Когда мы встретимся вновь

– Хорошо. У вас нет клочка бумаги и чернил?

– Сейчас поищу.

Доктор вошел в палатку, но спустя несколько минут появился снова и протянул Нилу письменные принадлежности.

– Спасибо.

Положив листок бумаги на колено, Нил старательно вывел: «Мадемуазель Антуанет Делакруа…»

Спустя сутки.

Военно-полевой госпиталь 1478,

раннее утро.

До начала дежурства было еще целых полчаса. Надев фартук, Антуанет собрала волосы в аккуратный узел, заколола их шпильками и потянулась за косынкой. В этот момент дверь с шумом распахнулась, и в комнату вбежала Жоа. Антуанет удивленно посмотрела на запыхавшуюся девушку.

– Что случилось, Жоа?

Пытаясь прийти в себя от быстрого бега, та молча протянула ей небольшой, сложенный в несколько раз листок бумаги.

– Что это? – недоуменно спросила Антуанет.

– Это тебе, – просто ответила Жоа. – Вчера вечером пришла машина. Шофер сказал, что его попросил передать это тебе доктор одного из медпунктов на передовой, когда он отвозил раненых в 1480. Твое дежурство только что закончилось, и мы решили тебя не будить.

– Вот как?

Антуанет нахмурилась и повертела листок в руках. На обратной стороне было написано ее имя. Почерк был незнакомый и очень неровный, словно писавшему что-то мешало. Пожав плечами, она развернула листок и принялась читать. Жоа тихо стояла в стороне и с интересом наблюдала за старшей подругой. Это было первое письмо, которое та получила за все время, что они работали вместе в этом госпитале. Внезапно Антуанет пошатнулась и, словно натолкнувшись на невидимую преграду, отступила назад. Кровь схлынула с ее лица, которое стало таким же белым, как листок бумаги в ее трясущихся руках. Письмо выпало из ослабевших пальцев и мягко спланировало на пол. На мгновение Жоа показалось, что старшая медсестра сейчас просто упадет.

– Антуанет! – девушка бросилась вперед и, осторожно подхватив ее под локоть, мягко усадила на стоявшую рядом кровать. – Что с тобой? Что случилось?

– Крис, – беззвучно прошептала та помертвевшими губами.

– Что? – непонимающе переспросила Жоа.

Антуанет ничего не ответила, а ее остекленевший взгляд был устремлен куда-то в пустоту.

«Письмо…»

Жоа подняла лежавший на полу листок бумаги и нерешительно посмотрела на сидящую на кровати женщину.

– Можно?

Антуанет ничего не ответила, словно не слышала ее. Вздохнув, Жоа развернула листок и быстро пробежала глазами короткое послание.

– Но… Он только ранен, – положив письмо на стоящую рядом с кроватью тумбочку, Жоа схватила Антуанет за плечи и с силой тряхнула, пытаясь привести в чувство. – Слышишь? Он только ранен!

Взгляд карих глаз прояснился, но тут же затуманился болью и слезами.

– Я должна его увидеть, – глухо прошептала она. – Я должна…

– Ты обязательно его увидишь, – успокаивающе прошептала Жоа и ласково погладила ее по щеке. – Потом. А сейчас ты просто ляжешь и будешь ждать меня здесь, – она осторожно помогла ей лечь. Впавшая в глухое отупение Антуанет не сопротивлялась. Двигаясь, словно лунатик, она послушно вытянулась на кровати, но тут же инстинктивно свернулась калачиком, обхватив себя руками за плечи, будто ей было холодно, и неподвижно застыла, глядя куда-то перед собой пустым невидящим взглядом. – У тебя такое ледяные руки. И ты очень бледна… – бормотала Жоа, укрывая ее своим одеялом. – В таком состоянии ты все равно не сможешь работать. Тебе нужно отдохнуть. А мне нужно сделать кое-что. Жди меня здесь, слышишь? Никуда не выходи из комнаты, пока я не вернусь. Я быстро!

Однако Антуанет никак не отреагировала на ее слова, словно не слышала ее, и продолжала неподвижно лежать на постели, глядя в пустоту неестественно-застывшим взглядом. Жоа тяжело вздохнула и, нахмурившись, спешно вышла из комнаты.

Его, как всегда, разбудил скрип двери. Вздрогнув, доктор Люмьер поднял голову и сонно оглянулся по сторонам, пытаясь сообразить, где, собственно, находится. Спустя еще секунду его сознание окончательно освободилось от остатков сна, и он понял, что сидит в своем кабинете, в любимом кресле. На столе перед ним лежал раскрытый где-то на середине толстенный фолиант по хирургии в потрескавшемся темном переплете. Вчера после дежурства, как ему помнилось, он долго не мог заснуть, а потому решил еще раз полистать его, но, очевидно, так устал, что не заметил, как отключился.

«Или это еще сегодня?..» – вдруг подумалось ему.

Нахмурившись, доктор захлопнул книгу и, поправив очки, провел рукой по волосам, пытаясь пригладить растрепавшиеся седые пряди. И тут же сморщился, когда затекшие от долгого пребывания в неудобной позе мышцы и кости напомнили о себе мерзкой ноющей болью.

«Э-эх… Старость – не радость! Вроде и устал, что едва ноги тащил, а вот заснуть не мог, а как открыл книгу, так упал и не заметил. И все бы ничего, да только годы уж не те, чтобы спать, сидя в кресле и положив голову на раскрытую книгу, словно студент какой. Вон суставы-то как заныли. Да и спина побаливает. Что, старина Жак? Уже не двадцать лет? Да уж…»

Он еще раз тряхнул головой и, вытянув руки вперед, несколько раз согнул и разогнул их, разминая суставы. Со стороны двери донесся шорох. Вздрогнув от неожиданности, доктор Люмьер поднял голову и посмотрел туда. У порога стояли Кенди, Жоа и Флэнни. Он тут же вспомнил тихий скрип двери, который разбудил его и о котором он спросонья сразу же забыл.

«Так вот что это было».

– Доброе утро, доктор Люмьер, – мягко произнесла Флэнни, выступая вперед.

«Значит, это все-таки было вчера», – мысленно отметил старичок.

– Доброе? – хмуро пробормотал он и с наигранной суровостью смерил их взглядом из-под насупленных седых бровей. – Хм-м… А по вашему виду не скажешь, – тяжело вздохнув, доктор махнул рукой, молчаливо предлагая им подойти ближе. – Что стряслось на этот раз? – коротко осведомился он, внимательно изучая их слегка прищуренным проницательным взглядом.

– Мадемуазель Делакруа нужно уехать на несколько дней из госпиталя, – ответила Флэнни своим привычно невозмутимым тоном, как если бы говорила о чем-то совершенно обыденном и незначительном.

Доктору на мгновение показалось, что он ослышался. Седые брови изумленно взлетели, а глаза под морщинистыми веками округлились от удивления.

– Что? – ошарашенно переспросил он. – Уехать? Куда? Зачем? Вы что, с ума сошли? – в его голосе послышалось пробуждающееся возмущение. – Вы не забыли случаем, что мы на войне, а не на загородной прогулке?!! Бои все ожесточеннее, поток раненых растет с каждым днем. У нас каждая пара рук на счету!!! А вы говорите «уехать»!!! – эту тираду девушки встретили молчанием, терпеливо ожидая, когда буря уляжется и можно будет продолжать разговор. Наконец доктор начал успокаиваться. – И в чем, позвольте узнать, причина?!! – мрачно поинтересовался он, откидываясь на спинку кресла.

– Дело в том, что единственный близкий человек, который остался у мадемуазель Антуанет, вчера был ранен в бою и сейчас находится в военно-полевом госпитале 1480 в очень тяжелом состоянии. Доктор, который отправил его в госпиталь, сообщил, что его шансы выжить весьма невелики, – по-прежнему сохраняя спокойствие и выдержку, пояснила Флэнни.

– Вот как? – седые брови удивленно приподнялись. – И кто же этот человек? Насколько мне известно, у мадемуазель Делакура нет родственников.

– Я не сказала, что они состоят в родственных отношениях, – возразила девушка. – Это мужчина, которого она любит. Они не виделись восемнадцать лет и встретились совсем недавно. Он очень тяжело ранен и, вероятно, не выживет, но если она отправиться в 1480 сегодня, то, может быть, еще успеет увидеть его и попрощаться. Мы надеемся на вашу доброту и понимание, доктор. Это очень важно для Антуанет.

– Да, – поддержала подругу Жоа. – К тому же, Антуанет сейчас так подавлена и расстроена, что все равно не сможет работать. Она вообще ни о чем, кроме него, думать не может. Наверное, будь я на ее месте, я бы тоже не смогла ни о чем думать. Кроме того, если вы не отпустите ее и он умрет, то, боюсь, это может окончательно добить Антуанет. Она может просто сойти с ума. Она любила и ждала его восемнадцать лет. И вот, когда она только-только обрела его, когда у них появился шанс быть вместе, быть счастливыми, вдруг снова потерять его. Вот так внезапно. Это ужасно. Я бы такого просто не перенесла.