Когда она расцветает

— Ты врешь.

Я отвожу взгляд от него. — Мой муж никогда мне ничего не говорил.

— Мартина сказала мне, что ты его застрелила.

— Я понятия не имею, жив он или мертв.

Он обхватывает мое лицо ладонями и двигает моей головой, пока я снова не смотрю на него. — Ты, кажется, не разочаровываешься по этому поводу.

— Это был брак по расчету, а не брак по любви.

Во взгляде Дамиано мелькает нежность. Достучалась ли я до него? Может быть, я все-таки смогу убедить его отпустить меня.

— Почему ты помогла Мартине? — он спрашивает.

— Потому что я хотела. Я не хотела, чтобы она пострадала.

Он проводит большим пальцем по моей щеке. — Как тебя зовут?

— Але Ромеро.

Эта мягкость исчезла в мгновение ока.

— Ты не хуже меня знаешь, что Але Ромеро не существует, — отрезает он, убирая с меня руки. — Как тебя зовут?

— Почему это имеет значение? Я здесь не для того, чтобы создавать проблемы. Я никогда не думала, что снова увижу Мартину. Почему ты не отпускаешь меня?

— Потому что я не успокоюсь, пока все ответственные за то, что случилось с моей сестрой и ее подругой, не будут превращены в удобрение. Назови мне свое имя и скажи, на кого работал твой муж.

Он хочет отомстить Папе. Он уже на полпути, неосознанно держа в руках старшую дочь дона. Если он узнает, кто я, он убьет меня или обменяет на что-то более ценное.

— Я не скажу тебе своего имени.

Тьма омрачает его черты. — Я думал, ты хочешь все объяснить.

— Это было до того, как я узнала, кто ты на самом деле.

Он обрабатывает мои слова долгую секунду. — Ты действительно так верна тому, к какому бы отряду ты ни принадлежала? Ты лучше останешься здесь, чем вовлечешь их?

Сломанный смех срывается с моих губ. У него все совершенно неправильно. Я бы сказала ему правду, если бы думала, что смогу добиться от него обещания. Обещание не вернуть меня папе, несмотря ни на что. Но я знаю, что он никогда не скажет мне этого всерьез, пока жаждет мести. По крайней мере, если Дамиано решит убить меня, я могу быстро умереть.

— Делай, что должен.

Он ходит вокруг меня, пока я не чувствую его присутствие у себя за спиной. Мое сердце громко бьется в далеких звуках этой гипнотической музыки. Что он собирается сделать со мной?

Он подходит ближе, выстраивая наши тела. Откинув мои волосы набок, он подносит губы к моей обнаженной шее.

— Назови мне свое имя, или, клянусь, я заставлю тебя кричать.

По моему позвоночнику пробегает дрожь.

— Я не боюсь боли, — говорю я, но это звучит неубедительно даже для моих собственных ушей. По правде говоря, я боюсь быть раненной. Увидев весь спектр боли в подвале Лазаро, я думаю, что любой, кто говорит иначе, — лжец.

Если Дамиано начнет врезаться в мою плоть, я не знаю, как долго я смогу держать рот на замке.

Рука приземляется на мой обнаженный живот. Я втягиваю воздух, когда его пальцы начинают водить кругами по моей коже.

Его губы касаются раковины моего уха. — Все, что ты мне говорила, было ложью?

— Не все, — говорю.

— Ты замужняя женщина. Почему ты солгала мне о своей неопытности в постели?

Мое горло сжимается. — Я… я не лгала об этом.

Его движения останавливаются на мгновение. — Твой муж тебя не трахал?

— Он выполнил свой супружеский долг в нашу брачную ночь, вот и все. Как я уже сказала, это не был брак по любви.

— Почему ты решила завязать со мной отношения?

Я выдыхаю. — Потому что ты мне нравился.

Он проводит рукой по моим шортам, пока не оказывается над моей лобковой костью. Тепло циркулирует по моему телу. Кажется, мое тело не уловило нашу нынешнюю ситуацию и все еще реагирует на него таким же нуждающимся образом. Он прижимается ко мне всем телом и позволяет мне почувствовать его стояк на пояснице. — Тебе понравилось, когда я заставил тебя кончить?

Слова рокочут у него в горле.

Я откидываю голову назад, кладя ее ему на грудь. Он смотрит на мою рубашку, и я знаю, что он может видеть очертания моих твердых сосков. — Да.

Он расстегивает пуговицы на моих шортах одну за другой, как будто ведет обратный отсчет. До меня доходит, что только потому, что я солгала ему о многих вещах, не означает, что он лгал мне. Даже у мужчин бывают моменты истины. Что если, несмотря ни на что, он все еще испытывает ко мне привязанность? Что, если он не хочет причинять мне боль?

Его пальцы ныряют в мое нижнее белье и находят мой клитор.

— Если ты не боишься боли, — говорит он так, что становится ясно, что он знает, что я лгу, — тогда чего ты боишься?

Я задыхаюсь с первым кругом, который он делает. — Это интересный метод допроса.

Он щиплет меня указательным и большим пальцами, и удовольствие усиливается скрытой болью. Я кричу. Множество вещей, которые он заставляет меня чувствовать, затуманивают мой разум не совсем неприятным туманом.

Он тыкается носом в мою шею и вызывает щекотливое дрожание кожи. — Скажи мне свое имя.

Он пытается запутать меня. Чтобы сломать меня. Я пытаюсь дергать за веревки, но мои руки онемели из-за того, что я так долго была подвешена. — Нет.

Другая его рука обнимает меня за талию, и он сильно притягивает меня к себе.

— Я думаю, ты мне лжешь, — хрипит он. — Ты можешь не бояться смерти, но ты не хочешь, чтобы это было больно. И, Але. — Он оставляет мой клитор в покое, обеими руками хватает мои шорты и стягивает их до колен. — Я могу причинить боль.

Первый сильный шлепок по моей заднице настолько шокирует, что я не в состоянии подавить вырывающийся визг. — Черт!

Я не вижу его позади себя, но его долгий вздох заставляет меня думать, что ему это нравится. Моя задница горит, а лицо будто превратилось в жидкий огонь. Затем он делает что-то гораздо хуже. Он хватает пульсирующую плоть и разминает ее своими длинными пальцами, словно пытаясь унять боль. Физические ощущения вызывают у меня желание плакать — от удовольствия и от боли. Я прикусываю губу. Это унизительно, и все же глубоко внутри меня формируется томное возбуждение.

— Ты болен, — шепчу я.