Когда ты желанна

Пока вдова - с заметным отсутствием удовольствия - представляла своего младшего сына мисс Тинсли, Дориан тихо проскользнул на сиденье, обитое бархатом, ближе к сцене. Спектакль продолжался, но вряд ли кто-то в ложе уделял eму внимание. В конце концов, общество не пришло в театр, чтобы смотреть пьесу: они пришли, чтобы увидеть и быть увиденным. Особое внимание досталось ложе герцога Беркшира. Прошел слух том, что его милость очень скоро объявит о своей помолвке с мисс Тинсли и ее тремя сотнями тысяч фунтов.

Саймон быстро оценил прелести наследницы, склонившись над ее рукой. Кроме легкой косинки в одном глазу и бледного, пятнистого цвета лица, в мисс Тинсли не было ничего особенно плохого. Модное платье из красновато-коричневого атласа насколько возможно украшало пухлую фигуру; густые каштановые волосы были элегантно уложены, а рубины сверкали великолепием. Ее горничную нужно поздравить, подумал Саймон.

– Лорд Саймон!
– оглядев его с теплым одобрением, заговорила наследница с легким детским пришептыванием.
– Клянусь, нам давным-давно пора встретиться.

– Вы хотели встретиться со мной, мисс Тинсли?
– вежливо спросил он.

– Да, конечно!
– ответила она.
– Я всегда так хотела иметь брата.

Рядом с ней Дориан просматривал программку и притворялся, что не слышит.

– Какое замечательное совпадение!
– Саймон наградил девушку озорной улыбкой.
– Всегда хотел иметь сестру, несколько сестер на самом деле.

Лукаста хихикнула, он был уверен, не догадываясь об истинном смысле его слов.

– Вы не сказали, что ваш младший сын так обаятелен, - игриво заметила она матери Саймона, провокационно поглядывая на Саймона через плечо, ее левый глаз дернулся. Мисс Тинсли, с большим удивлением заметил Саймон, имела всю тщеславие и капризность прекрасной женщины, но не красоту.

– Умоляю, не поощряйте его, мисс Тинсли, - недовольно сказала вдова, открывая и закрывая свой великолепный веер из панциря черепахи.

Саймон повернулся к отцу мисс Тинсли.

– Добрый вечер, сэр Лукас, - вежливо обратился он. Как и высмеивал нувориша журнал «Панч», сэр Лукас носил дурно сидящий коричневый парик и застегнутый на все пуговицы жилет, но в массивной голове странной формы было что-то значительное. Его лицо тоже идеально подходило для карикатуры: выпуклые глаза, распухший, красный нос и толстые, резиновые губы. Косоглазие, более явное, чем у дочери, заставляло его казаться глупым. И все же Саймон знал, что он должен быть хитeр, как дьявол, потому что глупец не восстает из нищеты и безвестности, чтобы превратиться в одного из самых богатых людей в Англии. Сэр Лукас владел большинством угольных шахт на севере Англии. Дориан с его сорока тысячами в год был в сравнении с ним нищим.

– Лорд Саймон.
– Левый глаз сэра Лукаса быстро пробежал из стороны в сторону, как пойманное в ловушку животное, шагающее по клетке.
– Спасибо, что пришли так быстро. Завтра было бы вполне удобно.

– Наш общий друг очень хочет решить этот вопрос, - намекнул Саймон.

Сэр Лукас усмехнулся.

– Наш общий друг! Давайте не будем скромничать. Вы имеете в виду принца-регента.

– Я имею честь служить этому джентльмену, да.

– Одиозный человек!
– вмешалась Лукаста.
– Интересно, как вы можете служить ему, лорд Саймон. На вашем месте я бы этого не делала. Я считаю, что он постыдно относился к своей жене. И к п.Шарлотте тоже! Все знают, что он пытался заставить ее выйти замуж за принца Уильяма, когда она была влюблена в принца Леопольда. Свою собственную дочь!

– Принц Уэльский слишком потворствовал принцессе, - не одобрил сэр Лукас, качая своей массивной головой.
– Принц Уильям был лучшим выбором; хороший отец заставил бы ее выйти за него замуж. У Леопольда нет ни гроша за душой!

– А как же любовь?
– воскликнула наследница.

– Ты говоришь глупости, - оборвал ее отец. Он посмотрел на Саймона, по крайней мере Саймон думал, что посмотрел. С этим бродячим левым глазом было довольно сложно сказать.

– Вы можете поговорить с папой после спектакля, лорд Саймон, - сообщила Лукаста, прежде чем Саймон успел ответить.
– Мы идем за кулисы, чтобы встретиться с Сент-Ли, но папа ненавидит театр и имеет невысокоe мнения об актрисах. Вы можете поддержать ему компанию, пока нас нет.

– Идете за кулисы, дитя?
– воскликнул ее отец.
– Нет, действительно! Моя дочь не будет общаться с актрисами. Твоя репутация будет испорчена. Что бы сказала твоя дорогая мама, если бы посмотрела с небес и увидела тебя в компании с такими женщинами?

– Чепуха, папа!
– засмеялась юная леди.
– Какая напыщенность! Ты взял меня, чтобы увидеть больных в Бедламе, и я не сошла с ума. Я думаю, что могу смело встретиться с актрисой, не утратив своей репутации!

– Возможно, c госпожой Сиддонс, - настаивал сэр Лукас.
– Госпожа Сиддонс - респектабельная замужняя женщина. Но не c Сент-Ли. Я запрещаю!

– Кого волнует старая миссис Сиддонс?
– заявила Лукаста.
– На последнем выступлении она была такой толстой, что сцена скрипела. Эти актрисы все толстеют рано или поздно. Мисс Сент-Ли тоже будет толстой однажды. Как я буду смеяться!
– Повернувшись, она обратилась к Саймону, который уселся позади нее.
– Ваша мама и я заключили пари, мой лорд. Ее светлость говорит, что у Сент-Ли натуральные золотые локоны, но я уверена, что они не могут быть натуральными. Мы должны пойти за кулисы после спектакля. Как еще я могу доказать, что я права?

– Вы планируете потянуть ее за волосы?
– поинтересовалсяСаймон.

– Никто не идет за кулисы, - твердо сказал Дориан.
– Я уже говорил вам, мисс Тинсли, леди не ходят за кулисы. Это верх неприличия.

Привыкнув получать все, что она желает, Лукаста нахмурилась.

– Не будьте глупым! Если ваша мама пойдет с нами, кто осмелится сказать, что это неправильно?

– Действительно, - сухо вставил Саймон.
– Кто осудит вдовствующую герцогиню Беркшир?

– Признаюсь, мне очень любопытно встретить Сент-Ли, - сообщила герцогиня, удивив обоих своих сыновей.
– Если руководство уберет всех нежелательных лица с нашего пути, я не вижу причин, по которым мисс Тинсли и я не могли бы посетить «Зеленую комнату», думаю, это так называется.

– Мама!
– разволновался Дориан.
– «Зеленая комната»! Ты потеряла рассудок?

– Не допустишь же ты, чтобы я проиграла пари?
– спокойно ответила герцогиня.
– Мисс Тинсли - наш гость, Дориан, - добавила она.
– В конце концов, никто не спорит с гостем.

– Мадам, я протестую, - начал сэр Лукас, побагровев.
– Я действительно не могу позволить своей дочери…

– Ш-ш-ш!
– сказала герцогиня, забыв, что с гостем нельзя спорить.
– Нечего бояться, сэр Лукас. Его светлость и я пойдем с ней. Я думаю, что это очень хорошая идея. Как еще мы можем расссудить наше пари?

Сэр Лукас открыл рот, но язык подвел его - восторженная тишина упала вокруг них на ярко освещенные ярусы театра. Бyдто зачарованная, публика внезапно перестала говорить. Все глаза устремились на сцену, у трех тысяч зрителей перехватило дыхание в слышном вздохе. Сент-Ли прибылa! Она вышла на сцену, высокая ива, красавица с золотыми волосами. Розовый, как все знали, был любимым цветом актрисы, и в ее наряде независимо от роли всегда присутствовало что-то розовое. Сегодня вечером у нее была ярко-розовая лента на шее. Лондон обожал ее.