Кодекс Крови. Книга ХIV
Шрифт:
«Я расшифрую эти подсказки и найду такой вариант конструкта, при котором не стану предателем!»
Глава 15
Джованни напряжённо размышлял над происходящим вокруг. Одним из преимуществ его недожизни была возможность оставаться в сознании даже в состоянии смерти, летаргического или медикаментозного сна. В такие моменты его душа далеко не сразу отправлялась в Реку Времени на перерождение, чувствуя себя узником в клетке неподвижного тела, однако же не была лишена способности к анализу.
Услышанное в спальне Комариных
Ну, в самом деле, не могли его братья оказаться дядями, а девица на портрете в картинной галерее Комариных — погибшей матерью Джованни и вечномолодой супругой, на которой помешался Висконти.
Да ещё и две тени, взявшиеся из откуда.
«Три, — сам себя поправил Джованни, — три!»
В роду Борромео ходящих в тенях раньше не было. Уж об этом где-то да было бы написано в семейных хрониках. Джованни же не один год провёл в библиотеках и архивах, но упоминаний не нашёл. А здесь сразу три и, судя по разговорам, сёстры. Родовая способность? Исключать такой вариант не стоило.
Ещё маг смерти сейчас хвалил себя за осмотрительность. Если бы он всё же решился подкрепиться от азиатки, то вряд ли бы смог выстоять против трёх теней одновременно. Да и в целом иметь во врагах рода сразу три тени чревато исчезновением Борромео с политической карты страны. К тому же две из трёх теней уже имели огромный зуб на Висконти.
Вот и выходило, что принципы Джованни впервые сыграли ему на руку. Другой вопрос, что они теперь собирались с ним делать? Как ни странно, но граф Комарин выступил чуть ли ни его адвокатом, хотя при этом откуда-то узнал о заказе Талейраном своей головы. Как это воспринимать, маг смерти пока не понимал. Более того, у графа было некое оружие против теней. Ибо две его лже-тётки отлетели от Джованни и блевали не просто так. Телу самого мага тоже досталось, но на фоне процесса смерти это оказалось сущей мелочью.
Особняком следовало выделить и защиту, стоящую на поместье Комариных. Его с самого начала заметили, даже когда Джованни перемещался в тенях, но до тех пор, пока он не проявлял негатива, воспринимали за некое существо. Эрга, кажется.
«Надо бы поискать информацию про этих существ», — сделал себе пометку маг смерти.
Джованни попытался определить принцип работы сигнализации. В момент, когда он протянул руку над княгиней Инари и усыпил её для будущего ужина, на фоне действительно раздались звуки сирены. До того, стояла тишина. Неужели сигнализация считывала намерения? Быть того не может. Но пока иных объяснений не было.
«Нам бы такая система не помешала, — практично размышлял Борромео. — Ничего подобного не было даже у Занзара. Неужели Комар наделяет своих последователей пониманием сути механизмов для построения артефактов?»
Джованни вспомнил жалобы старшего брата на безголовость нанимаемых артефакторов.
«Я и сам знаю, что артефакты
Занзара — произведения искусства! — фыркал брат. — Мне нужно, чтобы они работали на наш род, а не лежали бесполезным хламом в сокровищнице».Однотипные ответы артефакторов выводили из себя Висконти:
«Пока в ком-то из вас не проявится кровь Занзара, мы ничем не сможем вам помочь. Кровь — отмычка ко всему».
Кровь… а ведь Джованни не был похож на последнюю жену их отца. Та была брюнеткой с чёрными глазами и чуть смуглым цветом кожи. А ещё она была вполне себе в теле и низкого роста. Бледнокожий, беловолосый и изящный, как фарфоровая статуэтка, Джованни скорее уж походил на портрет баронессы Комариной в молодости, чем на мать.
«Бред! Теория не выдерживает критики. Зачем Висконти прикидываться братом, если бы он был моим отцом?»
Ответа на этот вопрос у Джованни не было, так же, как и на другие. Почему у Висконти до сих пор не было детей, хотя жёны сменялись регулярно? Почему ни Карло, ни Альфонсо не унаследовали жажду к жизненной силе, тогда как Висконти и Джованни имели общую проблему? Почему Висконти выделял баснословные суммы на поиск древних артефактов? Что на самом деле пытался отыскать граф Борромео?
Выбросив пока всё из мыслей, Джованни задумался над своей судьбой. Что бы он сам сделал с человеком, покушавшимся на его жену и сына? Вердикт был прост:
«Убил бы без всяких раздумий!»
Но баронесса Комарина считала Джованни своим сыном, что сыграло ему на руку. Был велик шанс, что его отпустят, правда, не без последствий.
«Память сотрут, — к такому выводу пришёл маг смерти после получаса размышлений. — Вот только кое-кого ждёт сюрприз».
Возвращаться сразу в Хмарёво я не стал. Мой путь лежал в Обитель Крови к родовому ковчегу рода Эсфес. Алый кристалл, сияющий над башней, мерцал в такт ударам моего сердца. Я уселся прямо на камень и прислонился спиной к серебристым канатам-лианам, идущим от Сердца Обители к ковчегу.
«Ты что это совсем не весел? — осторожно уточнил ковчег. — Всё же налаживается. Кладки одушевляются, тебя скоро коронуют, пустыня оживает твоими стараниями. Академия магии худо-бедно начала работу. Что не так?»
«Мне показали более ста вариантов будущего, где я стал кровавым психом», — решил я не скрывать ничего от ковчега. В конце концов, он — это производная от моей души.
«И что? — реакция ковчега была максимально безразличной. — Всего-то сотня, подумаешь. Шанс на то, что ты достигнешь сегодняшних результатов был меньше одной миллионной процента. И ничего, сидишь хандришь рядом со мной».
«Когда-то это везение закончится».
«Не исключено, но это не повод впадать в уныние».
«Да я и не впадаю, — пришлось разъяснить собственное состояние ковчегу. — Я думаю, как подстраховать оба мира на случай…»
«На случай, если ты решишь вести себя так, как и полагается древним и могущественным магам крови? — хмыкнул ковчег. — И до чего додумался?»
«Хочу ввести Ольгу в род Эсфес. Чтобы она смогла без проблем самостоятельно перемещаться между мирами».
«Для этого есть Райордан. Какая основная цель?»