владения рядом с городом, то он и будет моим наместником тут, разделяя тяготы управления с тиуном Григорием. Сам же я собирался жить на Белой горе. Знатные горожане приуныли, видимо рассчитывали, что я поселюсь в Стародубе и помогу набить их калиту серебром. Слухи о моем богатстве ходили самые невероятные.
Потом приступил к самому важному. Илья расстелил на столе большую карту княжества, над которой я трудился неделю, а потом распечатал в знакомой московской типографии. Все земли на левом берегу были разбиты на участки. По моим расчётам каждый такой участок мог прокормить и обеспечить одного всадника и двух вооруженных, конных слуг. Пока таких участков было 93. Оставалось много пустых мест, где не было пока деревень.
— Итак! — Возвестил я. — Любой желающий, способный сражаться конно, может прийти ко мне и попросить землю. За это он будет служить мне в войске столько, сколько потребуется. Не месяц или два, а пока я его не отпущу. За службу он будет получать по три вот таких монеты, — выложил серебряник на стол, — в месяц. Но кони, питание, свое и слуг, вооружение и доспех — за его счет. Обязан же он будет иметь следующее.
Я пустил вдоль стола листки со списком моих требований.
— Если всего этого не будет, или не явится по моему зову, то земля изымается, а он может идти куда пожелает. В мирное время, когда услуги такого помещика мне не потребуются, он может заниматься чем хочет. Но обязан раз в полгода является на погост своего округа и предъявлять коней, слуг и вооружение, для оценки соответствия с этим списком, моим наместникам. — Я постучал по бумажкам, вернувшимся ко мне. — Ах, да! Чуть не забыл. За трусость в бою
или не подчинение приказам — буду вешать.У слушателей, за исключением моих ближников, отпали челюсти. Не принято тут, такое, хотя и случалось.
— Но и наградами не обойду, за верную службу. — Подсластил я горькую пилюлю. — У вас, господа горожане, есть редкая возможность, первыми выбрать участки, если вы сами, или ваши родичи захотят стать помещиками. Но в первую очередь помните, что нужно хорошо владеть оружием и иметь желание рисковать своей жизнью. Иным способом земель в моем княжестве никто не получит. Ни за серебро, ни за красивые глаза.
Обвел взглядом собравшихся. Мои бояре и витязи смотрели спокойно и заинтересованно, на лицах же горожан были разные эмоции, от разочарования до радостного предвкушения. Все же земля, в это время, главная ценность и заполучить ее — мечта многих.
— Теперь давайте обсудим другие вопросы. — Предложил я и сел на лавку.
А вопросов накопилось много. Сидели до вечера. Поужинали тут же, не отвлекаясь, и продолжили. Разошлись за полночь, чтобы снова собраться утром. И так два дня. Наконец обсудили самые насущные проблемы, наметили цели и планы, договорились что, как и где будет делать каждый из присутствующих. Не скажу, что все остались довольны, но и полного разочарования ни в ком не заметил. Вот и хорошо!
Предложил, кстати, горожанам построить каменные стены, пообещал прислать хорошую и опытную артель. Посмотрели на меня, как на слабоумного и отказались. Ну-ну, монголы избавят меня от излишков самоуверенных дураков.
В обратную дорогу отправились 21 декабря. Хотелось встретить Рождество в кругу семьи. Пока был в городе, успел передать 29 поместий. Желающих было намного больше, но мои бояре проверяли их очень тщательно и отсеивали безжалостно. Как ни странно, это только подогревало ажиотаж. Видимо то, что легко дается, не столь сладко и желанно. Несколько новых помещиков было даже из других княжеств. Все, получившие поместья, присягали мне лично в соборе и целовали на том крест. Кстати, весной, когда число испомещеных достигло уже 58, провели первую проверку. Новенькие были, в основном, из числа опытных кметей. По ее результатам не явились в пункт сбора двое, за что сразу же были лишены земель. Еще один не смог предъявиться, согласно списка. Его расспросили. Ссылался на нерадивость смердов. Над дурачком посмеялись и отправили прочь, уже без поместья. После этого таких случаев больше не было.
Рождество встретили тихо. Зато Новый год прошел весело, как и прежде. Правда уже без Ингваря и его витязей, они перебрались в свои новые земли. Старую усадьбу, но без земель, подарил Илье и Верее, как новогодний подарок. Чему обрадовались и молодые, и Дружина с женой. Наверное, у них семейные разборки зашли слишком далеко. Верея, кстати, весной должна родить.
В начале февраля провел очередные учения со своим войском. Сначала три недели шарахались по полями лесам, потом неделю учились штурмовать и защищать замок. В этот раз потеряли пятерых и опять по случайным стечениям обстоятельств. До весны войско почти не увеличивалось. Всего к апрелю оно насчитывало 1073 человека. А уже 1230-й год! Времени почти не осталось.
Артель вернулась в обычное время. Пообщался с зодчими, кое что пересмотрели в планируемых постройках, строители придумали как улучшить или сделать прочнее проблемные места. Немец, тезка грека, предъявил свои бумаги, рекомендации с прошлых мест работы. Ни черта не понятно, то ли на старофранцузском, то ли на какой-то дикой латыни. Но нанял его и велел копать колодец в замке. Посмотрю, что наваяет.
Родила мальчика Верея, по святцам нарекли Никитой. Я был крестным, вместе с Федором. Сразу же, через три дня, после крестин, помер отец Лаврентий. Детей у него не было и из Стародуба прислали нового попа. Копия Ильи, морда хитрая, кулак, как помойное ведро. Из церкви я его забрал и написал, чтобы слали нового. А отца Аристарха перевел в войско и велел поставить в лагере церковь. Возьму с собой в Булгарию, посмотрю, что за человек.