Колдолесье

Энн уставилась на бок когда-то белого фургона. Он был покрыт разбегающимися струйками коричневой ржавчины. Чуть дальше рыжая ржавчина прорывалась сквозь краску, словно нарывы. Но голубой логотип сохранился. Весы с двумя круглыми чашами – одна выше другой.

«Это символ равновесия», - сказала она своим четырем вымышленным друзьям.

Никакого ответа. Спустя мгновение обиды, гнева и чувства брошенности Энн вспомнила, что они потеряли ее этим утром, когда она вошла в лес. «Смешно! – подумала она. – Вести себя так, будто они настоящие! Но я могу рассказать им позже, когда выйду. Итак…»

Используя вместе с кулаками предплечья и локти, она распихивала шиповник, пока не смогла притоптать его ногами. В поле зрения появились слова – маленькие, голубые и изящные: «МЕЖДУНАРОДНОЕ ВЛАДЕНИЕ КОЛДОЛЕСЬЕ» и еще мельче: «ГРУППА ТЕХОБСЛУЖИВАНИЯ (ЕВРОПА)».

– Ну, это мне ничего не дает! – сказала Энн.

Однако по какой-то причине от вида этого названия ей стало холодно. Она чувствовала себя замерзшей, маленькой и испуганной.

– Ладно, как он дошел до такого состояния всего за две недели? – спросила она.

– Энн! Энн! – закричал Чел откуда-то около дома.

Что-то случилось! Энн прыгнула прочь от фургона и шиповника и бросилась к Челу. Он подпрыгивал в углу, образованном стеной, позади водяной бочки. Энн была так уверена, что что-то случилось, что схватила Чела за плечи и начала его вертеть туда-сюда, ища кровь или ушиб, или, может быть, укус змеи.

– Где ты поранился? Что случилось?

Чел пребывал в таком возбуждении, что едва мог говорить. Он показал в угол.

– Там… смотри! – выдохнул он со смесью радости и страдания, которые окончательно озадачили Энн.

В углу лежала куча мусора. Она была там так давно, что бузина проросла сквозь нее, создав еще одни заросли.

– Всего лишь мусор, – успокаивающе произнесла Энн.

– Нет – там! Внизу!

Энн посмотрела и увидела пару металлических ступней с пористыми подошвами, торчащих из-под горы мусора. Внутри у нее все перевернулось. Теперь еще труп!

– Кто-то выбросил старые доспехи, - сказала она, пытаясь мягко увести Чела.

А вдруг это только ноги трупа? Ей стало дурно.

Чел не пошевелился.

– Они двигались, - настаивал он. – Я видел.

Не может быть. Кучу мусора не трогали много лет, иначе бузина не проросла бы сквозь нее. От ужаса у Энн исказилось лицо и заболела спина. Она не могла отвести глаз от тупоносых металлических ступней. Энн видела, как одна из них дернулась. Левая.

– О, Боже, - произнесла она.

– Мы должны его вытащить.

Инстинкт велел Энн бежать за помощью, но она решила, что лучше сначала выяснить самое худшее. Они с Челом пробрались сквозь бузину и начали работать, поднимая и отбрасывая земляное месиво. Они оттаскивали в сторону железные стержни, велосипедные колеса, листы металла, полена, которые рассыпались в их руках в белую влажную кашицу, а потом отволокли вниз остатки большого матраса. Всё воняло. Однако сильный сочный запах бузины казался Энн самой худшей вонью. Точно подмышки, подумала она. Или еще хуже – мертвец. Чел раздражал ее, возбужденно повторяя снова и снова:

– Я знаю, чем это окажется!

Будто они разворачивали подарок. Энн огрызнулась бы на него, чтобы замолчал, вот только у нее тоже под ужасом скрывалось чувство, что она знает, что они найдут.

<