Когда мы встретимся вновь

Негромкий гул голосов и смех перекрывались скрипом колес экипажей, стуком копыт по мостовой, шумом редких автомобилей, взмывали в ночное небо. Альберт и Элиза вышли из театра и остановились неподалеку от входа, ожидая, пока им подадут машину. Альберт молчал. Элиза осторожно взглянула на своего спутника из-под полуопущенных ресниц, но тот так задумался, что не заметил этого и продолжал молча смотреть куда-то вдаль отсутствующим взглядом.

«Черт побери, да что с ним такое?!! Неужели его так впечатлила эта актриса?! Господи, да это же просто смешно. Впрочем, пусть крутит с ней роман, если уж она ему так понравилась. Жениться на ней ты все равно не сможешь, дядюшка Уильям! Миссис Уильям-Альберт Эндри – бывшая актриса, подвизавшаяся на подмостках европейских театров! Это скандал. Позорное пятно для всей семьи. Навсегда. Бабушка Элрой будет в ярости. Уж этого-то она точно не допустит. Так что самое большее, чем сможет стать для тебя Шанталь – это любовницей. Ну и пусть. А миссис Эндри стану я! Впрочем, уверена, это увлечение не продлится долго. Все эти актрисы так нестерпимо вульгарны. С другой стороны Альберт всегда слишком участливо относился ко всяким нищим смазливеньким выскочкам. Взять хотя бы эту мерзавку Кенди. Ну ничего, ничего. Когда я стану леди Эндри, то позабочусь, чтобы все это прекратилось! А я ею стану! И никто мне не помешает. А уж эта Шанталь мне точно не соперница. Я – Элиза Лэганн, настоящая леди, наследница благородной фамилии и приличного состояния, а кто она? Никто! Всего лишь игрушка, развлечение. Скоро он бросит ее и забудет, что она вообще существовала. А я останусь и помогу ему в этом. Терпение, Элиза. Потерпи еще немного, и все будет в твоих руках», – зло прищурившись, Элиза поджала губки и, отвернувшись, стала смотреть в другую сторону.

– Цветы! Цветы для дам! Фиалки! – послышался в стороне старчески дребезжащий женский голос.

Элиза покосилась на закутанную в серую шаль старушку-цветочницу, которая держала в руках небольшую корзинку, наполненную букетиками фиалок, и, презрительно поморщившись, отвернулась. В этот момент, громыхая колесами, отъехал очередной экипаж и перед ними остановился знакомый автомобиль. Нетерпеливо дернув плечиком, Элиза быстро подошла к задней дверце, ожидая, что Альберт, как это было предписано одним из многочисленных правил этикета, откроет ее и поможет ей сесть, но Альберт не последовал за ней.

– Альберт?! – возмущенная столь явной бестактностью Элиза резко обернулась.

Он стоял у входа, задумчиво глядя на букетики фиалок в корзине цветочницы.

– Альберт! – снова, но на этот раз более настойчиво, окликнула его Элиза.

Тот вздрогнул и обернулся, удивленно глядя на застывшую возле машины девушку, а затем, словно опомнившись, поспешил к ней.

– Что с вами? – хмуро спросила Элиза, когда он остановился рядом и открыл дверцу. – Вы сегодня весь вечер странно себя ведете. Что-нибудь случилось?

– Нет, ничего, – пробормотал Альберт, отводя взгляд. – Все в порядке, Элиза. Я просто немного устал. Редко посещаю театр и не привык к шуму.

– Понимаю, – Элиза предпочла пока не заострять на этом внимания. Чуть коснувшись предложенной ладони, она одним элегантным движением опустилась на сидение и аккуратно расправила платье.

Альберт захлопнул дверцу и открыл переднюю, чтобы самому сесть в машину, но внезапно захлопнул ее и быстро направился к цветочнице.

– Фиалки для дам! Фиалки! – надрывался скрипучий старческий голос.

– Я могу купить всю корзину? – тихо осведомился Альберт, останавливаясь рядом.

– Всю корзину?! – глаза старушки расширились от изумления. – Вы уверены? – недоверчиво пробормотала она.

– Да, я хочу купить всю корзину.

Альберт протянул ей деньги. При взгляде на банкноту глаза цветочницы стали еще больше.

– Простите, сэр, но это слишком большие деньги. Я не смогу дать вам сдачи, – пролепетала она.

– Сдачи не надо, – улыбнулся Альберт, забирая у нее корзину, и направился к театру.

В фойе уже никого не было за исключением мальчика-слуги, по-прежнему стоявшего у дверей. Удовлетворенно кивнув, Альберт подошел к нему.

– Отнесите, пожалуйста, эти цветы в гримерную мисс Шанталь, – мягко попросил он.

Мальчик привычным жестом взял корзину, при виде фиалок в его глазах на мгновение мелькнуло удивление, но тут же исчезло, сменившись прежним равнодушно-услужливым выражением.

– Конечно, сэр. Как пожелаете.

Альберт вышел из театра и быстро направился к машине.

– Поехали, – тихо сказал он Джорджу, опускаясь на сидение и старательно избегая его взгляда.

Джордж благоразумно промолчал и послушно завел автомобиль. Остаток пути прошел в молчании. Молчал Альберт, неподвижно глядя перед собой странно-задумчивым взглядом. Молчала Элиза. Удобно расположившись на заднем сидении, она не сводила глаз с сидящего впереди мужчины, меж красивых бровей пролегла хмурая морщинка раздумья и скрытого недовольства.

«Наверняка он купил цветы для этой актрисы. Значит, я была права: он заинтересовался ей. Только этого мне и не хватало! Черт, это может осложнить все дело. Впрочем, причин для паники пока нет. Уверена, он скоро устанет от этой певички и бросит ее. Разве может женщина подобного сорта надолго привлечь внимание мужчины? Тем более такого, как Альберт. Нет, это ненадолго. Что ж… Я подожду. Подумать только, он подарил ей корзину фиалок! Фи-и… Как это банально и вульгарно. Впрочем, она большего и не заслуживает! Терпение, Элиза. Терпение и осторожность. И тогда ты получишь все!»

– До свидания, Поль. Увидимся завтра, – Шанталь улыбнулась главе труппы и старому другу.

– До свидания, милая, – кивнул в ответ Поль Штрассер. – Ты сегодня была великолепна! Я восхищен. Это триумф, дорогая. Уверен, завтра о тебе напишут все газеты.

– Без вас, месье, не было бы никакого триумфа, – сдержанно, но тепло возразила Шанталь, выслушав этот восторженный отзыв. – «Мессалина» – это твое творение. Как, впрочем, и Шанталь.

– О нет, моя дорогая, – покачал седой головой Поль. – «Мессалина» – это ТВОЕ творение. Только твое. И завтра ты в этом убедишься. А теперь иди отдыхай. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. И все же ты мне безбожно льстишь!

– Тебе все льстят! – ворчливо пробубнил пожилой джентльмен, разбирая афиши. – Брысь!

Девушка не выдержала и весело рассмеялась.

– Господи, месье Поль, и что бы я без вас делала?

– Жила бы, – деловито заметил тот, не отвлекаясь от своего занятия. – Но не так весело.

Шанталь снова рассмеялась и вышла из зала. В театре уже почти никого не было. Последние актеры расходились по домам, в гримерных воцарялась тишина, гасли свечи. Больше всего она любила театр именно в этот час. Чуть улыбнувшись, Шанталь миновала несколько просторных пустых комнат, фойе и направилась ко второй лестнице, что вела на верхние этажи, где располагались служебные помещения. Когда она миновала последний пролет, из коридора показался Дэнни, мальчик, который обычно открывал дверь посетителям и выполнял мелкие поручения.

– Здравствуй, Дэнни.

– Здравствуйте, мисс Шанталь, – в глазах мальчика, когда он увидел ее, вспыхнуло нескрываемое детское восхищение. – Вы сегодня здорово играли!

– Спасибо.

– Вам снова надарили кучу цветов. Устал носить.

Услышав о цветах, Шанталь поморщилась и, устало вздохнув, направилась к себе.

– Спасибо, Дэнни, – пробормотала она, проходя мимо мальчика. – Но ты не мог бы сделать мне еще одно небольшое одолжение.

– Конечно, мисс! – горячо воскликнул тот. – Все, что угодно!!! – и радостно последовал за ней.

Они быстро миновали коридор и вошли в ее гримерную. Дэнни оказался прав: небольшое помещение было почти полностью заставлено цветами. Букеты множества красок и оттенков, благоухающие всевозможными ароматами, были повсюду. Но среди всего этого великолепия в глаза особенно бросались огромная корзина кроваво-красных роз, возвышающаяся в центре комнаты, и очень простая, скромная плетеная корзинка без единого украшения, наполненная маленькими букетиками фиалок, стоящая на небольшом столике у зеркала.