Кодекс Крови. Книга ХVII

— Остановитесь! — мощный рык разнёсся над ущельем, заставляя заткнуться всех оборотней разом.

Появление ещё одного участника переговоров я отслеживал мимоходом. Его сигнатура была значительно крупнее любого из пришедших на поляну волков. Даже вожак уступал ему в размерах. Этот волк был как бы не больше Ксандра во второй ипостаси и имел полностью седой окрас. Морду его пересекал грубый шрам, а один глаз отсутствовал. Вместо него в глазнице светился синим светом макр.

— Уастырджы! Уастырджы! Уастырджы! — доносился благоговейный шёпот со всех сторон. Оборотни уважительно склоняли головы и припадали на передние лапы, замирая в такой позе.

«Коля, кто такой Увастар… Уастыр… тьху! Язык сломаешь! Джи какой-то!» — поинтересовался я у вассала.

«Уастырджы?» — переспросил Полозов, выговорив имя с первого раза.

«Он самый!»

«Представитель нашего местного фольклора. По преданиям, он когда-то был великим и справедливым воином. Настолько великим, что со временем стал богом, покровителем всех мужчин, воинов, путников. Но это было очень давно, когда наши боги-покровители ещё не существовали».

«Познакомиться хочешь?»

«Шутите, Михаил Юрьевич?»

«Нисколько!»

Я убрал Радужный щит, открывая своим вид на происходящее. Полозов тут же грохнулся на колени, склонившись в поклоне перед волком. Мы же с Тигровым и Ксандром остались стоять. Кровь оборотней я так и не отпустил. Мало ли что им в голову взбредёт в божественном экстазе. Они и так разумностью не отличались, а то и вовсе последние мозги растеряют.

— Наслаждаешься их болью?

Волк без проблем прошёл сквозь мой кровавый смерч, даже не заляпался.

— Нет. Учу. Некоторым не помешает всыпать розог, если уж родители допустили пробелы в воспитании, — возразил я.

— Я вижу иное. Ты треплешь их как щенков.

— Им полезно узнать, каково это находиться в роли жертвы, а не охотника. В том чтобы заявиться двумя сотнями против одного нет чести.

«Уастыр. боги, ну и имя! Уастом буду про себя называть», — решил я.

Персонаж фольклора обходил нас по кругу, внимательно разглядывая кучи с золотом, Мирославу, спрятавшуюся за Тигрова и коленопреклонённого Полозова. Ксандр тут же закрыл собой Кирану от взгляда волка, неосознанно заявляя права. Уаст оскалился, по-видимому, понимающе улыбнувшись. При виде валькирии Белухиной, бог крякнул не то восхищенно, не то впечатлённо. По Тэймэй он скользнул безразличным взглядом, при этом сосредоточив всё своё внимание на Ольге. Волк чуть ли не вплотную хотел подойти к ней и обнюхать, но уткнулся носом мне в грудь. Я осознанно повторил жест Ксандра, пройдя через портал и успев закрыть собой Ольгу.

— Занятно, — хмыкнул Уаст, — Высшая и смертный…

Я не сдвинулся с места, но всё же спросил, чтобы перевести тему:

— При ком вознеслись?

Волк дёрнулся, как от пощёчины:

— Да что ты можешь знать? Ты же ещё щенок!

Занятно, но в этом его «щенок» чувствовалось не оскорбление, и обозначение колоссальной разницы в возрасте.

— Что есть, то есть, — не стал я спорить, — но Мать Великая Кровь несколько иного мнения.

— Не сдалась, значит, вот же с-с-сумасшедшая! — хмыкнул Уаст. — Хотя я мог бы и догадаться, откуда ты здесь такой красивый появился, — волк указал на ленты крови, всё ещё послушно, удерживающие оборотней.

— Вы не ответили на вопрос…

— Тебе всё равно это ни о чём не скажет.

— Люблю, знаете ли, загадки, — пожал я плечами. — Да и окружающие высшие сущности очень любят ими баловать.

— Ну раз любишь… то Хаос тебе в помощь с их разгадыванием, — хохотнул бог.

И почему у меня ощущение, что меня только изощрённо подкололи?

— Сами накажете своих щенков или?.. — указал я на оборотней.

— Погоди нос задирать, — фыркнул волк и обратился к Полозову: — Подойди ко мне, достойный потомок своего народа.

Николай на негнущихся ногах подошёл к Уасту и с отсутствующим взглядом запустил ладони в седую шерсть волка. Простояли они так не меньше минуты. Зрачки волка хаотично двигались, будто бог что-то просматривал в ускоренном темпе. Уаст фыркал и скалился, а под конец и вовсе угрожающе зарычал.

— С-сам р-разбер-русь! — зарычал бог, отчего часть оборотней даже тихонько заскулила на высокой ноте. — Это как же так вышло, что мои дети… опустились до такого…

От волка расходилась волнами энергия, заставляя оборотней ползти к нему на брюхе в поисках пощады. Нас божественная аура обходила стороной.

— Этот вроде бы был самым адекватным из всех, — я указал на вожака у себя под ногами, отплатив тому за его попытки избежать кровопролития.

— Тебе не чуждо благородство, — заметил Уаст. — Я запомню.

— Долг платежом красен, — не стал я скрывать собственных мотивов.

Волк расхохотался.

— Она всё-таки внедрила свой кодекс, да? Рациональность, оправданное точечное влияние, всё и все ради цели, да? Неужто работает? — при этом Уаст разбрасывал энергетические лассо на всех оборотней, собирая в петли их лапы и волоча за собой единой гроздью. — Может и себе что-то подобное попробовать?

— Бурлаки на Волге, — оценила живописную картину Белухина. — Может подсобить?

Уаст обернулся и окинул баронессу таким многообещающим взглядом, что я невольно запереживал о её чести, и это после пяти-то замужеств.

— Сам справлюсь! — хмыкнул волк, и исчез вместе со всем своим выводком.

Глава 16

— Судя по взглядам Уастырджы, у Марии Петровны больше шансов женихом обзавестись, чем у меня, — прозвучал тихий, но отчетливый комментарий Мирославы, словно она просто констатировала погоду за окном.

Я невольно фыркнул, наблюдая, как Николай буквально вздрагивает от этой фразы. Его пальцы непроизвольно сжались в кулаки, а в глазах вспыхнуло то самое семейное раздражение, знакомое всем, у кого есть младшие сестры.

— Молчи уж, — прошипел он сквозь зубы, потирая виски, будто пытаясь стереть остатки дурмана звероцвета. — Выдать бы тебя замуж, чтобы твоя пушистая задница неприятности мужу приносила, а не нам. Да боюсь, после вчерашнего шахзаде и не посмотрит в твою сторону.

Я покачал головой, ловя краем глаза, как губы Мирославы дрогнули — то ли от обиды, то ли от сдерживаемого смеха.

— Николай, ты вроде бы оборотень, а простых истин не понимаешь. Мы тут им такие предбрачные игрища устроили, что её ценность как самки только возросла. — В воздухе повисла тягучая пауза, прежде чем я продолжил: — Абдул-Азиз — хищник, а значит охотник, прежде всего. Чем сложнее добыча, тем она ценнее.

Белухина фыркнула, поправляя прядь светлых волос, выбившуюся из строгой косы:

— Это не только оборотней касается. — Её взгляд скользнул по мне, затем по Тигрову. — Вы все мужчины так устроены… Ну или, во всяком случае, те, в ком есть настоящее мужское нутро.