Коготь и Кровь

Пока он говорил, дверь тихо открылась и впустила кого-то. Теперь же снова стало тихо. Народ сидел понурый и задумчивый. А потом сначала один, потом другой поднимались, оставляли плату за выпивку на столах и уходили.

– Пропью я сегодня последнее, а завтра что, подметки грызть? – ворчал один.

– Я сыну лошадь обещал вырезать, а сам тут сижу, языком чешу, – говорил недовольно другой.

– Они на нас чем-то воздействовали, что все так легко им поверили? – тихо и удивленно произнес кузнец и обнял жену, а она отпустила медальон под выдох облегчения Ксая.

– Тут все им поверили? – спросил он.

– Нет, но многие. Прости меня, милая, я дурак… – искренне повинился кузнец и щенячьими глазами посмотрел на жену.

– Я люблю тебя, дорогой, только не делай так больше, не вынуждай меня, – вздохнула она и положила голову ему на грудь.

– Значит, магию не применяли, только нашли убедительные слова, очень удобные и простые, – заметил Ксай и деликатно отвернулся от слишком личной сцены. – Легко последовать совету ничего не делать.

– А ты сам кто такой умный? – вдруг прищурился кузнец.

– Да просто мимо прохожу по своим делам. Вот интересно стало, почему в середине весны уже которая деревня по кабакам сидит и работу забросила, – усмехнулся Ксайрон.

– Заморочили нас. Спасибо за вразумление. Ладно, пойдем мы, а то мне еще ковать и ковать, – попрощался неловко кузнец и ушел под руку с женой.

В зале остались только Ксайрон с профессором и Лирантой и хозяин таверны, вымотанный постоянно полным залом народа. Впрочем, нет, из тени у двери вышел еще один мужчина в простой деревенской одежде, высокий и худой, с лицом, скрытым окладистой черной бородой, и усталыми серыми глазами под кустистыми бровями. Он подошел и внимательно осмотрел всех троих.

– Было воздействие, – скрипуче сказал он. – Третьего дня нашел курильницу в амбаре. Смесь порчи и псионики. Такую псионику в школах применяют, чтобы ученики лучше запоминали. Порчей же навели лень и ослабили волю. Чудо, что ты… – голубые глаза встретились с синими и удивленно распахнулись шире. – Вы смогли разрушить эффект одними словами. Обычно две недели надобно, чтобы народ слушать начал. Кто вы?

– Я уже ответил на этот вопрос. Вы староста? – вежливо спросил Ксай.

– Староста, верно. Брокион меня звать. И знаю тут каждого. Однако ж не смог вразумить и после того, как уничтожил курильницу. А вы просто пришли и все.

– Иногда чужака слушают лучше, чем знакомого. И те, кто внушил им эту ерунду, знали такой простой прием, – ответил Ксайрон. – А в купе с магией прием оказался еще проще.

Кулаки ему пришлось сжать, чтобы руки не дрожали. Только сейчас Ксай осознал, какого напряжения дался ему разговор с селянами, хотя до того сам себе казался спокойным и собранным. Что же, все бывает в первый раз, однажды напряжение уйдет.

– Вы сказали «обычно», Брокион. Выходит, вы знали о курильнице? – нахмурился он.

– Знал, да. Еще месяц назад из замка сообщили. Сказали остерегаться кликуш этих и искать после них всякое. Вот и нашел.

– Что за кликуши? Кто они? – насторожился Ксайрон.

– Из замка ребята. Трое было. Молодые. На студентов похожи, – припомнил староста. – Я попытался не дать им говорить, да куда там, свои же облаяли. Пришлось подальше из деревни уйти, чтобы под воздействие не попасть. Давеча вернулся и нашел. Попытался поговорить, но не слушали, окаянные. Хотя, так и говорили, что две недели ждать надобно.

– Видимо, ваш сосед не таким прозорливым оказался. Кажется, там и не думают искать артефакт. У вас есть, кого послать к соседям? – спросил он.

– Сам поеду. Эти пусть к работе возвращаются. А я ужо знаю, что искать.

– Как знаете, – кивнул Ксай.

– Комнаты им дай за мой счет, – повернулся староста к хозяину таверны. – Да самые лучшие.

– Да хоть за свой, – закивал радостно тот из-за прилавка. – Спасибо вам, господин. Я хоть отдохну и запасы пополню, а то ж почти все выпили и съели, чертяки. Вот ключи.

Комнаты им выделили действительно хорошие и удобные. Рувин и Лиранта положили вещи и зашли к Ксайрону.

– Ты как, в порядке? – Лиранта подсела к нему на кровать и с участием сжала плечо. – Ты так здорово подобрал слова.

– В порядке, – кивнул он. – И не сказал ничего нового. Могу их понять. Да, каждый из них сам выбирал себе дело жизни, пусть работа и не легкая, но у кого она легкая? Иногда хочется все бросить и просто поваляться, погулять, выпить. Только все понимают последствия и не делают так. А тут приходят какие-то ребята аж из замка и говорят, что можно. Очень просто поддаться на их слова и сделать, наконец, то, чего ты хочешь, но сам себе не позволяешь. И я уверен, что курильницы стоят не во всех местах, где они побывали.

– Тебя не смущает само наличие курильниц? – прищурился профессор.

– Даже радует, – мрачно улыбнулся Ксайрон. – Их наличие говорит о слабости миссионеров дражайшего дяди. Хороши посланцы, если не могут подобрать слов и прибегают к магии. Если бы они убеждали народ одними словами поступать так, как надо ему, уговорить их вернуться к обычной жизни было бы куда сложнее. Но если это действительно студенты, понятно, почему не могут убедить без магии – опыта нет, даже если они ведуны и барды.

– Встретиться бы с кем-то из них, да поговорить, – потянулась устало Лиранта.

– Уверен, они не прячутся. Рано или поздно познакомимся, – ответил ей Ксай.

– Тебе не показалось, что староста что-то хотел от тебя? – спросил Рувин.

– Не показалось, – кивнул княжич. – Думаю, он догадался, кто я, но хотел подтверждения. Впрочем, наверное он подумал, что я Ксан. Ничего странного, через деревню проходит ближайший путь из Мейталаса к порталу. К тому же кто будет защищать княжича, если не он сам или его приближенные в такое время?

– Логично. Будешь будить народ и дальше по пути домой?

– Возможно, – осторожно ответил Ксай. – Это может привлечь внимание дяди. А мы все еще не знаем, что именно он задумал, и какую роль отвел для меня. Сейчас отдыхаем, а завтра выходим до рассвета.

Он всегда спал чутко, приучили при обучении на кэтаса. Вот и сейчас Ксайрон почувствовал чужое присутствие и инстинктивно откатился в сторону. Раздался треск разрезанной подушки. Кэтас с тихим шипением выскочил из наруча.