Колонна императора

Петрус быстро огляделся. Они стреляли трижды, и тем наверняка привлекли внимание. Надо или уходить или прятаться. Медведь ранен - зализывает переднюю лапу, держа ее на весу. Уходить быстро не сможет. Самоброс Кассандры поврежден - она с печалью разглядывает погнутый ствол. Вот это удар! Что, если бы таким мортагер достал его, Петруса? Доспех бы не помог...

– Прячемся в доме! Не в эту дверь, в следующую...

Медведь послушался, даже без попытки передать ему зрительную картинку. Проковылял на трех лапах по ступенькам, там они вошли в одну из дверей, налево. Петрус не пошел в ближайшую правую, подозревая, что искать там станут в первую очередь. В одной из комнат Кассандра достала из своего пояса мази, тряпочки и принялась осматривать раны медведя. Юноша попросил у нее зеркальце и присел возле подоконника, подняв зеркальце над головой, оглядывая двор. Насколько получилось что-то разглядеть в маленьком кусочке стекла... По крышам автомобилей прыгали летуны, стремясь подобраться к телу мортагера. Потом сверху спланировал длинноклюв и с важным видом встал рядом. Значит, тварь пока не издохла. Что же, длинноклюв подождет, они терпеливые...

– Что там с медведем?
– тихонько спросил он озабоченно хлопочущую девушку.

– Рана глубокая. Сейчас я ее обработаю, а потом придется зашивать. Все необходимое у меня есть, - она глянула на Петруса вопросительно.

Он мысленно представил картину того, что сказала ему Ия. Медведь вернул ему ту же самую картину, значит понял, согласился. Юноша осмотрел еще раз оружие Кассандры, обдумывая, как его можно использовать. Получалось - никак. Тогда он подошел ко входу, пригибаясь, чтобы со двора не заметили, и бросил оружие в другую дверь. Оно сильно пахло порохом - вот и пусть запах идет из другой части дома. Он не пожалел патрона, раскрошил порох на лестнице, даже поднялся на второй этаж, бросив остатки там. Станут искать их следы по запаху - пороховая вонь забьет нюх любой ищейке.

Медведь переносил лечение молча, только слегка посапывал. Только потому Петрус смог услышать во дворе новый звук. Тихое ровное не то жужжание, не то шуршание. Поднятое над подоконником зеркальце показывало маленький кусочек двора, его приходилось слегка покачивать, чтобы что-то разглядеть. Вот оно! Два грамса сидят на двухколесной повозке. Петрус всегда недоумевал, как же она не падает? Но сейчас сидящий спереди грамс выставил ногу на камни, удерживая повозку с легким наклоном. Грудными щупальцами грамс держал руль, в обоих руках, абсолютно человеческих, оружие. Короткоствольный самозарядный самострел, с двумя ручками снизу и какими-то приспособлениями над стволом - о таких Петрусу рассказывала Кассандра. Из-под округлого темного шлема виднелись неподвижные черные выпуклые глаза, расположенные по сторонам головы, как у богомола. Грамс мог видеть одновременно, что происходит слева, справа и спереди, наверное, он и стрелять мог с двух рук, одновременно из двух самострелов в разные стороны.

Второй грамс сидел сзади, спиной к первому. Одет и вооружен так же. Глядя на них, юноша-эмпат не чувствовал ничего: ни угрозы, ни ощущения безопасности. Грамсы не люди, хотя всего и отличий - пара растущих из груди щупалец, да глаза насекомого на висках. Но для эмпата разница оказывалась непреодолимой. Разное слышал Петрус о сих созданиях. Говорили, их вывели искусственно, как выдающихся солдат и охранников. Еще говорили, что грамсы жили скрытно в пещерах и подземельях многие века, и лишь в Трангиле поднялись на поверхность, чтобы служить неведомым владыкам города. Кассандра упоминала, что грамсы видят в темноте, не едят мяса и почти не нуждаются в сне.

Все сходились в одном - грамсы кому-то служат, и сами по себе к случайным людям относятся безразлично. Но сейчас они явно осматривают территорию, и Петрус не знал, считают ли они, что люди и медведь имеют право здесь находиться. Задний грамс что-то пробормотал, передний оттолкнулся ногой и повозка поехала. Как она удерживает равновесие, Петрус так и не понял - грамсы сразу же исчезли из видимости, а шевелить зеркальцем юноша не рискнул, боялся, что патрульные заметят движение. Жужжание удалилось и стихло. Для проверки Петрус осторожно выглянул во двор. Никого. Только длинноклюв приступил к трапезе, а летуны исчезли.

– Как медведь, идти сможет?

– На трех лапах, - ответила Кассандра огорченно.

– Сам понимаешь, мотаться по городу с ним дальше и невозможно, и опасно. Следует быстро выйти к реке - может, плот какой соорудить сумеем.

– Мне надо к колонне императора...

– Я тебя провожу, он нас подождет. Поговори с ним, - предложила расстроенная девушка.

Медведь согласился. Только он намеревался выйти поутру, собираясь остаток дня и ночь отлеживаться здесь. Петрус несколько удивился и нарисовал картинку медведя, прячущегося в густой растительности двора. Медведь ответил картинкой той же растительности, кишащей змеями и мортагерами. Насчет последних он, скорее всего, преувеличивал - хищные твари всегда держались поодиночке, видимо, полученная рана порождала медвежьи опасения - но полностью исключить опасность никак нельзя.

– Ия, еще встреча с мортагером нам угрожает?

– Не знаю, - смутилась девушка.
– Предсказания не столь ясны. Хорошо хоть, что мы к этой встрече оказались готовы...

По-настоящему оказался готов лишь медведь, но продолжать разговор Петрус не стал. Они прокрались вдоль дома, потом вдоль следующего, держась у самой стенки. Теперь с ними остались самострел и арбалет, для победы над мортагером оружие заведомо недостаточное. Разве что удачным выстрелом поразишь тварь в глаз или открытую пасть, но дважды рассчитывать на такое везение нельзя.

Однако им повезло, совершенно неожиданно. Через один дом они обнаружили на сером ровном камне тело мортагера в луже крови. Длинноклювы падаль уже расклевывали, отпихивая друг друга полураскрытыми крыльями. Возле дома Петрус заметил россыпь маленьких желтых цилиндриков, воняющих порохом. Он подобрал один.

– Это остатки патрона оружия, которым пользуются хозяева Трангила, - пояснила Ия очевидное.

Юноша кивнул, дивясь про себя богатству неведомых хозяев - даже на патрон они не жалели металла.

– Должно быть, здесь проехал патруль грамсов...

– Я не слышал выстрелов, - возразил Петрус.

– Мой самоброс тоже стрелял бесшумно, - напомнила Кассандра, перекладывая арбалет в левую руку.

В следующем дворе валялось окровавленное тело большого летуна. Двор просторнее, деревья дальше от стен, зато большинство автомобилей разбито или обгорели. Кое-где закоптились даже стены. Кассандра сделала знак: молчи. Они прокрались вдоль стены к дальней двери, девушка впереди с арбалетом наизготовку, озирающийся Петрус за ней, и вошли. Ия-Кассандра показала наверх и уступила юноше дорогу. На лестнице стояла тишина. Пахло мертвечиной, птичьим пометом, гнилыми тряпками. На некоторых этажах уцелели даже двери, попадались и закрытые. На них что-то было написано, юноша кивнул вопросительно на надписи, Ия досадливо пожала плечами. На верхнем этаже двери валялись на полу.

Петрус прислушался, затем тихонько шагнул в указанный Кассандрой проем. Он уже догадался, что в окна отсюда видна колонна императора. Но первым, что он увидел, оказался скелет на стуле. Стул был с высокой наклонной спинкой, и скелет смотрел на него пустыми глазницами черепа, откинувшись назад. Никаких следов одежды, только высокие ботинки на ногах. Пройдя мимо останков, юноша осторожно выглянул в окно. Правая рама уцелела, только стекло в ней треснуло. К тому же на нее почти не попадало светящее наискось в комнату солнце.

Площадь простиралась под ним. Квадратная, с пятном зелени посередке, и вырастающей из этого пятна колонной. Какой-то облезлой, грязной и невзрачной. Но взгляд Петруса миновал её, устремляясь к более важным предметам. Вот они, два стоящих на столбах прямоугольника на дальней стороне площади, и два на ближней. Скорее, полтора - от одного из ближних прямоугольников отвалился большой кусок снизу. Да и второй висел немного наискось. Зато два дальних стояли прямо и выглядели нетронутыми.

– Ты удовлетворен, герой?
– Кассандра подошла тихонько и спросила, приблизив губы к самому уху.