Кодекс Крови. Книга ХIV

Стараниями Николая это удалось сделать, даже не сломав замка. Когда же они оказались внутри, то каюта наполнилась языковыми конструктами на пяти языках, общий смысл которых в приличном обществе обычно не воспроизводился бы.

В огненной ловушке действительно сидела маленькая девочка. И если Кирана со спутниками вскоре выдохлась, то Махмуд продолжал ругаться. Когда же и он выдохся, то пояснил свою эмоциональную реакцию:

— У меня плохие новости, — покачал он головой, глядя на девочку печальным взглядом. — Ребёнок не жертва похищения. Она…

— … собственность династии Куртов, — раздался из-за спины мужской голос на турецком.

Кирана почувствовала, как её окинули масляным взглядом с ног до головы. Гладковыбритый воин в алом кафтане, расшитом драгоценными камнями, и чёрном тюрбане с брошью, изображавшей морду оскалившегося волка, самодовольно улыбался, будто наслаждаясь моментом. Возможно, так и было.

— Девочка станет призом на дикой охоте. А вы, санджакбей… — воин произнёс должность Махмуда, будто выплюнул, — неужели решили также подготовить для волчьей крови подарок?

При этом урод продолжал раздевать взглядом Кирану. Та относилась к таким взглядам безразлично, лишь демонстративно повернула руку с перстнем главы рода в сторону высокородного хама.

Охотницу, скорее, заинтересовало упоминание дикой охоты.

«Неужели у них тоже есть традиция, подобная нашей?»

Задумавшись, она пропустила, как в разговор вступил Ксандр, использовав всё тот же турецкий. Вот и пригодилась подготовка с ментатором.

— Не думал, что у Куртов так страдает воспитание, что они не в состоянии отличить наложницу от высокородной аристократки. Или у шахзаде проблемы не с воспитанием, а со зрением?

Девочка в клетке захихикала, что стало катализатором для воина в кафтане. Он без слов запустил в Ксандра огненный шар наподобие тех, которые любила использовать Кирана. Но у неё они имели двойное плетение и большую мощность, этот же был моностихийный и слабее, как минимум, вполовину. Вмешиваться Кирана не стала, ведь так или иначе, но Ксандру необходимо было самостоятельно завоевать вполне определённую репутацию в империи османов. Для этого они и прибыли.

Охотник отреагировал мгновенно, летящий в него конструкт встретила ледяная ладонь, которая попросту сжала конструкт в кулаке, пока тот между пальцев не изошёл дымком.

— Похоже, отец, — Ксандр намеренно обратился к Махмуду, — проблема всё же в воспитании. И ведь не боится бросаться цепным псом на всех подряд, — поцокал языком охотник, говоря о высокородном в третьем лице, будто его здесь не было. — Могут ведь и в Круг Чести вызвать.

— Курты ничего не боятся! — выплюнул воин, но уверенности в его голосе поубавилось. Семейное обращение не осталось незамеченным. — Это Кёпеклери даже не сподобились выставить кандидата на Дикую охоту. Так что не таким безродным псам тявкать в нашу сторону.

— Ну почему же, — холодно улыбнулся Ксандр. — Отец специально попросил меня приехать в Стамбул и научить один зарвавшийся выводок манерам.

Потеряв всякий интерес к воину, Ксандр повернулся к девочке и подмигнул

— Тебя как зовут, дитя воды?

— Илайда, — тихо представилась девочка.

— Свет воды, значит, — улыбнулся охотник пленнице, — красивое имя и подходит тебе. Нечего воднице делать среди огня, тем более такого дымного. Водники должны держаться вместе. Не шали сильно, но и не давай себя в обиду. А если кто-то всё же тебя обидит, пока я не заберу тебя, то запомни хорошенько их имена, чтобы дядюшка Искандер Кёпеклери потом надрал им задницы.

Девочка серьёзно кивнула, но в глазах её загорелась невероятная надежда. Тот самый свет, в честь которого её назвали.

— Что же, не смеем вас задерживать. Увидимся на охоте, — Ксандр кивнул воину и на выходе пропустил сперва Кирану, затем приёмного отца и лишь потом вышел сам. Последним выходил Николай Полозов. Его-то за рукав и попытался остановить воин в кафтане, но оборотень со змеиной грацией ушёл от прикосновения и на чистейшем турецком произнёс:

— Рекомендую впредь не позволять себе подобных взглядов в адрес княгини Виноградовой, если не хотите лично познакомиться с её братом.

— Я — шахзаде Орхан-Осман Курт, мой род тысячелетиями правит империей, я переживу визит какого-то руса.

— Князь Рюгена тоже так думал, — с вежливой улыбкой ответил Николай и, кивнув шахзаде, поспешил выйти из каюты.

* * *

С доставкой до поместья Комариных Джованни не повезло. Дирижабль графа временно оказался пришвартован в столице. Но даже так поездка оказалась для мага весьма познавательной.

Ему удалось местами подслушать интересные разговоры людей графа о событиях во Франции, где граф во время обычной деловой поездки умудрился снять проклятие в семьи Шен дю Лимузен, закрыть какой-то уж больно мудрёный прорыв изнанки, уничтожив пятую часть ценнейших лесов Лимузенов, но удостоившись награды от местного муниципалитета. Ещё обсуждали боевую жену графа, которая смогла подтянуть к разбирательствам японский клан воронов-убийц и не допустить франков на борт дирижабля.

«Однако, интересно живут люди, — про себя размышлял Джованни. — Что ж Комарин такого уничтожил, что Гиббон за его голову пять миллионов не пожалел?»

В целом, переговоры между гвардейцами больше походили на армейские байки, особенно когда они и дальше принялись вспоминать, кто в каких передрягах рода успел поучаствовать. А там значились неудачный переворот в Японии, спасение княгини Рюгена, коронация датского монарха, родовая война с какими-то Крысами и даже учебный штурм Кремля. А потом все вспомнили свадебный обряд графа, припоминая, кто и сколько раз за одну битву… умер?

Джованни казалось, что гвардейцы специально над ним насмехаются. Ну не могло все перечисленное ими происходить на самом деле.

— Хорошо, хоть большинство случаев засекречены. Только среди своих и можно обсудить, а так иногда и самому не верится, что мы через всё это прошли и выжили, — вторил его мыслям один из кровников. — Надо бы Комару помолиться за здоровье графа.

Остальные согласно кивнули и воздали короткие молитвы покровителю рода.

«Надо бы узнать побольше об этом графе, — подумал Джованни. — За абы кого пять миллионов платить не станут».

Постоянное нахождение в тени высасывало все жизненные силы, но в какой-то мере стоило даже тех обрывков информации, которые он добывал таким нехитрым способом. Но голод всё больше давал о себе знать. Потому, стоило дирижаблю пришвартоваться у причальной вышки, его незарегистрированный пассажир ушёл так же тихо, как и до того подсел на судно. Уже в самом воздушном порту он выбрал самый тёмный и неприветливый закоулок в надежде наткнуться хоть на кого-то из щипачей. Но таковых там почему-то не оказалось.