Коготь и Кровь

– Нет, ну не может же быть все так однозначно, – говорила справа женщина, сидящая к княжичу спиной. – Неужели ты веришь, что стоит князю сесть на трон, как все проблемы решатся? Даже после принятия лекарства больной не сразу встает на ноги. Нет, что-то не то они нам сказали.

– Да, а почему тогда все начало рушиться, как только старый князь сгинул? Болезнь тоже с полпинка не начинается, – ехидно отвечал ей тщедушный мужичок с куцей бородкой клинышком.

– Ох, давно я так не отдыхал, – перекрыл их разговор зычный голос от стола слева. Послышались шумные глотки и стук деревянной кружки о стол. – Ахх, хорошооо… Даже не знаю уже, ждать князя нового или пусть подольше там разбираются… ой…

Ксайрон посмотрел на мужика с бочкообразной грудью, на его руки, что соперничали в толщине с бедрами самого княжича, и покачал головой. Картина постепенно начинала складываться, но выводы прервал грохот двери – именно на него ойкнул здоровяк. Все взгляды обратились ко входу, но многие тут же отвернулись, а кто-то даже прикрыл лицо. Там стояла высокая женщина.

Она осмотрелась и пошла вглубь зала. Толстую русую косу она откинула за спину, потянула из-за кожаного фартука полотенце и с грозно сведенными собольими бровями и румянцем на круглом лице замахнулась на здоровяка. Тот лишь втянул голову в плечи и прикрыл ее руками величиной со сковороду.

– Вот, значит, ты где! Пьешь! – Под обвинительные слова женщины полотенце хлестко опустилось на спину мужика. – Брокион уже за лопатами своими приходил. У меня ножи не точены, а ты тут прохлаждаешься?!

Последовало еще несколько звучных ударов в абсолютной тишине. Кто с усмешкой, кто с сочувствием наблюдал ссору, другие старательно отворачивались. Ксайрон наблюдал с интересом, даже голову склонил на бок.

Сначала мужик только прикрывался, от него слышалось только «ай… ой… уймись… не надо…» под ее «бестолочь, болван, лентяй», но после четвертого удара он вспомнил, что все же мужчина, и перехватил полотенце, вырвал его из рук, очевидно, жены и вскочил на ноги с яростью в глазах.

– Я же сказал, что не вернусь к наковальне, пока все не закончится! – прогудел он густым басом. – А ты не позорься и домой иди.

– Ах, я позорюсь, значит, да, – выдохнула женщина, тяжело дыша и схватилась за медальон сердца на груди.

Зал замер. Ксайрон непроизвольно потянулся к своему медальону.

Каждый мальчик при рождении получал такой – в нем заключалась частичка его сущности. Когда приходило время, мужчина передавал его своей избраннице, а она отдавала маленький кинжал жизни. При этом что кинжал, что медальон оставляли после себя шрам. Так проходил ритуал соединения двух сердец, более важный и далекий от формальности, чем свадьба у представителей других народов. Если женщина срывала медальон, открывался шрам на груди мужа. Этот шаг означал не просто развод, но еще и жестокий удар по мужчине как на физическом, так и на астральном плане существования. От открывшейся раны можно было умереть, как сейчас медленно умирала княгиня Илирана.

– П-пог-годи… ты ч-что зад-думала… – беспомощно вытянул руки кузнец.

– Я давала обет умному работящему мужу, а не тупице, что верит первому встречному кликуше, – с болью выдавила из себя женщина. – Одумайся или не увидишь меня боле.

– Ты его так убить можешь, – тихо заметил Ксайрон и со страхом увидел, как белая тень стала ближе к мужчине.

– Одним дураком станет меньше, – ее голос дрогнул, но рука не опустилась.

– Но тогда и ты… – осторожно продолжил Ксай.

– Пусть…

– Но разве он не прав? – кузнец осторожно придвинулся к жене, но та отступила. – Нам нужен сильный князь, а не мальчишка, который мнется и не может решиться ни на что.

– Простите, мы тут проездом, – решил вступиться Ксайрон, пока не случилось трагедии. – И все никак не можем понять, что происходит в Ильмарисе?

– Что происходит?! – удивленно повернулся к нему кузнец, а с ним и все в зале. – Князь у нас погиб, вот что.

– А сынок его вот уже одиннадцатый месяц мнется и присягу народу не дает, – добавил мужчина за соседним столом. – Зачем нам такой нерешительный князь?

– Пусть отдает власть кому-то более стойкому! – донеслось из зала.

– Понятно, – невозмутимо кивнул Ксайрон и плавно поднялся. – Я верно понял, что из-за пустого трона у тебя молот в руках не держится и огонь в горне не горит? А у вас коровы навоз не дают, кони спотыкаются и плуги гнутся? – посмотрел он на народ в зале. – Наверное, и у ткачей станки ломаются, да?

Послышался тихий смешок. Потом еще один. За ними последовали одобрительные шепотки. У кузнеца вытянулось лицо от удивления.

– Нет, но… кхм… это же не порядок, – произнес сбитый с толку кузнец. – Каждый должен быть на своем месте – я в кузне, пахарь в поле, а князь на троне. Если его там нет, то почему я должен быть на своем? – отчеканил он вряд ли свои мысли, как показалось Ксайрону.

– Потому что это твое место, твоя работа, которую за тебя никто не сделает. А у него своя работа, которую он так или иначе выполняет, – отвечал княжич, едва сдерживаясь, чтобы не начать говорить с этим здоровым мужиком как с малым ребенком. – Вот, скажем, придет к тебе скорняк и начнет говорить, что ты молот не стой стороны держишь и лошадь не так подковываешь. Что ты ему ответишь?

– Что б шел подальше со своими советами, – возмутился кузнец.

– Тогда почему ты считаешь, что имеешь право диктовать княжичу, что и как делать ему? Сейчас он под вашим давлением принесет присягу, а дальше что? Будешь советовать, куда стаи отправлять и какие налоги собирать? – с насмешкой уточнил Ксай. – Или все же каждый должен своим делом заниматься?

– Но он же не занимается… – пробубнил совсем стушевавшийся кузнец.

– Откуда ты знаешь, ты свечку держал?

– Нет, но народ говорит… И ведь повсюду так… Там наводнение, тут сход лавины.

– А почему? Что, князь Фэлдор к каждому заклинателю лично подходил и указывал «тучку развей, речку заговори, червячков примани»? Или все же каждый сам знал, что и когда ему делать? А сейчас они, как и все вы, – синие глаза грозно и с осуждением обвели зал, – перестали выполнять свою работу только потому, что кто-то им что-то сказал.

Повисла неловкая пауза. Всего несколько секунд назад эти эльери улыбались, а теперь опустили глаза, стали переглядываться, кончики острых ушей тут и там наливались малиновым цветом.

– Вы правы: на троне должен сидеть князь, – нарушил Ксайрон тишину. – Но его обязанность следить за безопасностью в княжестве, за соблюдением законов. И бороться с Орденом Порядка. Ваша обязанность хорошо выполнять свою работу и жить по законам княжества и собственной совести. От того, что новый князь не приносит присягу, княжество не развалится еще шесть месяцев. Но если все вы перестанете выполнять свою работу, княжество придет в запустение в течение одного месяца. Князь займет свое место, но с чем останетесь вы? С пустыми полями и холодными горнами? Гниющими шкурами и засохшей глиной? Что вы будете есть и чем кормить детей?