Колодец и бабочка

«Во жрёт-то, чисто акула», – уважительно подумал Сергей.

Доев, кот вылизал миску, огляделся и вдруг, задрав тощий грязный хвост, двинулся по направлению к Касимову. Дойдя до Валентина, замершего на полу, Яков Соломонович забрался ему на колени, некоторое время посидел неподвижно, а затем каким-то судорожным движением, словно утка, сующая голову под крыло, нырнул себе под хвост.

– Вылизывается… – тоненько сказала Оля и немедленно зарыдала в Людмилу Марковну.

Они плюхнулись рядом с Касимовым, и пока тот шипел, чтобы они перестали реветь: вы пугаете кота, кому сказано – пустырник и корень пиона, да не тискайте вы его, дайте прийти в себя человеку; пока гладили кота в шесть рук, а Яков Соломонович негромко похрюкивал, щуря единственный глаз; пока Касимов, не выдержав, утыкался в его вонючий загривок, обливая совершенно очумевшего Якова Соломоновича слезами, – за это время Бабкин вышел из магазина, поднялся к машине, взял из салона забытый телефон и вернулся в подвал.

Все трое подняли к нему заплаканные лица. Кот, казалось, облегченно выдохнул.

– Фото надо сделать, – твердо сказал Сергей, присел и сфотографировал Якова Соломоновича четыре раза с разных ракурсов, а потом еще два – на всякий случай.

Глава тринадцатая

1

Утро воскресенья выдалось тихое, как часто бывает после дождя, и безоблачное. Наташа поднялась по ступенькам досугового центра и потянула на себя тяжелую дверь.

На воскресенье была вся надежда. Занятий в «Атланте» не проводилось, досуговый центр был так же тих, как утренний парк. Густо ложился солнечный свет на метлахскую плитку в фойе. Царила восхитительная тишина – тот особенный вид тишины, которой наполняется обычно многолюдное здание, когда все покидают его. Наташа остановилась, задрала голову к высокому потолку, внимая этому прекрасному беззвучию.

Хотя лучше бы поторопиться.

Во-первых, в будни ей не прорваться в бухгалтерию. Не пройти дальше Людочки и Наденьки, милейших дам, с которыми не раз гоняли чаи и обменивались новогодними сюрпризами. Несмотря на это, милейшие дамы и близко не подпустят ее к своей документации.

Во-вторых, Наташа опасалась, что со дня на день ее попросту уволят.

Нет, действовать следовало быстро.

Она представилась себе пиксельным человечком, который должен добраться до цели, перепрыгивая с одного этажа на другой.

Первый уровень – базовый. Ифрит в сторожевой башне.

Не догадываясь, что его повысили до джинна, в будочке охранника сидел Николай Степанович Панков, уткнувшись в телефон. Наташа еще от дверей надела устало-деловитое лицо и, выдерживая темп, чтобы дать Панкову время привыкнуть к ее появлению, неторопливо пересекла фойе. Она специально надела туфли на невысоком каблуке. Кроссовки понижали ее шансы проскочить мимо ифрита.

«Многоступенчатая система безопасности!» – вещала Коростылева. Безопасности уделялось очень много внимания. Каждый кабинет запирался на свой ключ, и все ключи выдавались только на рабочую смену. Что могли утащить сотрудники – бог весть! Наташа даже вазы принесла свои, из дома. В то же время входная дверь «Атланта» запиралась только на ночь. «Подобно храму, наш досуговый центр должен быть распахнут для людей», – взволнованно объявила Коростылева на том же собрании, на котором обсуждалась многоступенчатая система. На практике это означало, что Николай Степанович обязан объяснять всем случайно забредшим зевакам, что приходить нужно в рабочие часы. Хотя гораздо убедительнее с этим справилась бы закрытая дверь.

За спиной охранника висела доска с теми самыми ключами. Наташа не имела права находиться в воскресенье в «Атланте», и Панков это знал.

– Доброе утро, Николай Степанович! – Наташа улыбнулась, но не слишком лучезарно. Никакого заискивания. Традиционное вежливое приветствие. – Вы меня не пустите пару часов поработать?

– В воскресенье? Побойтесь бога, Наталья Леонидовна! – Охранник привстал и развел руками.

– Со следующей недели новый курс, надо подготовиться, а дома – ну невозможно, – с легким раздражением сказала Наташа. – Господи, одному пятнадцать, другой девять, считай, взрослые люди, но осознать, что матери нужны два часа тишины, – задача выше человеческих сил.

– Спиногрызы, – понимающе вздохнул Панков.

– Знаете, мы такими не были, – доверительно сказала Наташа. – Когда отец дома работал, у нас царила тишина.

– Воспитание было другое, – заметил Панков.

– Где-то я что-то упустила, – покаялась Наташа. – А сейчас уже поздно. Ну что мне их, бить, что ли? Я даже кошку шлепнуть не могу.

Николай Степанович закудахтал в усы.

– В этом ваша женская слабость, но в этом же и заключается ваша неотразимая сила, – галантно сообщил он.

Наташа зарделась.

С тяжелым вздохом, извещавшим, что ради нее он идет на серьезное должностное преступление, Панков снял ключ и протянул ей.

– Спаситель, – прочувствованно поблагодарила она. – Два часа – и меня уже нет.

Первый уровень был пройден. Оставался второй.

По утрам в воскресенье в «Атланте» делала уборку Вера. Вера была женщина добросовестная и работящая, а главное, обеспечивавшая чистоту также в соседней школе и в продуктовом на перекрестке. В ее случае это означало, что Вера – великий оптимизатор.

Наташа поднялась на второй этаж и не удержалась от улыбки. Все двери справа от лестницы были распахнуты настежь. Многоступенчатая система безопасности вдребезги разбивалась об одну-единственную пожилую уборщицу. Практичная Вера, чтобы не бегать за каждым ключом к охраннику, забирала у него махом дюжину – что являлось вопиющим нарушением номер один, – возвращалась наверх, отпирала все кабинеты по правую сторону лестницы, распахивала двери настежь – что являлось вопиющим нарушением номер два и три соответственно, – и принималась быстро отмывать одну комнату за другой, пятясь задом, точно краб-отшельник. Чтобы не наследить по чистому, Вера не запирала двери, пока не высохнет пол. В это время она занималась кабинетами слева от лестницы. Коростылеву хватил бы удар, если б она увидела, как попираются нормы безопасности в их учреждении. Но Коростылева по выходным не появлялась в «Атланте». А Панков боялся Веру до оторопи и замечаний ей не делал, справедливо опасаясь, что будет избит мокрой тряпкой.

Наташа на цыпочках прошла по коридору и нырнула в кабинет с табличкой «Бухгалтерия».

Договоры с клиентами по настоянию той же Коростылевой были заперты в шкафу, хотя никакого интереса ни для кого не представляли. Ключ от шкафа хранился в блюдечке из-под горшка с алоэ, а сам горшок для конспирации был поставлен на верх этого же шкафа. Наташа приподнялась на цыпочки, покрутила блюдечко и нащупала ключ. Минуту спустя она уже сидела над кипой договоров.

Фролова Виктория Романовна. Клары Цеткин, 25/2, 18.

Игнатюк Сергей Сергеевич. 1-й Новоподмосковный, 4–43.

Кошелева Елена Львовна…

Маловероятно, что ее догадка подтвердится. Но Наташа должна была проверить.

Сверять адреса с картой занимало больше времени, чем ожидала Наташа. Сейчас, когда она сидела над стопкой договоров, прислушиваясь к шагам в коридоре, ей окончательно стало ясно, что она ошиблась. Ее догадка не была основана на фактах, только на интуиции. «Может ли женщина, родившая двоих детей от эгоистичного мерзавца, хоть в чем-то полагаться на чутье?»