Когда она жаждет

Роуэн пожимает плечами. — Я понимаю.

— А?

В его взгляде появилась теплота. — Не надо себя недооценивать.

Дел уже говорила мне то же самое, но от ее слов у меня не участился пульс.

Я отхожу к шкафу, чтобы убрать тарелку, притворяясь, будто его комментарий не ударил меня прямо в грудь. Уф. Полка просто… немного… слишком… высоко.

На меня надвигается тень. — Вот.

Я прикусываю губу, когда твердое тело Роуэна прижимается ко мне. Он выхватывает тарелку из моих пальцев и без труда задвигает ее на полку, до которой я с трудом дотягивалась.

Та-дам. Та-дам. Та-дам.

О чем мы опять говорили? Понятия не имею. Его тепло покрывает мою спину, и мне интересно, что он сделает, если я наклонюсь…

КОНТРОЛИРУЙ СЕБЯ.

Держа себя идеально прямо, я опускаюсь на цыпочки. Но он слишком близко. Моя попа задевает его бедра, когда я опускаюсь, и в животе появляется трепет.

О Боже, это нехорошо. Я должна сохранять спокойствие рядом с ним, но вместо этого я вся горю.

Легкое прикосновение к моей шее. Я не смею дышать, пока он перекладывает мои волосы с одной стороны шеи на другую и говорит откуда-то близко к моему уху, — Одевайся. Ты сказала, что тебе нужно выпить, верно? Я принесу тебе.

ГЛАВА 19

НЕРО

Не прошло и часа после того, как я покинул "Junction" с Сандро, как я вернулся с Блейк.

Я машу Денни и быстро осматриваю других посетителей. Пара в кабинке, одинокий парень за высоким столиком, потягивающий пиво, и несколько пожилых женщин, пьющих грязный мартини у бара. Тихо для субботы.

— Я не была здесь уже несколько лет, — говорит Блейк, оглядываясь по сторонам. — Кажется, в последний раз я была на двадцать первом дне рождения Дел.

— Кто такая Дел?

— Моя лучшая подруга. Она переехала в Сан-Франциско два года назад, — говорит Блейк, доставая телефон, чтобы сфотографировать неоновую вывеску над баром. — Мне нужно отправить ей доказательства того, что я куда-то ходила. Она вечно обвиняет меня в том, что я провожу большую часть вечера за чтением. По ее словам, мое духовное животное — рак-отшельник.

Я хихикаю. — Я вижу.

Она бросает на меня грязный взгляд. — Ты кажешься мне…

— Лев. Король джунглей.

— Я собиралась сказать… Ну, неважно.

Она направляется к кабинке в дальнем углу.

Я следую за ней. — Скажи это.

— Я боюсь, что ты сочтешь это некрасивым.

— Скажи это.

— Райская птица.

Я фыркнул. — Это некрасиво. Птица? Правда?

Блейк опускается в круглую кожаную кабину, опоясывающую стол. Здесь тепло, и она до конца расстегивает молнию на своей светло-голубой толстовке. — Это не просто птица.

Я сажусь напротив нее. — Хорошо, я клюну. Почему именно эта?

— Самцы устраивают сложные ухаживания, чтобы привлечь самок. Иногда более одной за сезон размножения.

— Значит, это птичьи шлюхи. Птичьи шлюхи? Понятно.

От ее смеха у меня по позвоночнику пробегают мурашки. — Мне жаль.

— Еще бы. А теперь давай посмотрим, сработает ли на тебе эта классическая демонстрация ухаживания. — Я поднимаюсь на ноги. — Могу я предложить тебе выпить?

Она кусает губы, словно сдерживая улыбку, ее глаза блестят от удовольствия. На моем лице тоже появляется улыбка.

С ней легко разговаривать.

— Двойной G&T, — говорит она, потирая поясницу. — "Hendricks", если он у них есть.

— Двойной? Мы можем сразу перейти к текиле, если ты предпочитаешь.

— Не будь плохим влиянием.

— Виноват.

Я подмигиваю ей и иду к бару.

Я заказываю ей G&T и пиво для себя. До приезда в Даркуотер-Холлоу я не очень любил пиво, но если я буду заказывать Macallan 15 — мое любимое пиво в Нью-Йорке, — это может вызвать недоумение. В большинстве заведений в этом районе его даже не продают, но в The Junction он есть. Я с тоской смотрю на него, пока жду, пока Денни приготовит коктейль.

Когда я возвращаю наши напитки на стол, Блейк лезет в сумочку. — Сколько я тебе должна?

Я протягиваю ей G&T. — Ритуал ухаживания, помнишь? Они за мой счет.

— Роуэн, ты не можешь просто продолжать платить за все.

О, детка, ты даже не представляешь.

— Я начинаю чувствовать себя оскорбленным, что ты считаешь меня парнем, который не платит на свидании. К тому же, разве ты не потеряла работу или что-то в этом роде?

Она надулась. — Спасибо, что втираешь мне это. Я не потеряла ее. У меня просто неполная занятость, ясно? И с каких пор это свидание?

Я сажусь напротив нее. — Вполне может быть. Мы можем просто попробовать свои силы.

Ее глаза расширяются, когда она понимает, что я имею в виду.

— Наверное, ты прав, — говорит она, спотыкаясь на полуслове. Она оглядывает бар, словно внезапно стесняясь нашей потенциальной аудитории.

Забавно, что она может быть такой дерзкой, но как только ей кажется, что мы идем на свидание, она начинает стесняться.

— Никто не обращает на нас внимания, — говорит она с облегчением.

— Может, нам стоило пойти в более оживленное место, — поддразниваю я. — Но сначала я должен убедиться, что ты сможешь играть.

Она посасывает соломинку и потирает спину. — Что именно играть?

— То, что ты в меня влюблена.

Блейк начинает кашлять.

Я сползаю по скамейке, придвигаюсь ближе к ней и похлопываю ее по спине.

Она резко вдыхает, морщась. — Ох.

— Черт, прости. Я сделал тебе больно?

Я не так уж сильно ее похлопал.

Она пошевелила верхней частью тела, словно пытаясь размять его. — Думаю, я потянула мышцу на спине сегодня, когда перевозила свои вещи к тебе домой.

— Почему ты не подождала, пока я помогу тебе?

Она снова потянулась, и ее лицо исказилось от боли. — Я просто разозлилась на Бретта и была неосторожна, когда поднимала чемодан по ступенькам. Все в порядке.

Это не нормально.

Настойчивое желание этой женщины не просить о помощи однажды приведет ее к смерти.

Я обхватываю ладонями ее узкую талию и осторожно поворачиваю ее так, чтобы ее спина оказалась под углом ко мне. — Дай мне посмотреть.

— Эй! Что ты делаешь? — протестует она.