Кольцо Афродиты

– Неужели?- тонко пошутил я.

– Бомба взорвется!
– прорычал дядька, с трудом вылезая из-за стола.- В редакцию!

Я и голый по пояс дядя Володя добрались до редакции на троллейбусе.

– Это будет сенсация,- уверял дядя Володя назойливого контролера.Покупайте газету " Городские хроники "!

Взяв с контролера клятвенное обещание покупать, мы вышли из троллейбуса и побежали в редакцию.

ИРИНА

В редакции дядька открыл сейф, достал оттуда майку, джинсовую рубашку и оделся.

Машинистка Ирина продолжала печатать на электрической "Ятрани" всякие буквы - Работа в редакции,- торжественно начал дядька, но тут пьяный Аркадий за дверью скатился вниз по лестнице и поднял страшный шум.

– У-урод!
– проворчал дядька.

Трое сотрудников бросились вниз по ступенькам - поднимать Аркадия.

– Оставте его,- махнул рукой дядька,- отлежится - сам придет.

Аркадий остался лежать, поглядывая наверх слегка удивленно. Дядька уселся за редакционный стол и принялся изучать накладные. Я от нечего делать встал за спиной Ирины и сказал:

– Тук -тук.

– М-м?- Ирина подняла на меня оторванные от работы глаза.

– Печатаешь,- констатировал я.

– Чо?

– Работаешь,-говорю.

– В смысле?

– Трудишься. Зарабатываешь пальчиками на хлеб.

– Тебе чего, Гоша?

– Ничего. Просто стою себе, умиляюсь. Люди, вот, делом занимаются. Один я шлоебенюсь по Городу и за все выгребаю.

– Что выгребаешь?

– Все выгребаю.- я вздохнул.

– Пожалеть тебя?- спросила Ирина.

Я поковырялся пальцем в носу и сказал:

– Ну, давай.

– Нагнись,- пригласила Ирина.

– Э-э, в какую сторону?- осторожно уточнил я.

– Ко мне,- просто ответила Ирина.

– Передом или задом?

Ирина удивленно посмотрела на меня.

– Зачем задом?

– Ну, вдруг...- замялся я.- Я ж не знаю, что у тебя на уме.

Некоторое время Ирина с интересом разглядывала меня, а затем сказала:

– Передом.

Я наклонился, и она из жалости поцеловала меня в щеку.

– Еще,- попросил я.- Еще... еще... себе.

– Дурак,- сказала Ирина.

– Еще,- быстро сказал я.

Ирина слюняво поцеловала меня в ухо.

– Не сплю!
– подал голос дядька.

– А мы ничего и не делаем,- заметил я.

– Напрасно,- сказал дядька.- Могли бы воспользоваться моментом, пока я не спал.

И снова погрузился в бумаги.

– Еще?- спросила Ирина.

– Перебор,- ответил я.

– Очко,- подыграла мне Ирина.

– Твоя,- говорю,- взяла.

– Теперь ты сдаешь,- распорядилась она.

– Ладно,- говорю,- пойдем водки выпьeм. Или коньяку у Парашина.

Ирина поспешно зажала нос пальцами и гнусаво произнесла:

– Лучше водки.

– А нету.

– У меня есть.

Приоткрыла ящик стола и достала бутылку " Московской ". Дядька поднял голову.

– Эй, эй,- заволновался он.- А водку где достала?

– Мы уходим,- закричал я.- Рабочий день окончен.

Дядька посмотрел на Ирину с удивлением. Я посмотрел на нее без удивления .

– Где вас искать?- спросил дядька.- Если что...

– Если что?- с напором поинтересовался я.

– Тебе лучше знать.

И почему это всeм кажется, что мне лучше знать?

– Ирина,- продолжал меж тем неугомонный дядька.- У тебя срам есть?

– Есть, есть у нее срам,- заверил дядьку я.
– Тебе даже не снилось, сколько.

Одних срамных мест штук двадцать.

– Примкнись, Гоша,- одернула меня Ирина.

Делать нечего - я послушно примкнулся.

– Ну, как говорится, твои проблемы,- махнул рукой мой шеф.- Но - чтоб к завтраш-нему утру статья была готова.

– Бомба?- переспросил я.

– Сенсация! Накладные не забудь, дятел.

Дятел[1] схватил клювом накладные, подхватил в лапки Ирину, и мы полетели.

– Куда,- говорю,- полетим? В театр или ресторан?

– У тебя есть деньги на ресторан?

– Нет. Я думал, у тебя есть.

– Наглый ты, Гоша.

– Наглый,- с гордостью подтвердил я.- Так куда пойдем?

– К тебе.

И мы пошли ко мне.

ФИЛОСОФСКОЕ РАССУЖДЕНИЕ Меня любят почти всe женщины. Одни - потому что я их не люблю, другие потому что я очень редко моюсь.

(КОНЕЦ ФИЛОСОФСКОГО РАССУЖДЕНИЯ)

Возле нашего дома толпились трое: дворник Саша Рогов, Ефим Парашин и Евлампия Вшивина-Паршивин.

ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ Евлампия Вшивина-Паршивин была женой Вшивина и Паршивина. Не удивляйся Наш шоколадный читатель. Вшивин и Паршивин были бедными людьми и не могли позволить себе больше, чем одну жену на двоих. Евлампия была в своем роде очаровательна:

длинная, тощая с неожиданно упитанным мужицким лицом, с пучком редких сальных седых волос, произростающих от затылка и вниз, на спину. Передняя часть головы оставалась относительно лыса. Вшивин в шутку называл эту часть полигоном для блох. В правой части полигона (в области виска (там, где у нормальных людей пробиваются пейсы)) имелась воронка от взрыва. То была вмятина на черепе, приобретенная Евлампией в силу странного стечения обстоятельств, когда веселый Паршивин ударил ее по голове гирькой от часов. Пахла Евлампия то Вшивиным, то Паршивиным.

( КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ )

– Чо собрались, мужики?- окликнул их я.

– Да вот,- отозвалась Евлампия,- тут кто-то челюсть обронил.

В самом деле, на асфальте, вцепившись зубами в коржик лежала челюсть бабушки из Симферополя.

– То бабкина,- сообщил я.- Из Симферополя она.

– Ишь ты,- подивился Саша Рогов.- Откель доскакала!

Жадный Фима наклонился и прибрал к рукам и коржик, и челюсть.

– Але, Парашин,- скказал я.- Челюсть сдай. Я ее бабке передам. По наследству.

Парашин неохотно расстался с челюстью ( покажите мне человека, который бы охотно расстался с челюстью!), я положил ее в карман, открыл дверь ключем, и мы вошли в дом.

В полутемном коридоре Оксана мыла пол.

– А еще Сидорыч есть,- доверительно сообщил я.- Он покажется, когда мы будем в комнату входить.

Оксана подняла голову.

– Продолжаешь таскать в дом баб?

– А что ж ему остается, если ЗДЕСЬ ИХ НЕТ?- ответила Ирина.- Продолжай мыть пол, девочка.

Оксана принялась яростно выкручивать тряпку.