Код бикини. Часть 2

Женщина-гид была одета в красный брючный костюм

с золотой отделкой. "Словно из китайского флага скроено..." - подумал Алик.

– Это Дагмар, - громко прошептал Загребский.
– Дума-ете, она в тон стенам платье напялила? Ни фига подобного. Это она маскирует свою ностальгию по Советскому Союзу.

– Что же она тогда здесь делает? Ехала бы в Россию.

– Ты не понимаешь, - засопел Загребский.
– Это обыч-ная среди наших русаков позиция - ругать Германию и превозносить Россию. Даже если они приехали из Ташкента или Караганды. При этом в Русланд никто не возвраща-ется...

– Тише вы, - прошипела Мила.

Ведущая покосилась на Загребского и повысила голос:

– Историки утверждают, что именно после открытия казино, Баден-Баден стали называть летней столицей Европы. Здесь играют в европейскую и американскую ру-летку, в блек-джек и покер. Это казино посещали классики русской литературы: Лев Толстой, Федор Достоевский, Николай Гоголь, Иван Тургенев...

Алик и Загребский отошли в глубину зала.

– А ты не боишься, что она тебя узнает?

Загребский покачал головой.

– Она единственная, кто поддержал меня в трудную минуту.

– В какую минуту?

– После Гретиной посадки эти забывшие плетку танцо-

рки настолько обнаглели, что решили линчевать меня за пропажу каких-то своих линялых пуантов. Собрались оголтелой стаей и учинили мне форменный перекрестный допрос. Потом слово взяла Дагмар и устроила мне что-то вроде комсомольской проработки. Я, как положено, стоял, опустив голову, кивал, и в итоге она оттаяла. Когда имеешь дело с коммунистами и женщинами, главное - признать ошибки, покаяться и пообещать исправиться. А этим занудам-буржуям надо непременно вернуть убытки, даже если презренный металл давно потрачен на дружеское общение с коллегами. Многие из девчонок оказались как раз такими занудами. Успели за свою недолгую жизнь при капитализме надышаться миазмами общества потребле- ния...

– И все из-за пуантов?

– Пуанты - это я образно. Там еще рояль был концерт-ный, реквизит кой-какой, канделябры всякие...

Экскурсия закончилась. Загребский энергично проби-лся сквозь толпу туристов и тут же вернулся, ведя под руку гида.

– Знакомься, Даги, это Алик и Мила - журналисты из Москвы.

– Дагмар Ивановна, - экскурсовод протянула узкую ла-донь.
– Вы из какого издания, товарищи?

– "Комсомольская правда", - поспешно ответил Алик.

– Что ж, после геополитической катастрофы ваша га-зета сохранила хоть какое-то подобие принципиальности, - благосклонно кивнула Дагмар.

– Какой катастрофы?
– пробормотал Алик.

– Разве вы не знаете, что президент России назвал рас-пад СССР крупнейшей геополитической катастрофой двадцатого века?
– нахмурилась экскурсовод. Как же вы работаете, не опираясь на позицию политического руко-водства страны?

Наступила тишина, прерываемая шарканьем ног покидавших казино экскурсантов.

– Они это учтут в дальнейшей работе, - нарушил мол-чание Загребский.

Алик и Мила дружно закивали.

– Ну, хорошо, - смягчилась Дагмар.
– Хотите посмо-треть достопримечательности города?

– Ты знаешь, Даги, - вмешался Загребский, - я думаю, ребятам было бы интересно увидеть что-нибудь историчес-кое.

– Могу показать места, где бывали Ленин, Луначарс-кий, Горький, Клара Цеткин...
– Дагмар взглянула в зеркало и поправила высокую прическу в стиле шестидесятых.

– Все это, конечно, очень интересно, - промямлил Алик, - но хотелось бы увидеть что-то более древнее. Напри-мер, римские термы Каракаллы или Фридрихсбада ...

– Ребята, вы что, в бане никогда не были? Давайте я

лучше покажу вам дом, где жил Василий Андреевич Жуковский.

– Предлагаю компромисс, - решительно заявила Мила.
– Для начала мы выпьем где-нибудь кофе, а потом решим, что посмотреть в первую очередь.

На Кайзераллее гулял ветер. Праздничные гирлянды обвивали голые ветви каштанов, добавляя красок в серенький зимний день. Дагмар сменила костюм гида на брюки и вязаную кофту, распустила волосы и из полусумасшедшего гида превратилась в обычную европей-скую девушку.

В кондитерской плавали ароматы кофе и ванили.

– Обожаю эти сиропные заведения, - поморщился Загребский.
– Запах такой, будто протухла бочка лимонада. Так и кажется, что прилипнешь к стулу, как муха к патоке...

– Готова поспорить, что наш либерал Загребский изоб-разил меня эдаким левым ортодоксом, - сказала Дагмар, усаживаясь за столик.
– Но это не более, чем штамп. Просто я не гонюсь за модой. Сейчас модно нарушать всевозмож-ные табу, традиции, границы, но ведь мир без границ немыслим. Вот у меня в руке чашка шоколада. Я могу пить его, подливать еще и делать это сколь угодно долго, потому что существует граница между мной и шоколадом, то есть чашка. Но если шоколад из чашки вылить, то он растечется бесформенной лужей, и я уже не смогу им насладиться, хотя формально шоколадом он быть не перестанет. Отсут-ствие границ означает отсутствие формы. Жизнь без формы - это существование амебы. Не случайно жизнь развивалась от зыбкой формы к устойчивой.

– Форма должна непрерывно меняться, - Алик вклини-лся в монолог Дагмар.
– Неизменность формы может приве-сти к ее окостенению. А застывшая форма - это смерть. Чашка не выдержит внутреннего напряжения и лопнет.

– Ничего не окостенеет, - Дагмар раздраженно присту-кнула чашкой о стол.
– Надо не менять существующую форму, а совершенствовать, вот и все. Если бы это понимали в кремлевском руководстве в конце прошлого века, то все мы до сих пор жили бы в Советском Союзе, а Берлин был бы столицей ГДР.

– Кто же должен был ее совершенствовать? Маразма-тики из политбюро ЦК КПСС?

Мила под столом наступила Алику на ногу, но Дагмар отреагировала на удивление спокойно.

– В этом все и дело, - вздохнула она.
– Китайские това-рищи вовремя поняли, что залог успеха - это сменяемость руководства. Нужно готовить смену, правильно ее воспиты-вать, а затем бережно передавать ей власть...

– ...то есть клонировать одну и ту же закостенелую форму, - подхватил Алик.
– Кому нужны все эти китайские премудрости с воспитанием молодежи и передачей власти? Не проще ли и не честнее в положенный конституцией срок провести очередные выборы и сменить власть?

– Пролы могут выбирать только себе подобных, - през-рительно сощурилась Дагмар.
– В Венесуэле, например, выбрали водителя автобуса. А страной должна управлять элита, каста посвященных. Только тогда государство может быть сильным.

– Послушайте, Дагмар Ивановна, - раздельно произнес Алик, сдерживая подступившее бешенство.
– Скажите честно, кого вы начитались - Ницше, Блаженного Августи-на, Николая Ильина? Если каждая страна будет стремиться стать сильнее соседней, то это будет означать бесконечную череду войн, и ничто другое!