Колодец времени - книга исторических поэм

Неспешно курицы откушал,

Заметил странный сор в вине.

На всякий случай чашу кинул

Со звоном об пол, закричал.

Небесный свет внезапно сгинул,

Померк совсем в его очах...

Его скрутило крепче дыбы.

В пространстве двинулись вокруг

Медведи, птицы, волки, рыбы,

Сквозь лес из человечьих рук.

По небу двигались кометы

Убитых клича имена

И с отсечённых рук браслеты

Слетали звякая у дна.

Вслед за зверьём, в одежде тёмной,

Сминая руки как траву,

Шёл демон и косой огромной

Водил по связанным во рву.

Гул мерный шёл от тех движений,

Как будто между жерновов

Зерно мололи, слабо пенье

Неслось далёких голосов.

На лбу у демона туманы,

Шаги слепы и тяжелы,

И косит демон тот поляны

Из рук людских, как луг травы.

И вот среди имён невнятных

Ивана имя раздалось,

И пальцы длинные в нарядных

Перстнях увидеть удалось.

Коса ударила немедля,

И боль по телу разнеслась,

Но и пореза не заметно.

Тогда опять коса прошлась.

Как пытка боль опять пронзала,

Покуда мрак не просветлел.

И повторилось всё сначала:

Лес рук качался и хрустел...

Тьма, вспышки разные по силе...

Иван увидел солнца свет.

Чернавки молча разносили

Среди обедающих хлеб.

Ещё звенела и катилась

По полу чаша и вино,

Стена которым окропилась,

На пол ещё не всё стекло.

Никто мгновений не заметил

Что длились вечность, получив

Другую чашу, царь помедлив

Её отставил не отпив:

'Ведь пост сейчас - вина не пейте!'

А Ярцев вовсе и не пил -

Капусты квашенной и редьки

С грибами только и вкусил.

Послал Иван смотреть подвалы,

Плененных всех переписать,

Распорядился сеновалы,

Ледник, кладовки обыскать.

Ещё дал много указаний:

Кого, зачем и как пытать,

И что венцом для всех дознаний

Должно быть - про деньгу узнать.

Узнать, где у купцов зарыты

Горшки с каменьями, деньгой.

Потом ушёл царь с грустным видом,

Закрылся в комнате пустой.

И быстро там угомонился.

В тиши он долго пребывал.

Не то заснул, не то молился.

Тут Ярцев в келью постучал.

В ответ не слышалось ни звука.

Лишь снизу шум многоголос.

И Ярцев очень был испуган:

'С царём беды бы не стряслось!'

Вокруг опричники собрались,

Решили лестницу к окну

Поставить, медленно поднялись

И заглянули в глубину.

Там ничего не увидали,

Не разглядели ничего.

Лишь край стола и полог спальный

Они увидели в окно.

И все в смятении великом:

Бояре, рынды и стрельцы,

На двор снесли святые лики.

Им помогали в том чернцы.

Петь стали громко во спасенье,

Надеясь демонов унять,

Чтоб Дух Святой и проведенье

Решили им царя отдать.

Рек Ярцев Семину: 'Проснётся

Наш царь улышав круговерть?'

Ответил Семин: 'Обернется

Для нас концом Ивана смерть.

Вдруг царь пропал, ушёл и умер?

Странны чудачества его.

Что делать после, ты подумай!'

Присел тут Семин на бревно.

Угрюмо гдядя на поющих

Сказал: 'Суди тут не суди -

Среди обиженных и злющих

Что ждёт опричных впереди?

Грядет смерть семьям приближённых,

Служил кто, или не служил.

Велик круг нами разорённых.

Вять для примера род Ратши.

В нём все Челяднины, Слизнёвы,

Татищевы, Бутурлины,

Жулёбины и все Чулковы,

Родня Чулковым - пол Москвы.

Лишь их потери перечислив,

Поймёшь - мир кровью истечёт.

Царевич слаб, ему бы мыслить

Про цацки, нянек, сладкий мёд.

Нам на него не опереться -

Он первый нас загонит в гроб.

Умрёт Иван - не отвертеться

С врагами встретиться лоб в лоб.

Нас пара тысяч беззаветных,

А все другие - подлый сброд,

Среди могучих и не бедных,

Отмщенья жаждущих врагов.

Не дай Бог смерти государя!

Тогда останется бежать

Бросая всё в Литву и дале,

Покуда будет твердь держать!'

Толпа неистово шумела.

Волненье всем передалось.

Пошёл снег медленно, несмело,

И белым все заволоклось.

'Идёт наш царь! Открылся! Вышел!

И слава, Господи, тебе!' -

Вскричали радостно на крыше,

И повторили на крыльце.

Сначала рынды появились,

Затем Наумов - он сиял,

Как будто в битве отличились,

И словно он царя спасал.

И окружённый плотно ратью

На воздух вышел государь -

Весь в чёрном монастырском платье,

Толпу не видя, глянул вдаль:

'Что за смотрины здесь и пенье?

Вам больше дела не нашлось?

Сброд кособрюхий, пшли живее!'

'Жив царь!' - повсюду разнеслось.

Пошёл царь, крыльями одежды

Маша, как ворон на ветру,

И в полном здравии, как прежде,

По замощеному двору:

'Пора нам ехать, христиане!'

Коней никто не распрягал.

Все влезли в седла, влезли в сани,

И царский поезд поскакал.

Напротив серых стен кремлёвских

На бреге Волхова-реки,

В разрывы чёрных туч бесовских

Лучи от солнца дол секли;

Холмы в щетине рыжих веток,

Снега, торосы, плавни, льды,

Завесы из рыбачьих сеток,

Дворы торговой стороны.

Вдоль чёлнов кверху дном лежащих,

Плотов и лодок вмёрзших в лёд,