Кольцо Афродиты
Шрифт:
(КОНЕЦ ЛИРИЧЕСКОГО ОТСТУПЛЕНИЯ)
Проснулся я утром у себя. Радиолы не было, однако ж Тихон был - вытирал тряпочкой пыль на месте, где когда-то стояла радиола, и вообще делал вид, что он тут не при чем.
– Тихон, меня не ебет,- начал я свою речь.- Чтоб вечером радиола была. За нее в свое время 30 рублей было плочено; большие, еб твою блядь, деньги.
Тихон отдал издевательскую честь и щез.
– С-скотина, - пробормотал я. И недаром - через некоторое время я услышал хриплые звуки во дворе.
Одной лапой
"Уй, Тихон,- подумалось,- такие ж дурные вкусы, как у меня. Любит, сука, блонди-нок с зелеными глазами".
Больше на эту тему я размышлять не стал, потому что зазвонил телефон, и я поплелся к нему, подтягивая трусов ослабшую резинку под тяжестью моих яйцов.
– Егор Иродов, пресса,- буднично представился я.
– Гошенька,-послышался в трубке сладкий голос.
– Хуешенька,- поморщился я.- Kакая блядь звонит опять?
– Марфа я.
– Мафия?
– Блин, вынь хуй изо рта.
На этот раз я так легко не поддался.
– Сама вынь!
На том конце провода послышалась возня - изо рта вынимали хуй.
– Можете продолжать беседу?
– на всякий случай осведомился я.
– Марфа я.
– А, Марфия! Эт ты, блядь, Марфа?
– Но. Гошенька, давай по-хорошенку...
– Давай,- быстро согласился я.
– Эт ты по моим ясчыкам рыскал - компромат собирал?
– Но.
– Бля, верни, пидор!
– Вот грубости не люблю. И ваапче, Марфа, те - пиздец.
– Дура, - сказала Марфа.- Луче верни.
– Дурак,- вернул я.- С таким компроматом тебе сидеть да сидеть.
– Гошенька, пидр,- отвечает она ласково,- положь, солнышко, где взял. Не то - без шуток - придет тебе ПИЗДЕЦ.
– Пиздец,- говорю,- не мешки ворочать.
– Дурак,- вздохнула Марфа.- Ну, я тебя предупредила. Терь остерегайся.
– Терь,- говорю,- буду. Спасиб, Марфуша, за предупреждение.
И ведь соврал - не остерегся; только о том и думал, чтоб кот Тихон радиолу к вечеру вернул.
А пока до вечера далеко, решил я сходить к дяде Степе Речному. Он тут своей яхтой хвастался. Дай, думаю, пересижу баб на острове - заебали бабы.
Дядя Степа Речной встретил меня мрачно.
– Ну,- грит,- что, отбил лапы своему коту?
– Но,- говорю.- А если он радиолы не вернет, то вопче - пиздец ему.
– Пиздец,- говорит дядя Степа,- не мешки ворочать. А вот ты скажи ему, чтоб он про опездалов больше не писал.
– Больше,- говорю,- не будет. А вот не вы ли, дядя Степа, про яхту хвастал?
– Мы, - гворит дядя Степа.- А хуйли?
– Да так, - говорю популярно.- Хош верь, хош не верь - нужна.
– Верно,- говорит дядя Степа.- Яхта - она каждому нужна. А уж для тебя, Гош, хош -верь, хош - не верь, ну не жалко, блин.
– Что так?
– Что так, что этак.
Уж так вышло. Бери, на хуй, пользуйся, блядь.– Спасиб, - грю,- дядь Степ. А уж Тихону лапы отобью, ежели повадно будет.
– Ты уж отбей, Гошенька, пидер...
– -Уй, Стeпан,- говорю,- Анатольич, от кого это вы, блядь, такой хуйни наслушались?
– Да от Сидорыча, блядь, шпиена амриканского.
– Но, то хуй с ним. А стретимся мы как?
– А стретимся мы, мил члек, Гоша, очинь проста. Ожидаюсь я ныне у причала.
Тобой, блядь. В три часа ровно. Как понял?
– Понял,- грю.- Хули тут не понять?
– Токо не опездывать,- грит дядь Степ.
– Не ссы,- грю,- не опоздаю. Прискочу, блядь, на белой лошади.
– Ну-ну. Без лошади тады и не появляйся.
С тем я и ушел от дяди Степы. Ну его на хуй с его четвероногими собаками.
Суки.
В общем, вернулся я на кухню, сел и задумался.
– А хули тут думать, - решили МЫ.- Звонить надо пацанам, назначать с ними встречу.
Позвонил я пацанам, назначил с ними встречу. В три на Речном. Те согласились.
И пошел я. А весь компромат взял с собой.
ПОГОНЯ
Хотел было на улицу выйти, но ничего из этой затеи не вышло. Дверь вдруг сорвало с петель и разнесло в щепки взрывом. Я рассердился, но не очень.
"Ни хуем себе,- думаю,- утро начинается".
А сквозь дымящиеся обломки в квартиру вдруг врываются трое: Жора, а с ним два облома с дубинами.
"Три, блядь, - думаю, - богатыря, на хуй. Ебическая сила. Ясен арафат по мою душу".
Токо мне не страшно; такой уж у меня характер - ничего не боюсь, пока по морде не получу.
– Ну,- говорит Жора,- здравствуй, эта... сокол... того... ясный.
– Что вдруг?- спрашиваю.- Пришли, блядь, за вожделенным компроматом?
– Бля, ну он опять... эта... нарочно злит!
– обиделся Жора.- Илья, Никитич, дайте ему того... по рогам!
Обломы Илья и Никитич взмахнули дубинками, и рога мои отлетели.
– Спасибо,- говорю,- идолища поганые.
– Чиво?- Илья и Никитич повернулись за разъяснениями к Жоре.
– Бля, обзывается!
Дубинки взметнулись вновь. У меня хватило ума не дожидаться, пока они опустятся. Поднырнув под молодецкие руки, я выскочил на улицу.
– Буээ!!!
– взревели богатыри и бросились вдогон.
– Хитрый эта... сука!
– услышал я за спиной, но подробностей дожидаться не стал, перебежал дорогу и оказался на стройке.
ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ На месте раскуроченного шаром дома строили многоэтажный банк. Прораб Пейсов-Невъебенный зычно покрикивал:
– Майна! Вира! Надежа! Любов!
(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
"Из них четверых, - подумалось на бегу, - Hадежа, Шоколадный, умирает послед-ней".
– Ну и хус с ней,- робко ответил Шоколадный.- Всe там будем. Ты - скоро.