Князь Стародубский
Шрифт:
Съездил в Стародуб с Федором и Ильей. Принял крестное целование от новых помещиков и отпустил их принимать владения, велев явиться 31 января к моему замку. Со слугами и припасами, которых приказал заготовить на месяц учений, переход до Москвы и на весеннюю, военную компанию. Выходило много и думаю у них они закончатся раньше, чем поход. Что ж, буду кормить за свой счет, не разорюсь. Все же мне очень нужна кавалерия. С таким же повелением отправил городских гонцов к помещикам, принятым ранее.
Порешали вопросы с Ингварем, тиуном и городской верхушкой, накопившиеся за мое отсутствие. В том числе и с деревенькой рыбаков. Провел пять судилищ, входивших исключительно в компетенцию князя. Пригласил
Новый год справляли по уже сложившейся традиции. Илья приехал с супругой и сыном. Тот уже мог стоять, уцепившись за палец матери. Щенок все время был рядом и рычал на всех, подходящих к ребенку, кроме родителей. Меня уже забыл и за своего не принимал. Раздал подарки и опять оставшись ни с чем (вот же сволочи!), предложил гостям предаться пьянству и чревоугодию, а следом всяким забавам в разукрашенном тереме и на улице. Разъехались только 2 января.
С 30 января стали собираться помещики. Размещал их в лагере, в усадьбе места не было. Пусть обнюхаются с моей пехотой, воевать им вместе. 31 января провел смотр приехавшим, проверил их слуг, лошадей припасы. Все на уровне этого времени, есть куда расти. Моя пехота была построена без доспехов и оружия. Глядя на этот пестрый цыганский табор помещики недоумевали и тихо завидовали. Потом, во время учений, увидев сверкающую стену из металла, вооруженную так, что им и не снилось, двигающуюся синхронно, моментально перестраивающуюся, не превращаясь в беспорядочную толпу, они быстро потеряли высокомерие и спесь, характерную для кавалериста в отношении пехоты. Видимо представили себе, как врезаются в этот монолит, да еще под постоянным обстрелом арбалетчиков.
Учения проходили трудно. Много новичков, суровая погода, короткие дни, постоянные изменения вводных, это держало народ в напряжении. Вымотались за две недели все.
В середине февраля вернулись и стали сразу же готовиться к походу. Готовили обоз, поставив возы на полозья. Но колеса тоже брали с собой, кто знает, как оно обернется. Придется идти пешком, тысячу человек на сани не посадишь. И так обоз огромный получался. С учётом помещичьих возков, растянется на 2 версты. По дороге отработаем боевое охранение и разведку с помощью моих новых кавалеристов.
Перед выходом собрал помещиков и подарил особо отличившимся на учениях латные кольчуги, изготовленные в моем времени. Их новые владельцы (а всего я наградил 10 человек) чуть не задохнулись от счастья под завистливые взгляды коллег. Еще бы! Качество металла и плетения сразу резко повышало их шансы на выживание в бою. А стоимость приближалась к стоимости хорошей деревни. Пусть видят, князь щедр, служите усердно и награда не заставит себя долго ждать. Велел огнищанину пополнить нескольким товарищам запасы продуктов, а то не дотянут до конца компании. Голодные воины мне в войске не нужны. Но строго предупредил, что это в первый и в последний раз, если опять оплошают — расстанемся.
Так же раздал всем причитающееся серебро, чтобы меньше с собой таскать. Все же я взял в поход сумму из расчета выплаты до июля, вдруг выйдет задержка. А это почти 500 кг.
22 февраля выступили к Москве. После учений дал всем отдохнуть, так что двигались бодро. Во главе я с приближенными верхом, потом колонна пехоты, в конце обоз. Впереди и по бокам боевое охранение из помещичьей конницы. Арьергард из них же. Постоянно рассылал группы разведчиков в разные стороны. Поначалу не понимали, зачем? Неизменно получая в ответ: «За надом!» и
злой взгляд, спрашивать перестали и бросались исполнять. Я не ленился и проверял, чтобы не халтурили. Предупредил сразу, что вздумают врать — отберу поместье.4 февраля подошли к Москве и разбили лагерь метрах в 500-х от стен. Горожане при нашем приближении захлопнули ворота и испуганно смотрели со стен.
— Кто вы такие?! — Крикнул кто-то, когда я подъехал полюбоваться на то, что будет, в будущем, столицей.
— Мы замкадыши. Пришли приобщится к благам цивилизации, пожрать колбасы и пополнить собой ряды лимиты. — Прикололся в ответ.
— Чего?! — Недоумевали на стене. — Ты по-русски говоришь?
— Говорю я князь Стародубский. Явился по зову Великого князя Владимирского на место сбора.
Горожане подумали, пошептались и заявили:
— А еще никого нет!
Ясен пень, а то я не вижу. Пунктуальность — не вежливость русских князей. Дай Бог к 10-му числу съедутся.
— Ну тогда мы подождем. Если есть желание подзаработать, милости прошу в наш лагерь. Интересуют продукты, сено, овес и услуги, как то: колка дров, поднос воды, стирка и штопка одежды, помощь в уходе за лошадьми. Девки не нужны, свои есть. Платить много не обещаю, но сразу и серебром. Кто будет вести себя нагло — получит по роже и будет потом выпорот.
— Почему это мы будем себя нагло вести? — Удивились слушатели.
— Ну вы же москвичи.
Развернулся и уехал.
Лагерь велел разбить как на вражеской территории, как делали, впрочем, на каждой остановке по дороге сюда. Возы поставили кругом, в два ряда и соединили между собой железными цепями. Внутри первого, небольшого, расположился я, витязи, поп и лекари. Остальные в большом круге. Спали в возах, в спальниках. Помещики — как придется, в меру своего опыта и возможностей. Но тоже не мерзли. Погода установилась приятная, чувствовалось приближение весны.
Коней на ночь заводили в лагерь, днём отправляли за возы, под присмотром охраны. Лошади сейчас огромная ценность, могут найтись желающие с нами поделиться.
Через два дня стали подтягиваться остальные князья. Располагался каждый где вздумается, так что казалось город осаждают несколько армий, независимых друг от друга. 7 марта прибыл Ярослав Всеволодович, брат Великого князя.
Я как раз сидел и завтракал ржаной, зеленой кашей со свининой, когда его дружина выехала из соснового бора и направилась к городу. Так себе дружина, скажу я вам, но больше чем у приехавших ранее. Кроме меня. Человек 300 верховых, хорошо одетых и вооруженных. Через минут пять следом показалось показался обоз из 50 саней, за ним ополчение, приведенное князем, где-то 500 душ. Была вероятность штурма стен, вот их и притащили. Засыпать рвы да развлекать осажденных попытками взобраться наверх по лестницам. Неуклюжая толпа смердов, вооруженных копьями и с дощатыми, неокрашенными щитами, понуро брела за санями. Убогие шлемы на головах у единиц, кольчуг нет совсем. Хотя может и есть, под тулупами не видно. Но сомневаюсь. Что-то не бодрые они какие-то, а ведь еще утро, не должны устать. Или спали плохо, на лапнике у костров. То еще удовольствие.
Мы стояли в стороне от основной массы войска, князь Ярослав остановился между нами и остальными. Всадники спешились, подтянулся обоз и смерды, все засуетилась, разбивая стоянку. Я сидел и пил горячий малиновый взвар из стеклянной кружки, когда ко мне подъехал сам князь в компании мальца лет 10. Узнал его сразу, хотя видел, глазами Ростислава, всего один раз в жизни. Просто и он, и я были обликом похожи на кочевников. В отличии от всей остальной родни.
— Здравствуй, Ярослав Всеволодович, — поздоровался, вставая с походного стула, — рад видеть тебя. А это, полагаю Александр? Или Федор?