Когда растает снег (сборник)

А здесь ничто не изменилось.

Лидия оборачивается, вскочив с кровати, бежит ей навстречу.

Лидия.

Ой, Катька, ты вернулась, да?

Катя смотрит на неё в упор, не двигаясь, не произнося ни слова.

Лидия.

Ну вот, а ведь я предупреждала, я говорила тебе, что все мужики…

Катя (не дав ей договорить, медленно).

Он… он погиб.

Лидия.

Да ты что!

Катя.

И мой ребёнок… он тоже… умер. А я ушла, потому что не могла так больше. Раз его нет, я не хочу быть приживалкой, понимаешь?

Лидия.

Ты только не волнуйся, мы обязательно найдём выход. Вот что! Первым делом устроим тебя на работу.

Катя.

А ты? Мы разве не вместе будем работать?

Лидия.

Я не могу, Кать. Мне Лёва квартиру снимает отдельную, завтра переезжаю.

Катя.

Лёва?

Лидия.

Да, ты же не знаешь! Мы с ним помирились. Давно. Так что подруга, извини, будешь здесь сама как-нибудь. Я попрошу Лёву, чтобы он устроил тебя на хлебозавод, по крайней мере, прокормишься.

Катя (бросается ей на шею, плачет).

Спасибо тебе за всё! Правда, спасибо огромное!

Лидия (обнимая подругу).

Ну, тише, тише, перестань! Не плачь, Катька, ты сильная, ты выдюжишь. Мы с тобой справимся, вот увидишь.

Нижний этаж хлебозавода. Цех по выпечке хлеба. Начало октября 1941 года. Утро.

Слева чан, который разделывает тесто на порционные куски и выплевывает их по одному на конвейер. Потом эти заготовки по конвейеру направляются к печи. В цехе работают женщины от тридцати пяти до пятидесяти лет и совсем ещё юные девушки, все в белых халатах и шапочках. Катя, сильно похудевшая и побледневшая, вместе со всеми трудится у печи. Руки её механически выполняют ставшую привычной работу, но по лицу Кати видно, что её мысли далеко отсюда. Шумно. Девушки громко разговаривают, сплетничают, смеются. Дверь открывается, входит директор хлебозавода Кирилл Тимофеевич – низенький толстый человечек лет сорока пяти, в очках на оплывшем жиром дряблом лице, с лысой яйцеобразной головой и в накинутом на плечи сверху серого пиджака рабочем халате. С его появлением все замолкают и усерднее принимаются за дело. Заложив руки за спину, человечек медленно проходит вдоль конвейера, наблюдая, как продвигается работа. Остановившись возле Кати, он долго и пытливо вглядывается в её лицо.

Директор.

Как Вам у нас работается, Катерина Сергеевна?

Катя (быстро взглянув на него).

Спасибо, не жалуюсь.

Директор.

Такой хрупкой девушке трудно наверно выполнять эту тяжёлую работу?

Катя (продолжая выкладывать хлеб в печь).

Ничего, я привыкла уже, Кирилл Тимофеич.

Директор (работницам).

Вот как нужно трудиться, вот с кого вам пример брать! Девушка недавно у нас, а работает не покладая рук! (Похлопывая Катю по плечу.) Так держать, Катюша…

Все как по команде поднимают головы и наблюдают за директором и Катей.

Директор (смутившись, поспешно).

Гм… я хотел сказать Катерина Сергеевна. (Обернувшись к работницам.) А вы что смотрите, лентяйки! Я за что вам плачу?! Нечего рот разевать, работайте! (Уходит.)

Когда директор выходит из цеха начинаются смешки. Женщины, косо поглядывая на Катю, перемигиваются между собой, перешёптываются. До Катиного слуха доносятся приглушённые голоса.

Голоса.

А наш-то Кирилл Тимофеич видали, как на неё смотрел?

Отчего бы и не глядеть, коли можно?

Смех.

Ой, да, девоньки, что-то меж ними есть!

Да не что-то, а…

Думаешь, того?

То самое и есть! Любовница она его!

Это Кирилла Тимофеича? Так у него жена есть, дети!

Ну и что жена! Будто не знаешь, как это бывает!

То-то я смотрю, странная она какая-то, всё молчит, и краснеет, как он подходит.

Вот дела! Неужто и вправду?

Поначалу Катя старается не замечать насмешек в свой адрес, но вдруг, не выдержав, поднимает голову, окидывает всех презрительным взглядом.

Катя.

А вы завидуете?

Голоса разом смолкают, все глаза устремлены на неё. Катя, на этот раз торжествуя победу, как ни в чём не бывало принимается за работу.

Здание хлебозавода, площадь перед ним. Вечер того же дня.

Катя в лёгком осеннем пальтецо, с пуховым платком на голове и в резиновых ботах выходит из центральных дверей хлебозавода. За ней следом мужчина в чёрном плаще с высоко поднятым воротником и в кожаном кепи.

Мужчина.

Катерина Сергеевна! Катюша!

Катя оборачивается. Мужчина опускает воротник, и мы узнаём в нём Кирилла Тимофеевича.

Директор.

Послушайте, если Вам не надо срочно домой, мы бы могли зайти в один ресторан здесь неподалёку.

Катя.

Извините, но я как раз тороплюсь домой. Меня ждёт дочь.

Директор.

Ах, у Вас есть дочь! Не знал, не знал… Так Вы, стало быть, замужем?

Катя (поколебавшись).

Почти.

Директор.

А ребёнок тогда?…

Катя.

Приёмыш. А это что, Кирилл Тимофеич, допрос? Или знать всё о своих работниках входит в обязанности директора?

Директор.

Э-э-э, нет… То есть в особых случаях.

Катя хочет идти.

Директор.

Постойте! Катюша…

Катя.

Пожалуйста, не называйте меня так.

Директор (посмеиваясь).

Как Вы очень суровы! (Прокашлявшись.) Разрешите проводить Вас до дома, Катерина Сергеевна. Вы где живёте?

Катя.

К сожалению, нам с вами не по пути.

Уходит, оставив директора в замешательстве.