Колодец и бабочка

– Да и пес с ним, с козлом, – нетерпеливо сказал Дмитрий, подходя к сестрам. – Я-то думал, ты ему все накопления отдала. А на отпуск… Ты ж не на Мальдивы собиралась лететь?

– В Турцию…

– Ты что, на несчастную Турцию за год не накопишь? – Он присел перед ней на корточки, заговорил веско, убежденно: – Танька, посмотри на себя! Молодая, здоровая, красивая! Целая начальница! Все у тебя получится. Ну ошиблась один раз, с кем не бывает. Все, проехали. Сделала глупость – и хватит горевать. Все, отплакали! Дальше – новая жизнь! Похоже, у женщин в нашей семье карма такая… – Он осторожно покосился на мать. – Деньги выкидывать на всякую дрянь.

Таня резко вскинула голову:

– А где Саша?

– Сашу твоего я с лестницы спустил, – с достоинством пояснил Дмитрий. – Будем отмечать без него. Кто портит атмосферу праздника, тому не место в нашем кругу, правильно?

– Я думаю, ты должна его выгнать, – степенно сказала Алина. Татьяна уткнулась ей в сгиб локтя, младшая сестра свободной рукой гладила ее по голове. – То, как он выступил, – это не мужской поступок. Чрезвычайно токсичная личность, я даже не ожидала.

– Гони его в шею, Таня! – Молчавшая до этого Мария Семёновна неожиданно поднялась и доковыляла до дочери. Придвинула стул, села рядом. – Я рассуждаю так: или ты весь из себя принципиальный – тогда разводись. Или ты простил жену – тогда нечего ее тиранить. Ишь, обрадовался!

– Мама, я его очень сильно оскорбила, – в нос прогнусавила Татьяна.

– Видала я его, оскорбленного! – перебила ее старуха. – Стоял тут, сиял как медный грош! Ты его не оскорбила, ты ему своими руками дала в руки хлыст и встала впереди телеги. Устроил тут, понимаешь, разоблачение грешницы у позорного столба! Экая мерзость. – Она тяжело поднялась. – В общем, Сашку больше ко мне не приводи. Ты с ним можешь расставаться или жить как твоей душе угодно, а я его у себя видеть не желаю. Про музыканта своего потом расскажешь. А не захочешь, так промолчишь. А теперь давайте-ка, в шесть рук, быстренько: все собрали, салаты переложили, пристроили в холодильник… Я еще завтра одна буду праздновать, оливье с кинзой доедать. Мне-то кинза нравится.

Величественная, с прямой спиной и высоко поднятой головой, она подошла к двери и обернулась.

– Татьяна?

– Да, мама?

– А ты хоть на фортепьяно-то играть научилась?

Все рассмеялись. Татьяна тоже, хотя и несколько истерически. Сестры и брат с тарелками в руках потянулись за матерью через полутемный коридор, не зажигая света.

Дождавшись, когда все соберутся на кухне, Наташа встала, схватила туфли и проскользнула на лестничную клетку. Возле лифта она обулась и пошла вниз, убежденная, что Федосеевы не скоро заметят ее исчезновение. Посторонние им сейчас были ни к чему.

Ей требовалось хорошенько поразмыслить.

Никто из них не выманивал деньги у матери – ни Алина, ни Дмитрий. В этом она теперь была абсолютно уверена. Может, у них хватало и глупости, и жлобства… Но чего в них не было совсем, так это подлости. А выманить у больной старухи полмиллиона – чистейшая подлость, в этом у Наташи не имелось никаких сомнений.

Они стояли друг за друга горой, чертовы Федосеевы, и после нынешней сцены невозможно было представить, что кто-то из них так безжалостно обошелся бы с матерью.

Все было ошибочно. Все ее построения.

«Это не они», – повторила Наташа.

Но тогда кто?

Она вышла в летние комариные сумерки, прогулялась, обдумывая возникшую у нее идею. Присела на скамью.

Визитка, которую оставил частный детектив, нашлась в кармашке сумки, среди чеков и использованных талонов за парковку. Наташа вечно таскала с собой бумажный мусор, в глубине души уверенная, что какой-нибудь из этих листочков ей когда-нибудь пригодится.

Она набрала номер.

– Макар, здравствуйте. Это Наталья Горбенко, мы с вами встречались… Да. Не знаю, связано ли это с Габричевским… Вчера меня пытались убить.

2

Надо отдать сыщикам должное: они примчались сразу после ее звонка. Она даже не успела дойти до своего дома, а эти двое уже ждали ее у подъезда. Наташа ни за что не пустила бы посторонних людей в свою квартиру. Особенно этого, с перебитым носом. Но она вдруг подумала, что единственный, кто после развода остался ее другом, – это Солдатенков. А тот, по совести говоря, выглядит куда страшнее.

– Мне через час идти за ребенком, – предупредила Наташа.

– А где второй ребенок? – тут же спросил Илюшин.

Наверняка Люба проговорилась о ее семейном положении.

– Второй в гостях, вернется в воскресенье. – Наташа вдруг широко зевнула и ужасно смутилась. – Извините… Чаю хотите?

– Да вы присядьте, Наталья Леонидовна, – сказал Сергей. – Можно посмотреть вашу… мммм… травму?

«Частный детектив – то же самое, что врач», – подумала Наташа и безучастно размотала шарф.

Он негромко присвистнул.

– У меня кожа чувствительная, – как будто бы оправдываясь, сказала Наташа. – Табуретку задела – уже синяк.

Сергей склонился, разглядывая ее шею.

– Душили чем-то вроде бельевого шнура, – негромко сказал он. – Сначала очень сильно натянули, потом приотпустили и натянули снова. У вас фактически два перекрещивающихся следа. Ужас, конечно.

От того, как он просто и сочувственно сказал «ужас», словно был ее соседом, например, или коллегой – в общем, не посторонним, а мало-мальски вовлеченным в ее дела, – в Наташе вспыхнула благодарность. И повторил он в точности то же самое, что сказал врач в травмпункте.

– У вас есть какие-то подозрения, кто бы это мог сделать? – спросил второй сыщик.

Наташа покачала головой.

– Днем на работу заходил бывший муж, пытался занять денег – якобы на лечение, а на самом деле хотел вложиться в бизнес. Уговаривал продать машину. У меня, собственно, кроме машины ничего и нет… Я отказала, когда узнала правду. После него появилась Люба, довольно странный и невнятный у нас вышел разговор – впрочем, я была очень уставшая, толком не понимала, чего она хочет. А с утра я рассказала знакомой, что ее маму облапошили не мошенники, а кто-то из членов семьи…

Бабкин придвинул табуретку и сел. Переводя взгляд с одного на другого, Наташа бегло пересказала историю Федосеевых.

– Только это не они на меня напали, – закончила она. – Теперь я точно знаю.

– Вы не можете быть уверены, – мягко возразил Илюшин.

– Нет, могу. Это не они. И деньги выманили не они, и душил кто-то другой. У меня появилась вот какая идея…

Наташа вкратце объяснила, в чем состоит ее подозрение.

– …Но у меня нет ничего, кроме фамилии: Головняков. Карта, на которую перевели деньги, принадлежала этому человеку. Мне нужно узнать, где он жил. Вы можете мне помочь?