Кольцо с тайной надписью

Ласточкин выключает диктофон и машет рукой.

– Ладно, на сегодня хватит. Уводите его, ребята.

– Спасибо за сигареты, – говорит Балакирев на прощание и выходит из комнаты походкой победителя.

– Паша, – не выдерживаю я, – ты знал?

– Не знал, но подозревал, что тут замешан личный мотив, – говорит он мрачно. – Когда Верховский сказал, что киллер стоял совсем близко и тем не менее не прикончил его, я окончательно понял, что нахожусь на верном пути… Ладно, позови-ка сюда молодого папочку. Мне надо кое о чем его спросить.

Я кивнула и вышла. Когда я через несколько минут вернулась, за мной шел Анатолий Долматов, и у него был такой смущенный вид, что Ласточкин посмотрел на него чрезвычайно внимательно.

– Садитесь, – холодно сказал мой напарник. – Полагаю, я должен вас ознакомить с версией человека, который пытался вас убить.

Он пересказывает Долматову все то, что нам поведал Максим Балакирев. Когда капитан заканчивает, Долматов начинает все отрицать, но с таким фальшивым жаром, что мне становится противно. Он явно знал о тех двух стариках. Более того, он наверняка был в квартире, когда… Вот только нам он в этом ни за что не признается.

– Ладно, – обрывает Ласточкин поток его излияний. – Можете не оправдываться, я не судья и не прокурор, но на вашем месте я хотя бы научился врать не краснея. У вас даже мочки ушей стали пунцовыми.

– Я не понимаю, о чем вы… – блеет Долматов.

– Довольно, – резко говорит Ласточкин, – можете идти! И наслаждайтесь жизнью, пока живы.

Долматов не заставляет просить себя дважды. Дверь громко хлопает за ним. Ласточкин, хмуря лоб, о чем-то задумывается.

– Паша, – начала я, – теперь мне в этом деле все более или менее ясно, кроме… Кто же все-таки убил жену Кликушина и ее адвоката?

– Зарубин мне сказал, – отвечает Ласточкин, – похоже на то, что ее заказал сам Кликушин. Ему надоели ее походы налево, а так как при разводе ему пришлось бы отстегнуть ей солидную сумму, то он решил, что проще овдоветь. Все жадность, Лиза. Та же жадность, которая вынуждала его заставлять несчастных стариков, у которых ничего за душой не было, отдавать их участок за бесценок…

– Но ведь жену убили уже после смерти Кликушина! – вырвалось у меня.

– Ну да. Он сделал заказ, но киллер же не знал заказчика. Он и выполнил данное ему, хм, поручение – замочил Эмму и ее любовника. Боюсь только, гонорара своего ему придется дожидаться аж до Страшного суда.

Капитан Ласточкин невесело улыбается.

А я почему-то думаю о человеке, который лежал на асфальте с тремя пулями в животе. Вспоминаю его влажные руки, цеплявшиеся за меня, его дрожащий, умоляющий голос.

– Надо же, – сказал он мне, – какое у вас славное лицо…

Наверное, мое лицо было последним, что он видел перед смертью. И этот же человек подослал трех громил к беззащитным старикам… Но я-то не видела этого. Я видела только, как он корчился на асфальте. Я вздрагиваю, когда ладонь Ласточкина мягко касается моего плеча.

– Уже поздно, Лиза… Пошли домой.

– А завтра с утра – вновь за дело? – спрашиваю я.

– Угу, – отвечает он. – Мы ведь не можем с тобой позволить, чтобы эту наивную идиотку Машу Олейникову посадили за убийство, которого она не совершала? Поэтому у меня есть один план…

Глава 21. Профессионал

– Ласточкин, – вскипает полковник Тихомиров на следующее утро, – это уже переходит всякие границы! Ты схлопотал пулю. Прекрасно! Тебя об этом никто не просил, заметь. Я передал дело Славянскому. Тот довел его до конца. И что же теперь, начинать все по новой?

– Товарищ полковник, – сказал Ласточкин, – я готов поручиться, что Маша Олейникова не убивала ни свою подругу, ни Савелия Рытобора. Если бы у меня возникла хоть тень сомнения, я бы не колеблясь запросил ордер на ее арест.

– Ласточкин, – жалобно воззвал Тихомиров, косясь на лимонное дерево, – не проедай мне плешь, умоляю тебя! Мало нам вчерашнего…

– По-моему, вчера все как раз было очень хорошо, – ответил Ласточкин. – Верховский дал показания? Дал. Убийца найден? Найден. Конечно, после этого Верховский может пожелать изменить свои показания, но стоит Зарубину намекнуть ему, что на самом деле Балакирев послан Григоровичем…

Полковник глубоко вздохнул.

– Зарубину нет нужды убеждать Верховского в чем бы то ни было, – сухо сказал он. – Потому что Григорович скоропостижно скончался. Мне только что звонили сверху.

Я оторопела.

– Как? Отчего?

– От смерти, разумеется. Он был слишком заметной фигурой, а кто-то ведь должен за все ответить. Такие люди долго держатся на плаву и считают себя непотопляемыми, но на самом деле они идут ко дну, как только судьба от них отворачивается.

– Несчастный случай? – мрачно спросил Ласточкин. – Или сердечный приступ?

– Личный вертолет врезался в скалу, – ответил Тихомиров, любуясь на свои драгоценные лимоны. – Скажем так: личные вертолеты иногда вредны для здоровья. Конечно, фирме «Ландельм» каюк, ну и что? Будет другая фирма торговать какой-нибудь ерундой и под ее прикрытием продавать оружие. Так что идите, товарищ капитан, боритесь с преступностью, на ваш век хватит.

– Олейникова, – напомнил Ласточкин.

Полковник угрюмо поскреб подбородок.

– Ты ведь от меня не отвяжешься, пока я не соглашусь? – внезапно спросил он.

– Так точно, Модест Петрович, – ответил Ласточкин.

– Ну хорошо, черт с тобой, – сдался полковник. – Забирай обратно это дело, только меня не трогай. В понедельник я ухожу в отпуск. Если ты мне до этого подкинешь еще какую-нибудь подлянку, Паша… – Полковник глубоко вздохнул. – Убить тебя я, конечно, не убью, а может, и убью, это как получится. Синеокова!

– Да, Модест Петрович?

– И что вы все к нашим разговорам прислушиваетесь? Официально заявляю: если вы осмелитесь в следующем вашем литературном опусе написать, как мы тут между собой выражаемся, я…

– Зря вы это сказали, Модест Петрович, – заметил Ласточкин. – Теперь-то она точно напишет.

– Главное, – внезапно сказал мне полковник, – ты это, не особо подчеркивай, что я старый, толстый и всякое такое. Опиши меня, как ты Ласточкина в первом романе расписала: что и такой он, и сякой, и красавец, прямо глаз оторвать невозможно. – Внезапно он побагровел. – Вот черт, восемь! А где девятый? Вчера еще было девять! Кто сожрал девятый лимон? Вот сволочи, ничего в этом государстве без присмотра оставить нельзя! Лена, немедленно ко мне Рататуева из отдела краж! Я вам покажу, мать вашу за жабры, как у меня лимоны таскать!