Кодекс Крови. Книга ХIV

— Так, а мы здесь каким боком должны были выставлять своего представителя? — не понял Искандер. — Мы же Кёпеклери.

— Мы — официально признанная боковая ветвь Куртов. Раз в поколение молодёжь собирали на бой всех против всех, пока не оставался один единственный претендент на звание султана. Самый сильный…

— Или самый коварный и сволочной, — добавил Ксандр. — То есть мирно они договориться о наследовании не могут?

— Пробовали, — тяжело вздохнул Махмуд и потянулся к стенду с холодным оружием, висящему на стене. Там он лишь на секунду замер при выборе между ятаганом и коротким кинжалом с растительным орнаментом, выбрав по итогу кинжал. — Если оставляли остальных претендентов, то со временем конкуренты начинали плести интриги и пытаться свергнуть более удачливого соперника. Предлагали даже убивать всех подходящих кандидатов мужского пола сразу после восхождения на трон очередного султана. Но решили, что это бесчестно. Пусть умирают с оружием в руках в честной битве.

— Раз в поколение — это с какой периодичностью? — Ксандр пытался разобраться в обычаях страны приёмного отца.

— Раз в пятьдесят лет.

— И всегда победитель один?

— Как правило, да, — в этом моменте Махмуд запнулся, что наталкивало на некоторые размышления.

— Что-то мне подсказывает, что бывали исключения из правил, — улыбнулась Кирана.

— Всё верно, княгиня, — признал правоту охотницы кивком Махмуд. — Две сотни лет назад я, будучи бастардом султана, умудрился выиграть Дикую охоту и не прикончить официального наследника, которому все пророчили восхождение на трон. За отказ от власти мне позволили основать род, признали его и выдали землю в горах Трапезунда.

«Слишком хорошие условия от султана с уязвлённой гордостью, — мелькнула здравая мысль у Кираны. — Где-то должна быть припасена бочка говна».

— Что нам мешает повторить ваше же достижение? — Ксандр, казалось, не видел проблемы в предстоящей схватке.

— Во-первых, тебя нужно ввести в род. По крови ты ещё не из рода Куртов, — размышлял вслух Махмуд, загибая пальцы на правой руке. — Во-вторых, это сто лет назад наследники были разобщены и резали друг друга, как скот, с тех пор многое поменялось. Теперь они сперва сообща уничтожают пришлых и лишь затем разбираются между собой. Это негласная установка для сохранения власти в руках одной линии крови. То есть тебя будут загонять, как дичь на охоте, всем скопом.

— Разрешено ли использование магии? — заинтересовалась Кирана. — И будут ли зрители?

— Использование магии не просто разрешено, а обязательно! — воодушевился санджакбей. — Каждый наследник должен выложиться на максимум, продемонстрировав Курту свои возможности. Говорят, было такое, что однажды Курт сам выбрал себе нового императора и победителя охоты, а некоторым он даже негласно помогал или вредил.

— Вероятно, даже до Волка дошло, что если он не вмешается, то к власти придут совсем не умные, благородные и сильные воины, которых он хотел бы видеть во главе рода и страны, а кое-кто другой, — хмыкнул Ксандр.

— Не обязательно, — не согласилась Кирана с охотником. — Скорее, так скрыли чьё-то вмешательство или помощь в отборе, а всё спихнули на бога. — И что насчёт зрителей? — напомнила княгиня Виноградова, вспоминая толпу, что обычно собиралась глазеть на Дикую охоту в Восьмиречье.

— Раньше не было, как сейчас не знаю, я не интересовался.

— А выставление кандидата — дело добровольное? Ничем не карается?

— Добровольное, добровольное, — скривился Махмуд, — но если род три поколения подряд не выставлял своих бойцов, то его лишали всех регалий, наделов и самой приписки к роду Куртов.

— А у вас как с этим? — в лоб спросил Ксандр и, уловив реакцию приёмного отца, хмыкнул: — Третье, надо полагать? А в предыдущих двух ваши кандидаты даже не выехали из санджака.

Кажется, Ксандр попал в точку своими вопросами. Махмуд хмурился, начиная сопоставлять ни разу не естественные причины для неучастия Кёпеклери в Дикой охоте.

— А меня вы пригласили именно для этого. Вам нужен был сильный кандидат.

Ксандр пёр напролом, словно мамотус в сезон спаривания. Куртуазность и дипломатичность не были в списке его черт характера, в отличие от прямолинейности.

— И кто кого здесь ещё подставлял? — охотник не планировал замолкать. — Для вас обстоятельства сложились идеально. Если я умру, не жалко, не родная же кровь, но и участие будет засчитано. А если каким-то чудом выиграю… О, перспективы отрываются феерические. Иметь сына-султана почётно и несёт за собой множество преференций.

— Может, ты и прав, — не стал возражать Махмуд. — Я выигрываю от твоего участия в любом случае. Вот только выбор свой ты сделал сам ещё в воздушном порту до того, как узнал условия.

— Откуда мне знать, что девочка не твоих рук дело? — Ксандр хмурился, проворачивая в голове все варианты.

Санджакбей Трапезунда поклялся собственной кровью, что к пленению девочки не имел никакого отношения.

— Более того, там стояла печать Куртов на огненной тюрьме. Мне такое не повторить при всём желании. Я не владею магией огня.

Кирана наблюдала, как два вожака: старый и молодой — прямолинейно выясняли отношения.

«Иногда даже завидую мужской простоте взаимоотношений. Сейчас перегрызутся, возможно, даже морду набьют друг другу, но после ещё сильнее сблизятся и будут действовать сообща. У женщин такая тактика была бы заведомо провальной».

— Мужчины, с девочкой всё понятно, как и с тем, что отказаться Ксандр теперь не сможет без урона чести, — осторожно чуть сместила фокус разговора Кирана. — Вопрос в другом: победа равна убийству всех своих соперников или же победа равна остаться в живых в конце какого-то отрезка времени?

— Второе, — уверенно сообщил приёмный отец Ксандра, — но отсидеться где-то в скрыте не выйдет. Курт разочаруется и раскроет местоположение кандидата остальным, чтобы зря не позорил его кровь.

— Вряд ли это дело лап Курта, — хмыкнула Кирана, — скорее всего, на каждого кандидата навешивают следящий артефакт. Отсюда и вероятное раскрытие местоположения. Странные всё же вы какие-то, — не удержалась княгиня Виноградова от ремарки. — На охоте мы воевали с тварями, а вы — друг с другом. Зачем?

— Затем, что некоторые люди хуже тварей, — наконец, заговорил Ксандр. — Мне нужна информация: сколько длится охота, количество участников, место проведения, если есть, краткие досье на соперников. Ну и опыт прошлых лет неплохо бы узнать.

— Искандер, — санджакбей Трапезунда хмурился, — ты не обязан. Клянусь кровью, я не попросил бы тебя участвовать в Дикой охоте от имени рода Кёпеклери.

— Почему? — закономерно удивился Ксандр, привыкший к тому, что всю жизнь его использовали ради чужих целей. — Вы же приняли меня в род. Могли бы поставить перед необходимостью вернуть долг чести.

Махмуд смотрел в окно, за стеклом которого разыгралась буря, дошедшая до Стамбула из предгорий Карпат. Блики молний могли посоперничать с макровыми светильниками, зато грохот грома оставался за пределами кабинета благодаря пологу тишины.

— Иногда я думаю, что совершил ошибку, основав собственный род. Мы вышли из тени и стали конкурентами правящему роду. Нам этого не простили. Я потерял слишком много своих достойных сыновей и дочерей. Если бы не моё честолюбие, они были бы живы. А теперь долг жизни подарил мне вас с княгиней в качестве приёмных детей. Потерять ещё и вас я не хочу. Боги с ним, с титулом. Мне всё равно некому его передать. Ксандр не возьмёт, а остальные оставшиеся в живых…