Княжна Разумовская. Спасти Императора

Князь раздраженно повел плечами, и это показалось мне странным.

— Их поимка волнует меня меньше, чем ваша безопасность, — прохладным голосом отрезал он.

— А как считает граф Меренберг?

Георгий усмехнулся.

— Конечно, все были несказанно счастливы, когда вы вчера согласились. Вашими руками хотят отвести от себя гнев Императора.

— А вы? — тихо спросила я.

— Что я?

— Вы не хотите отвести от себя гнев Императора?

Князь посмотрел на меня странным, задумчивым взглядом и скривил губы. И ответ его оказался совершенно непонятным.

— А мне уже поздно, — сухо бросил он и, кажется, тотчас пожалел о том, что сказал, потому что досадливо цокнул языком и отвернулся от меня.

Я не стала больше ничего спрашивать. Давить на него было совершенно бесполезно. Если не захотел ничего пояснить сейчас — то тем более не захочет после моих расспросов. Но эта нечаянно брошенная, загадочная реплика очень сильно меня зацепила, и мысленно я сделала засечку выяснить, что он имел в виду.

— Не возражаете, если после завтрака мы прокатимся? Хочу показать вам место, которое предложили для встречи.

Я подумала о том, что обещала заехать к тетушку сегодня, а еще — к модистке. Это можно и отложить.

— Конечно, не возражаю. А куда мы поедем?

— В Александровские сады*, — отозвалась князь без улыбки.

Кажется, мой энтузиазм ему претил.

Александровские сады оказались тем самым Александровским садом рядом с Красной площадью. Конечно, в это время все выглядело совсем по-другому. Иначе и непривычно. Но вот черные кованные ворота с позолоченными вензелями, казались, были такими же. Под невысокими каблучками ботинок привычно цокала неудобная, скользкая брусчатка. Кроны деревьев облетевшей листвой шуршали на слабом ветру черными ветками. Но даже несмотря на непогоду и серую хмарь на небе, вокруг прогуливалось множество людей. Пожилые джентльмены, постукивающие по дорожкам тростями, вели под руку своих принарядившихся спутниц. Молоденькие девушки, сбившись в стайки, о чем-то возбужденно переговаривались, а позади них шествовали матери, тетки или гувернантки. Мужчины и женщины на романтических свиданиях украдкой прикасались к друг другу руками, закованными в перчатки.

Порой я ловила на себе заинтересованные, любопытные взгляды. Иногда они казались презрительными и даже надменными. Наверное, немало из людей, что прогуливались в садах, знали меня. Еще больше — Георгия. Но к нам никто не подходил и не заговаривал. Лишь смотрела издалека.

Князь увел меня на самую дальнюю дорожку и привычным жестом протянул согнутый локоть, под который я просунула ладонь, и он положил поверх нее вторую руку.

Сзади нас на некотором расстоянии следовали двое мужчин в темно-синих мундирах. Личная охрана.

— ... похитители не дураки и поэтому предложили встречу в людном месте. Завтра воскресенье, многие придут сюда после церковной службы.

— Мы пойдем в церковь?

— Конечно, завтра же воскресенье, — князь покосился на меня с некоторым недоумением, и я с трудом сдержала досадливое цоканье.

Странно, но за все время, что я прожила в отцовском особняке, семья церковь ни разу не посещала.

— Вы должны будете сесть на лавку на соседней алее. Третью с конца. В письме сказано, что их человек подсядет к вам и передаст требования.

— И все? — я повернулась и посмотрела на его напряженный, строгий профиль.

— И все, — сказал он с нажимом и чуть сильнее обхватил мою ладонь у себя на предплечье. — Клянусь Богом, Варвара, если вы вздумаете своевольничать, если попытаетесь действовать по-своему, я увезу вас в Архангельское и запру в самой дальней комнате на три замка.

В его взгляде вспыхнули яростные искры, пока он говорил. Кажется, князь не шутил.

— Довольно той безумной слежки, которую вы уже устраивали за своим братом.

— И вправду, Георгий Александрович, довольно! — я разозлилась и сама не заметила, как впервые назвала его просто по имени и отчеству. — Я уже сама давно поняла, что поступала тогда... опрометчиво. Мелочно с вашей стороны припоминать.

Крылья его носа гневно затрепетали, и я уверена, что сотня резких реплик крутилась у него на языке, но князь себя все же сдержал. И правильно, я ведь тоже могла начать припоминать его поступки. Мгновение, и он ослабил хватку на моей ладони.

— Я буду на лавке одна?

— Да, — он скривился, — но я буду рядом. Многие будут рядом. Офицеры в штатском будут прогуливаться по аллеям. Некоторых мы переоденем дворниками и извозчиками. Повсюду будут наши люди. Граф Меренберг хочет проследить за тем, кто придет с вами на встречу. Чтобы вычислить их логово.

Я замолчала, покусывая губу. Перспектива встретиться один на один с кем-то из террористов мне очень сильно не нравилась.

— Вы всегда можете отказаться, — Георгий словно почувствовал мое колебание. — И никто не посмеет вас за это осудить. А даже если и осудят... Мы уедем заграницу. Поживем какое-то время там.

— А как же ваша служба? — я улыбнулась, но князь на мою улыбку не ответил.

Вновь скривил губы, прямо как за завтраком, и небрежно пожал плечами.

— Вам не нужно беспокоиться о моей службе, Варвара.

— Вы мой муж, Георгий Александрович, — я почти ему подмигнула, и теперь на его губах все же промелькнула слабая улыбка.

— Вы согласились на свадьбу, чтобы я мог вас защищать, но вчера сразу же ринулись в бой, — князь с сомнением покачал головой. — Передо мой стоит непростая задача.

— Князь, неужто вам нужна женщина, с которой все будет просто? — я засмеялась и только потом поняла, что флиртовала с ним.

Это осознание остудило меня словно ушат ледяной воды. Я чуть тряхнула головой и почувствовала на щеках предательский румянец, и поспешно повернула голову в сторону, притворившись, что загляделась на деревья

— Очевидно, что не нужна, — до меня донесся очень тихий голос Георгия.

Когда я повернулась к нему, он смотрел прямо перед собой. И лишь на скулах проступили натянутые жилы.

Беседа как-то оборвалась и потухла, и нас накрыло неуютное, напряженное молчание. Так бывает, когда слишком много невысказанных слов повисают между двумя людьми. И тогда даже сам воздух начинает казаться наэлектризованным. Тяжелым и удушающим.

Я себе ругала за неуместное лукавство и улыбки. Беседовать с князем, пусть даже и о планах террористов, мне понравилось. Прежде особо не получалось с ним именно поговорить, да еще и наедине. Всегда нас кто-то прерывал, или разговор был пронизан очередным нарывом, и скатывался в ссору или обмен неприятными колкостями.