Когда она любит

Он почти не упоминал Неро с тех пор, как приехал сюда. Почему он не хочет говорить о нем? А ему не все равно? Легко ли ему было пройти через это? Нет, это не могло быть легко. Перед тем как уехать из Нью-Йорка, я видела, как он был измучен. Может быть, он не вспоминал об этом, потому что ему просто слишком больно об этом вспоминать.

Я качаю головой. — Ты торопишься, потому что скорбишь по другу. Люди ведут себя иррационально, когда скорбят.

Рафаэле выдохнул и провел рукой по волосам. — Я не горюю. Не в том смысле, в котором ты думаешь.

Я хмурюсь. — Что это значит?

Рафаэле смотрит на меня со странным выражением в глазах. Он проводит ладонью по губам. — Неро не умер.

Что?

Кровь бросается мне в уши, заглушая приглушенную музыку вокруг нас. — Что... ты сказал?

— Неро не умер. Ты не должна этого знать. Ты не должна говорить об этом никому. Даже своим сестрам.

Мир вокруг меня померк. Я не могу поверить в то, что слышу. — Раф, какого черта?

— Он не умер.

Я в шоке смотрю на него. — Где он?

— Ушел. Он будет скрываться до конца своих дней. Но он жив.

— Как это произошло?

— Полагаю, из-за тебя. Ты попросила Де Росси позвонить мне, не так ли?

— Дамиано знает об этом?

Рафаэле кивает. — Дамиано, Рас и Джорджио знают. Они единственные. А теперь еще и ты.

С моих губ срывается изумленный возглас. Я чувствую себя так, будто меня только что похитили инопланетяне и перебросили в альтернативную реальность. Я прижимаю ладони к лицу и делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь унять бушующие во мне эмоции. Облегчение от того, что Неро жив. Ликование от того, что я освободилась от чувства вины. Гнев из-за того, что меня обманули.

Когда я опускаю ладони, Рафаэле настороженно изучает меня.

— Объясни.

— Я не мог его убить. Я не знаю, что бы я сделал, если бы Де Росси не позвонил. Я не мог думать. Мне казалось, что моя голова вот-вот взорвется. Я потерял тебя, собирался потерять его, и во всем этом была моя гребаная вина. Я рушился под тяжестью всего. Неро сказал мне сделать это, просто застрелить его, и хотя я знал, что это единственный верный способ решить проблему, я не мог нажать на курок. — Он качает головой. — Когда Де Росси позвонил и мы начали разговаривать, у меня появилась идея. Я могу представить все так, будто Неро погиб при пожаре. У нас есть два тела - два парня твоего отца, которых мы убили на складе, - и мы поместили их в убежище.

— Два?

— Один должен был быть Неро. Другой - Сандро.

У меня отпадает челюсть. — Что?

— Сандро ушел с Неро. Мне нужен был кто-то с Неро, чтобы убедиться, что он не вернется.

Это безумие. — Хорошо, а что потом?

— Мы сожгли убежище, а Джорджио взломал полицейские записи, чтобы подменить данные ДНК Неро на те, что были у парня Гарцоло, которого мы выдавали за него.

Боже мой. Мое сердце колотится. Неро жив. — Это сработало?

Он кивает.

— Джино поверил. У нас перемирие, хотя отношения между нами все еще напряженные. Так и должно быть. Джино не поверит, что я просто забуду, что он заставил меня убить моего самого близкого друга. Клео, Неро не винит тебя во всем этом. Он сказал мне это перед тем, как мы попрощались. Думаю, он хотел бы, чтобы ты знала.

С моих глаз словно сняли темную пелену. В горле пересохло, но внутри меня расцветает облегчение. — Ты не мог его убить.

На лице Рафаэле появляется грустная улыбка.

— Я не мог его убить. Я всегда говорил, что сделаю все возможное, чтобы защитить свое правило, но я обманывал себя. Я не мой отец. Он никого не любил и думал, что это дает ему власть, но если это и есть власть, то мне она не нужна.

— Чего ты хочешь? — шепчу я.

Рафаэле преодолевает небольшое расстояние между нами и обхватывает меня руками. Его взгляд - такой яркий, такой ранимый - пронзает меня насквозь.

— Я хочу сделать тебя безумно счастливой. Я хочу дать тебе все. Когда я впервые согласился жениться на тебе, я думал, что смогу приручить тебя. Я был так уверен, так уверен, что ты не будешь представлять для меня никакой проблемы, но я чертовски ошибался. Я не приручил тебя. Это ты покорила меня - целиком и полностью. Я не тот человек, за которого ты вышла замуж, больше нет. Но если ты дашь мне шанс, я стану тем мужем, которого ты заслуживаешь.

Из меня вырывается всхлип. Я прижимаюсь щекой к его рубашке, и он подтягивает мою макушку к своему подбородку. Его ладони движутся вверх и вниз по моим рукам, успокаивая меня. Он пахнет так чертовски хорошо.

Как дома.

Я обхватываю Рафаэля за талию и позволяю своему телу прижаться к его. В его груди раздается довольное ворчание, и он крепче прижимает меня к себе. Последние колебания исчезают. Мы стоим так до конца концерта. Пока не открываются двери и люди не выходят на улицу. Пока луна не целует горизонт, а капельки дождя не касаются моей кожи. Мое зрение затуманено, но в груди легко.

Рафаэле отстраняется ровно настолько, чтобы найти мое лицо. Он проводит подушечкой большого пальца по моей щеке, его глаза полны тепла. — Я люблю тебя, tesoro. Пожалуйста, вернись домой со мной.

Я провожу пальцами по его волосам, а мой желудок делает сальто. Не думаю, что когда-нибудь устану слышать от него эти слова. Он смотрит на меня так, будто я самая важная вещь в мире, и в этот момент я понимаю, что верю в это.

Впервые с тех пор, как он приехал в Италию, я улыбаюсь ему. — Хорошо. Я вернусь.

На его лице появляется облегчение, и он не теряет ни секунды, прежде чем наклониться и впиться в мои губы поцелуем.

ЭПИЛОГ

РАФАЭЛЕ

Когда на следующее утро встает солнце, я чувствую себя совершенно другим человеком. Из несчастного ублюдка я превратился в самого счастливого человека на свете. Клео возвращается в Нью-Йорк вместе со мной. У меня в груди странно замирает сердце при мысли о том, что она снова будет в моем доме.

В нашем доме.

Я планирую сказать ей, что она может переделывать все, что захочет. Мы даже заведем чертову собаку, если она будет счастлива, но при условии, что это существо не будет предпринимать никаких попыток отвадить меня от нее.

Моя сумка с одеждой стоит у шкафа, поэтому я натягиваю рубашку и пару брюк и выхожу из гостевой спальни в поисках жены. Я пытался убедить Клео провести со мной ночь после того, как мы вернулись с концерта, но она отказалась, сказав, что не хочет торопиться. Мой желудок заныл от разочарования, а тело совсем не поддержало эту идею. Тем не менее я знал, что не могу давить на нее прошлой ночью. Она сама придет ко мне, когда будет готова.

Я был в десяти футах от ее комнаты, когда дверь открылась, и она выскочила в черной майке и обрезанных джинсовых шортах. Мне приходится сдерживать стон. Черт, она выглядит достаточно хорошо, чтобы ее съесть.