Код бикини. Часть 2
Шрифт:
– А як же ж, херр Загребский, - загоготал в ответ лохматый.
– Мы тут все как один - сплошная немчура. Давай, подымайсь на этаж, не томи. Опосля трех королей душа горит.
– Не смущайтесь, - подмигнул Загребский Миле.
– Это общежитие для переселенцев. Сейчас я вас устрою в лучшем виде.
Алик и Мила миновали стеклянный портал и оказались в длинной кишке коридора. Загребский щелкнул замком одной из дверей и пропустил Милу вперед.
– Алик сейчас вернется, - заверил он ее.
– Только раз-
грузиться поможет.
Задыхаясь,
– Пауль, - надменно представился он, не делая попыт-ки помочь.
– Давай заноси.
Алик с облегчением опустил тяжелый ящик в прихожей.
– Тарань сразу в зал, студент, - распорядился Павлик-Пауль, и Алик покорно внес пиво в неприбранную комнату.
За столиком, покрытым газетой с сухими рыбьими скелетами, отекший толстяк разминал в пальцах сигарету.
– Ну, как там, в России? Небось все так же пьют без просыху?
– высокомерно спросил он, щурясь от табачного дыма.
– Бывает, - дипломатично ответил Алик.
– Но больше работают. А вы чем занимаетесь?
– Мы-то? Мы, ясен перец, на социале, - расплылся в улыбке толстяк.
– Нам государство поддержку оказывает. Помогает адаптироваться на чужбине.
– Дает возможность изучить язык вероятного против-ника, - глумливо добавил Пауль.
– А вы разве не немцы?
– В какой-то степени мы, конечно, немцы. В паспорте
же чего попало не напишут, - он подмигнул толстяку и хрипло захохотал.
– Немцы, не немцы - какая разница?
– нахмурился толстяк.
– Нас это государство фашистских рабочих и кре-стьян по-любому должно по гроб жизни обеспечивать. Зря, что ли, наши отцы и деды освобождали Европу от корич-невой чумы? Напрасно на полях сражений кровь проли-вали?
– Харош философствовать, - махнул рукой Пауль.
– Да-вайте к столу, завтракать пора.
Он опорожнил пепельницу на газетный лист, скатал бумажный шар и выбросил его в форточку. Толстяк постелил новую газету. Загребский с треском скрутил крышечку с "Горбачева". Пауль сноровисто откупорил пивные бутылки. Движения всех троих отличались чистотой и слаженностью.
– С приездом!
– провозгласил Загребский, протягивая Алику стакан.
– Добро пожаловать на гостеприимную немецкую землю!
– А как же наши планы, - растерянно оглянулся Алик.
– Да и Миле ничего не сказали...
– Ну ты даешь, студент, - неодобрительно покачал головой Пауль.
– Не успел приехать, а уже косяк упорол. Тебе коллеги уважение оказывают, а ты физиономию воротишь. Не убегут твои планы. И бабетта твоя никуда не денется. Пусть отдохнет с дороги.
Алик покорно принял в себя полстакана водки.
– А закусить что-нибудь найдется?
– выдохнул он.
– Что ж вы по дороге ничего не прихватили, - укориз-ненно заметил толстяк.
– На-ка, пивком полирни.
Пауль вытянул из-за занавески связку мелкой
сушеной рыбы.– Вот лучшая закусь, - он оторвал несколько рыбешек и бросил на газету.
– Натуральный российский продукт. Местные фрицы такого в жисть не произведут. Только в русском магазине и купишь.
Алик осторожно разломил иссохшее, покрытое соляны-ми кристаллами рыбье тельце. Веером разлетелась сизая чешуя.
– Погоди, коллега, еще успеешь брюхо набить, - тол-стяк налил еще по полстакана.
– Между первой и второй промежуток небольшой.
Новообращенный "коллега" механически вылил в рот водку и глотнул из протянутой Паулем пивной бутылки.
– Три короля любят троицу!
– провозгласил толстяк и одним движением, не потеряв ни капли, виртуозно опорожнил бутылку в стоящие плотной шеренгой стаканы.
– Вы же это вчера отмечали...
– язык едва повиновался Алику.
– А мы сами - чем не короли?
– захохотал Пауль.
– Щас вторую одолеем - вообще императорами станем...
Алик очнулся еще затемно. Не найдя выключателя, он
дрожащей рукой чиркнул зажигалкой и принялся подби-рать с пола одежду. В голове кто-то мерно бил кувалдой по чугунному рельсу.
– Погоди!
– услышал он уже на пороге.
В дверном проеме показался Загребский с растре-панными волосами и всклокоченной бородой. В залитой предутренним сумраком прихожей его сходство с Карлом Марксом было пугающим. Прыгая на затоптанном полу, он пытался продеть в штанину толстенькую ногу. Алик закрыл глаза, не в силах вынести резонанса ударов в голове и прыжков Загребского.
– Ну их на хрен, пьянчуг этих, в самом деле, - Загреб-ский наконец перестал прыгать и застегнул штаны.
– Надо выходить из этого клинча. Попраздновали трех королей и хватит. Давай в бане оттянемся. Шлаки выведем. У тебя деньги еще остались?
Алик нащупал в кармане кредитку.
– Сначала я должен увидеть Милу, - сказал он, с тру-дом разлепляя губы.
На двери Милы белел приколотый кнопкой листок.
"Свинья!
– прочел Алик.
– Дождись меня, не смей никуда уходить".
– Ерунда!
– энергично воскликнул Загребский, комкая бумажку.
– Мы сейчас убьем сразу двух зайцев. Рядом с баней живет Фрида - одна из Гретиных танцорок. Мы и здоровье поправим, и дело сделаем. Возьмем, так сказать, первое интервью.
Алик угрюмо кивнул.
В бане им снова овладело дежавю. Раздевалка со мно-жеством шкафчиков и резиновыми ковриками на полу в целом напоминала отечественную. Но отличие имелось и здесь: повсюду было чисто и ни один замочек не был сломан.
Алик облачился в зеленый халат с прорезями вместо рукавов и толкнул дверь. Сходство с родиной мгновенно закончилось. Обшитый светлым деревом коридор выводил в обширный холл с выгнутой гигантской подковой барной стойкой, обставленной высокими грибами-табуретами. Дальше шла череда парных. На каждой двери была обозначена температура и влажность воздуха.