Когда она расцветает

Я делаю глоток. Он смотрит на меня так пристально, что у меня по коже пробегают мурашки.

— Наклони его сильнее, — говорю я.

Когда он это делает, часть воды выливается из уголка моего рта и стекает по подбородку. Я отстраняюсь и слизываю воду с губ. Он сосредотачивается на движении, и что-то теплое проходит через мой живот. Момент вдруг кажется слишком интимным.

Я отворачиваюсь.

Рас и Мартина возвращаются к своим тарелкам, но время от времени я ловлю на себе ее любопытные взгляды.

Ей требуется несколько минут, чтобы набраться смелости, но затем она говорит: — Я хочу поблагодарить тебя за помощь.

Я слабо улыбаюсь ей. — Я рада, что ты благополучно добралась до дома. Даже если тебе придется жить с доном вместо брата.

Температура в комнате падает, как будто кто-то включил кондиционер на полную мощность. Губы Дамиано сжимаются.

Что это такое? Разве он не дон? Он не сказал этого прямо, но после того, что он рассказал мне о своем отце, можно было сделать такое предположение.

Рас удостоил меня объяснением. — Дамиано не дон Казалезе. Он главарь Ибицы.

Может быть, здесь эти вещи не привязываются к чьей-то родословной, как это происходит с Гарцоло. Тем не менее, я не могу не чувствовать, что Рас оставил что-то невысказанным.

— Ты, наверное, голодна, — говорит Мартина.

— Я в порядке.

— Не нужно стесняться, — говорит Рас, делая глоток вина. — Перекуси. Я бы предложил тебе немного этого Темпранильо, но, похоже, это может принести больше хлопот, чем оно того стоит.

Он указывает на полупустую чашку с водой, которую Дамиано поставил передо мной.

Да, я могла бы обойтись и без того, чтобы проливать на себя вино.

Курица пахнет божественно. Я смотрю на недоеденную птицу. Он выглядит так, будто он глазирован медом, а на подносе вокруг него в соке лежат ломтики лимона и картофельные пальчики.

— Я не думаю, что смогу есть это без рук.

— Я не буду снимать веревки, — говорит Дамиано, методично разрезая мясо.

Мой желудок решает предать меня, издавая громкое рычание.

Мартина смотрит на меня с сожалением. — Дем…

Он выглядит так, будто собирается затащить меня обратно в подвал и покончить со всей этой шарадой, но вместо этого он срывает салфетку с колен, роняет ее на стол и рывком перетаскивает меня со стула к себе на колени.

— Что ты делаешь?

Он тянется вокруг меня, берет куриное бедро с подноса и начинает его резать.

Я пытаюсь слезть с него. — Я не хочу сидеть на тебе.

— Прекрати извиваться, — говорит он с ворчанием.

Я ценю, что Мартина пытается заступиться за меня, но мне бы хотелось, чтобы она просто встала и сама накормила меня курицей, потому что это намного хуже, чем оставаться голодной.

— Мне не нужно, чтобы ты меня кормил, — шиплю я на Дамиано, но желание спорить покидает меня, когда я чувствую запах цыпленка вблизи.

Я раздвигаю губы, и он вставляет вилку мне в рот.

Черт, это хорошо. Я одобрительно мычу и стараюсь жевать настолько достойно, насколько позволяет мое нынешнее положение. Он все еще смотрит на меня, когда я сглатываю, так что я снова открываю рот, чтобы дать ему понять, что готова к большему.

На губах Дамиано появляется намек на улыбку.

— Значит, ее можно натренировать, — бормочет он, прежде чем накормить меня еще одной порцией.

Я удостоверяюсь, что все съела. Кто знает, когда он собирается кормить меня в следующий раз? Я могла бы также получить столько, сколько я могу, в то время как возможность представилась. Тогда у меня будет достаточно энергии, чтобы сбежать.

Он снова опускает свой темный взгляд на мои губы, и мой пульс учащается. Почему одного его взгляда по-прежнему достаточно, чтобы вывести меня из себя? Что бы ни начиналось, между нами, теперь это определенно закончилось, даже если его пальцы были внутри меня, как будто всего несколько минут назад.

Клянусь, он видит отражение этой мысли в моих глазах, и в ответ те же пальцы сжимают вилку. Его ноздри раздуваются на вдохе. Его длина напрягается на задней части моих бедер и посылает взрыв тепла через меня.

Я уже собираюсь потереться об него, когда вспоминаю, где мы находимся.

Боже. Он мой похититель. Я не могу предаваться необъяснимому физическому влечению, которое испытываю к нему.

Стул скрипит по полу и разрушает чары.

— Я закончила, так что возвращаюсь в свою комнату, — говорит Мартина.

Дамиано вынимает вилку изо рта и с тихим лязгом кладет ее на тарелку.

— Посмотри сегодня вечером несколько программ и пришли мне все, что тебе нравится, хорошо?

Он превратился из хищника в хорошего старшего брата за секунду, и это чертовски дезориентирует.

— Хорошо. Спокойной ночи. — Она неуверенно улыбается мне. — Спокойной ночи, Валентина.

— Ночи, — говорю я.

Она уходит, и тогда мы остаемся только втроем.

— Что теперь? — Я спрашиваю. — Ты подашь мне десерт?

Ладони Дамиано обвивают мою талию. — Нет, если только ты не предлагаешь себя в качестве одного из них.

Мои щеки краснеют от его хриплого голоса. У этого человека нет стыда.

Рас стоит с озадаченным выражением лица.

— Я подожду тебя в твоем кабинете, — говорит он Дамиано.

— Отлично.

Его взгляд не покидает моего лица. Воздух между нами потрескивает от электричества.

Ради моего собственного здравомыслия я должна положить этому конец.

— Я хочу уйти, — говорю я так свирепо, как только могу. — Это… — я наклоняю подбородок к своему телу, — тебе запрещено. Навсегда.

Он отрывает меня от себя с тихим смешком. — Игрушки существуют для того, чтобы с ними играли.

— Я не твоя игрушка, — рявкаю я, когда он снова кладет меня на стул. Я пытаюсь оттолкнуться от него ногами, но все, что у меня получается, это опрокидывание стула. Как только я подумала, что вот-вот разобьюсь головой о деревянный пол, Дамиано удержал меня.

— Пора укладывать тебя на ночь, — говорит он, перекидывая меня через плечо.

Я уже собираюсь умолять его больше не запирать меня в подвале, когда замечаю, что он ведет меня наверх.