Коллапсис

– Сколько ставить вольт?

Голоса – помехи сломавшегося телевизора, – искажённые и тихие, как шёпот соседа за стеной палаты.

– Ставь для начала 70, начальная экспозиция 0,5 с, не хочу поджарить ему мозги в начале третьей фазы.

– За то, что он сделал, его следовало бы подключить сразу к седьмой.

– Ты так на меня смотришь, будто это я дал им ключи от восточной лаборатории. Скажи спасибо этому придурку Брайену с его идиотскими экспериментами.

Никк медленно повернул голову. Ещё серое, но уже отличающееся ало-прозрачным отсветом пространство, центром вселенной которой являлся он – на операционном столе с зафиксированными жгутами руками. С рядом стоящей капельницей, откуда медленно по трубке бежала кровавая кислота, заполняющая вены разъедающей болью. Делрой завыл, выгнувшись в спине, но тяжёлая рука надавила на плечо, приструнив попытки сопротивления.

Он помнил эти голоса. Знал эти изуродованные лица. Нечеловеческая улыбка на маленькой голове Пола, что выдернул иглу из вены. Оливер с червяком из носа, извивающимся так, будто приветствовал Делроя. Стоукс прикреплял электроды к груди, на которую сыпались хлебные крошки. Клиффорд с устрашающими рогами и острой длинной бородкой на красном, как этот мир, лице. Он медленно настраивал рядом стоящий аппарат с множеством горящих лампочек и тумблеров. Закончив приготовления, главврач подтянул две продолговатые трубки с обвязанными марлей электродами к вискам застонавшего пациента.

– Что…что вы делаете? – осипшим голосом прохрипел Никк, борясь с парализующей усталостью.

Оскаливший подбадривающую улыбку Райли развернулся, прижав согнутую руку к груди, и заговорил самым невинным и правдивым голосом, на какой был способен закоренелый садист.

– Мы проводим физиотерапию, мистер Делрой. Это всего лишь электросон.

– Вводите ему вакцину 3а, – приказал четвёртый человек, так и оставшийся инкогнито.

– Нет, нет, не надо.

Делрой заёрзал, как змея, пойманная в ловушку, способная только извиваться и шипеть на своих обидчиков. Игла пришпорила вену, и луна в пустом небе размножилась, вытянувшись в шеренгу.

– Начинайте электрошоковую терапию.

Сотни невидимых игл вонзились через виски, точно пущенная в голову пуля: они пробирались к самому мозгу, кусая и разрывая черепушку на части. В глазах каскадом, словно бенгальские огни, сверкали искры. Крик, донёсшийся из потаённой глубины, разрезал перевернувшийся вверх дном кровавый мир, полный боли и отчаяния.

Но крик переглушило тревожное карканье воронов. Вестники смерти, как настоящие ястребы, рассекали в небе, ожидая наживу, чтобы разорвать её в клочья и испить смешавшиеся с кровью слёзы.

Одна птица кружила над Делроем и, тревожно забив крыльями, приземлилась на живот пациента, наклонила голову вбок и запрыгала на тонких спичечных лапках. Клюнула на пробу обнажённый торс. И будто поднесённый ей дар пришёлся по вкусу, принялась шустро склёвывать кожу, вырывая по маленькому кусочку. Кусочек за кусочком. Пачкая крылья кровью, которая привлекла десятки парящих птиц, ринувшихся к кричащему в агонии Делрою. Перья лезли в рот и нос, резали глаза; бьющиеся крылья исполосовали лицо как лезвие скальпеля. Никк превратился в одну большую изодранную кровоточащую рану. С выклеванными глазами, с вырванным одним проворным клювом языком, с пробитыми органами, ошмётки которых глотали ненасытные птицы.

Крики больше не звучали лейтмотивом. Никк устал кричать. Как живой мертвец, тело которого ещё не осознало свою смерть, он дёргался в судорогах, запрокинув голову, и сжимал зубами кляп, пока Пол Райли выжимал новые 70 вольт.

Стрелка опустилась к нулю, и выгнувшееся тело обмякло, как точкой кульминации прозвучал глухой хрип. Никк уронил голову на бок, остекленевшие глаза смотрели в никуда.

– Что же, я был не прав. Третью фразу он, по крайней мере, пережил, – ворчливо процедил Оливер Стоукс, поймав на себе ехидный с проблесками гордости взгляд Райли.

Пол потянулся к ремням, чтобы отцепить путы от рук Делроя, но запястье врача грубо перехватили. Некто стоял позади Никка, но у Делроя не было сил поднять голову. Он отстранённо смотрел в кровавую пустоту, слушая карканье ворон вместо выклеванного сердца.

– Вкалывай вакцину 3б.

– Нельзя, – воскликнул Клиффорд, грозно подняв руку. – Нельзя. Нельзя мешать сразу два препарата. Ты что, не помнишь, что произошло с объектом 15? Мгновенное внутреннее кровотечение. Мы не можем разбрасываться материалом направо и налево.

– Твой материал сует нос туда, куда не следует и препятствует слаженной работе системы. Вкалывай, – безапелляционно приказал неизвестный.

Райли растерянно застегнул фиксатор обратно. Гилмор, злобно заскрежетав зубами, резко развернулся, взметнув полами халата, и направился к шкафу, где хранились все пронумерованные вакцины.

Делрой больше не слышал стаю голодных птиц. Мир вокруг принял очертания процедурного кабинета с едким запахом медикаментов, с грязно-серым кафелем, со слепящими глаза операционными лампами. И надвигающимся шприцем к левой руке.

– Никк, – медленно нараспев позвал высокий детский голосок, неестественно дружелюбный и писклявый. Он слышал его уже. Однажды. Это больное видение. Страшно открыть глаза. Жутко ощущать, как по тебе передвигаются маленькие игрушечные ножки.

Но Делрой распахнул глаза. Остро наточенное лезвие ножа сверкнуло в искусственно-слепящем свете.

– Время играть, Никк, играть! Играть! Поиграй с зайкой!

Истерично заверещавший игрушечный заяц обрушил десятки ударов по грудной клетке захлёбывающегося в крови Делроя. Кровавые пузыри запенились на губах, перемешавшись со слюной. Припадочный смех и сотрясающаяся игрушка, вонзающая нож в кровоточащее месиво – последнее, что увидел Делрой перед тем, как женская рука схватила завизжавшего зайца за шею. Сознание покинуло Никка, чьё тело теряло вес с каждой секундой. Больше он не чувствовал боли. По крайней мере, физической.

* * *

Боли больше не было. Только невидимые шрамы, исполосовавшие душу, которую Никк всегда считал здоровой. Но сейчас, лёжа в своей палате, где играли предрассветные лучи солнца на стенах, он не мог утверждать, где явь, а где фантазия. Где его кошмары, а где бьющая под дых правда. Что есть Медитокс? Что есть настоящая боль – физическая или душевная? Спит ли он по ночам или бодрствует в страданиях?

Одно Никк знал точно: он больше не может оставаться в Медитоксе. Он должен немедленно забрать Эрика и бежать из треклятого санатория Сатаны, где властвуют черти.

Дверь противно заскрипела, приводя пациента в чувство. Не поднимаясь с койки, Делрой встретил добродушно улыбающегося доктора Райли пустыми, ничего не выражающими глазами, заплывшими от слёз.

– Доброе утречко, мистер Делрой. Как себя чувствуете после прогулки по коридорам отдела для тяжело душевнобольных? Кошмары не снились?

– Как я себя чувствую? – по слогам повторил Делрой и отвёл взгляд к потолку. Моргнул. Пол подвинул стул и присел рядом, с любопытством и озорством наблюдая за лёгким ступором пациента.