Колдолесье

Чел серьезно сидел, положив руки на колени, наклонившись вперед, чтобы видеть всё, что делает Мордион. Он не мог поверить, что Мордион не причиняет Яму боли, и не переставая шептал:

– Всё хорошо, Ям. Всё хорошо.

Мордион повернулся, чтобы взять увеличивающие очки, прежде чем заняться крошечными деталями левой ноги Яма, и заметил состояние Чела. Он мог сказать, что Ям ничего не чувствует. Однако Чел не поверил бы ему и продолжил бы беспокоиться, но при этом стал бы стыдиться своего беспокойства. Лучше пусть Ям сам покажет Челу, что у него всё отлично. Пусть Ям поговорит о чем-то еще, кроме антикварных работ.

– Ям, - позвал Мордион, отвинчивая оболочку левой ноги, - из того, что ты раньше сказал Челу, вытекает, что ты находишься внутри этого паратипичного поля некоторое время. Оно влияет и на тебя?

– Не так сильно, как на людей, но я, несомненно, восприимчив.

– Удивительно. Я думал, машина должна быть невосприимчива.

– Это из-за природы поля, - объяснил Ям.

– О? – произнес Мордион, изучая сотни крошечных механизмов ноги.

– Поле индуцировано машиной. Устройством, известным как Баннус. В течение многих лет он бездействовал, но не был выведен из строя. Думаю, он как я: его никогда нельзя полностью отключить. Что-то случилось недавно, что включило его на полную мощность. И в отличие от меня, Баннус может, когда он полностью функционален, извлекать энергию из любого пригодного источника. В этом времени в этом мире много пригодной энергии.

– Это объясняет силу поля, - пробормотал Мордион.

– Но что такое Баннус? – спросила Энн.

– Я могу лишь сказать, что я заключил из собственного опыта, - ответил Ям, повернувшись, чтобы посмотреть на Энн – Мордион терпеливо последовал за ним по кругу. – По-видимому, Баннус берет любую ситуацию и людей, данных ему, вводит их в поле тэта-пространства, а затем с почти полным реализмом разыгрывает сценарии, основанные на этих людях и этой ситуации. Он делает это снова и снова, изображая, что случится, если люди в ситуации примут то или иное решение. Я сделал вывод, что он создан, чтобы помогать людям принимать решения.

– Значит, он играет со временем, - сказала Энн.

– Не совсем. Но не думаю, что его заботит, в каком порядке разыгрываются сценарии.

– Ты говорил это и раньше, - заметил Чел – он заинтересовался и почти забыл о беспокойстве за Яма. – И я и тогда ничего не понял.

– Я говорил это много раз. Баннус не может подделать мою память. Я знаю, что мы четверо обсуждали Баннус – здесь и в других местах – уже двадцать раз. Он может продолжать заставлять нас это делать, пока мы не придем к наилучшему выводу.

– Я не верю! – воскликнула Энн.

Но проблема состояла в том, что она верила.

Мордион откатился от ноги Яма и поднял очки на голову. Как и у Энн, вопреки нежеланию верить Яму, у него возникло сильное чувство, будто он уже делал это раньше. Ощущение крошечного инструмента в руке, резкий запах сосны над головой и жесткий шорох ее иголок, накладывающийся на звук реки внизу, были неприятно и навязчиво знакомы.

– Как думаешь, к какому выводу машина хочет нас подвести?

– Понятия не имею, - ответил Ям. – Может, что мы не те, кто решает. Мы лишь актеры в чьей-то пьесе.

– Не я, - сказал Энн. – Я важна. Я – это я.

– Я очень важен, - объявил Чел.

– Кроме того, - продолжила Энн, похлопав Чела, чтобы показать: она знает, что он тоже важен. – Я не желаю, чтобы мной помыкала машина. Если ты прав, она заставляет меня делать кучу всего, чего я не хочу.

<